Паук приглашает на танец - Медная Варя (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗

Меня тошнило от этой сцены, меня тошнило от всех этих людей, и от самого замка, казавшегося логическим продолжением своих хозяев. Мне хотелось подняться к себе, собрать саквояж и бежать, бежать прочь из этого места, со всеми его обитателями, с их фальшивыми улыбками, лицемерием и жестокостью. От того, чтобы это сделать, меня остановила одна лишь мысль о Мэтти. Я тут же устыдилась своего порыва: пусть на какую-то долю секунды, в помыслах, но я предала её.

Несколько раз глубоко вздохнув и приведя себя в порядок, я двинулась наверх, но тут в холл выплыл мистер Бернис. Он препроводил меня в комнату для оранжировки цветов (там обычно составлялись букеты и цветочные корзины) и устроил получасовую выволочку за превышение полномочий, в ходе которой я изображала искреннее раскаяние под согласное кивание дельфиниумов и лилий.

Про себя я скрежетала зубами. Это было как в дурном сне, когда всё пытаешься добраться в какое-то место, которое кажется тебе чрезвычайно важным, но вместо этого постоянно бегаешь по кругу. Вот-вот из-за поворота покажется нужный участок, продолжение пути. Но, заглядывая за поворот, ты снова оказываешься в начале дороги, а потом просыпаешься с досадным чувством, что так и не успел куда нужно.

ГЛАВА 23

Это чудо, но я всё-таки её нашла. Я боялась, что к тому моменту, когда мистер Бернис меня отпустит, гости покинут обеденную залу, а слуги начнут разбредаться по комнатам, лишив меня возможности проверить запертые двери. Но, по счастью, этого не произошло.

Я задумалась о ключах: воспользоваться связкой с пояса миссис Меррит не представлялось возможным. Поразмыслив, я вернулась к цветочной кадке, в которую Дезире сунула монеты. Вытащив и обтерев их, я положила золотые кругляшки с полустершимися насечками в карман. Вообще-то можно было использовать и свой ключ, но я не была уверена в том, что металл выдержит столько превращений. А как я потом объясню испорченный ключ?

Сначала я проверила восточное крыло, потом перешла по служебной лестнице в западное. Всего я проверила около дюжины комнат и нигде не наткнулась на обитателя, изумлённого моим вторжением. Везде я повторяла одну и ту же процедуру: сначала прикладывала ухо к двери, чтобы определить, нет ли кого внутри (серьги пришлось снять, чтобы не мешали, хоть я и знала, что их не следует вынимать — тогда ранки зажили бы быстрее). Потом на всякий случай ощупывала внутреннее пространство комнаты на предмет наличия в ней человеческой энергии. В завершение зажимала монетку в кулаке и мяла пальцами. Через минуту у меня уже имелся слепок по форме замочной скважины. Прикладывая этот грубый ключ к ней, я чувствовала себя непослушной женой в замке Синей Бороды в поисках запретной комнаты. Всё внутри трепетало от смеси страха и азарта, как у ребёнка, нарушающего родительский запрет.

Нужная дверь оказалась не заперта. Внутри не было страшных орудий пытки и никакого вишнёвого пятна на ковре, но я сразу поняла, что это та самая комната. Возможно, потому, что она была очень похожа на мою. А может, я всё ещё чувствовала здесь легкую ауру Матильды. Она была разлита в воздухе, как духи: головокружительный шлейф легкости, свежести и искристого жизнелюбия.

Хоть комната и была обставлена почти как моя, но выглядела нежилой, ведь ощущение обжитости помещению придают расставленные на каминной полке фотографии, брошенная на кровати книга с загнутыми страницами и в самодельной матерчатой обложке, нелепые коллекции фарфоровых лягушек и ловцы снов — в общем, все те следы, которыми мы стремимся обозначить своё пространство, пометить территорию, указав на хозяина. В этой комнате ничего этого не было.

Я даже не сразу сообразила, что меня смутило, а когда поняла, то замерла и осторожно попятилась к выходу. В комнате был затоплен камин. Возле него стояло кресло, в котором спиной ко мне кто-то сидел. Я отступала на цыпочках, надеясь, что моё вторжение осталось незамеченным. Детская иллюзия. Наверное, он услышал мои шаги ещё в коридоре.

— Проходите, я знаю, что вы там.

Я всё ещё колебалась.

— Ну же, — на этот раз в голосе послышалось нетерпение.

Спрятав монетку-ключ в карман, я обогнула кресло и встала напротив Кенрика Мортленда. Теперь получалось, что он сидит наполовину в тени, а я стою хорошо освещённая, едва ли не одной ногой в камине. На столике справа от него выстроились фужеры на высоких хрупких ножках, оправленные в серебряные нити и завитки. Больше половины уже пустовало, в остальных было вино и прочие напитки. Сам он держал в руках квадратный бокал из толстого стекла, на дне которого плескалось виски. Держал так лениво, что, казалось, он вот-вот выскользнет и янтарная жидкость выплеснется на пол, впитается в ковёр с мягкими, как кончик львиного хвоста, кисточками. Но бокал не падал, а продолжал покачиваться меж кажущихся расслабленными пальцев. Обычно я не люблю этот горько-пряный, как у скорлупы грецких орехов, запах. Но, исходящий от графа, он дурманил.

— Я услышала шум и вошла, чтобы проверить, кто здесь, — сказала я, опустив голову.

— Вы лжёте, — спокойно заметил он. — Вы ничего не слышали. Что вы здесь искали?

Я промолчала.

— Посмотрите на меня.

Я сделала, как он велел, и почувствовала, как краска медленно заливает мне щёки. Граф не был зол. Как всегда — холодное, ленивое любопытство. Он растянул уголок рта в полуулыбке — при этом он всегда казался чуточку опаснее и чуточку красивее. Но я никогда не знала, что прячется за этой улыбкой, и начинала нервничать.

— Вы знаете, что не умеете лгать, Энн?

— Знаю, — выдохнула я с досадой.

Отпираться было бессмысленно.

— Вас это, кажется, расстраивает? — мягко заметил он.

— Я чувствую себя неловко среди… среди…

— Среди лицемеров и лжецов, умело маскирующих мысли и переживания? — подсказал граф.

Я кивнула и тут же ужаснулась. С какой стати я так откровенна с ним? Но его присутствие, казалось, обволакивало, а мягкий голос так располагал… как мужская версия леди Фабианы.

— Значит, такого вы мнения о моей семье и гостях? — повысил голос он, и я вздрогнула.

— Простите, не знаю, как это вырвалось. Я вовсе так не думаю.

Но в действительности он не рассердился.

— Вот поэтому на вас так отрадно смотреть. Кажется, я вижу, как бьётся каждая ваша жилка и кровь приливает к коже, стоит вам сказать малейшую неправду. Так вы не ответили на мой вопрос.

— Какой?

— Не надо, Энн, — предупредил он вкрадчиво и подался вперёд. Мне даже показалось, что кисточки на концах ковра приподнялись, как будто спящие львы зашевелились, почуяв настроение хозяина.

Лгать было бессмысленно, а сказать правду я не могла, поэтому молчала, но чувствовала, что слова могут сами вот-вот вырваться из моего рта. И в тот момент, когда я поняла, что больше за себя не ручаюсь, граф снова откинулся в кресле, и ниточка, тянувшая меня за язык, порвалась.

— Это всё книги, Энн.

— Простите?

— Признайтесь, вы чувствуете себя героиней одной из них. Живёте в окутанном туманами замке, посреди заросших полей. А не прячет ли его хозяин какую-то страшную тайну? А уж не он ли то самое чудовище, что наводит ужас на всю округу? Ведь не один уважающий себя замок не обходится без монстра. И вам непременно хочется докопаться до истины. Я прав?

— А в этих краях водится чудовище? — на всякий случай уточнила я.

— Нет, но ведь так полагается по законам жанра.

— По вашему описанию, я очень ограничена, — заметила я. — А хозяин замка прячет тайну?

Он неприятно усмехнулся.

— У каждого есть свои тайны, но в моих копаться не нужно, Энн.

Он сказал это мягко, но в словах послышалось недвусмысленное предупреждение. Нужно было срочно увести графа от опасной темы.

— Думаю, гостей расстроил ваш уход.

— Плевать я хотел на гостей, — равнодушно отозвался он.

— Леди Фабиана, думаю, также хотела бы вашего присутствия.

— Плевать на Фабиану, — ответил он всё таким же ровным голосом. — А знаете, на кого мне не плевать?