Меч Тристана - Скаландис Ант (е книги .TXT) 📗

Иван задыхался от восторга, и, конечно, все кончилось быстро-быстро, почти не начавшись, но Маша нисколько не удивилась, не расстроилась, она просто ждала, даже не открывая полностью глаз, легонько постанывала, обхватывая его ногами, осыпая поцелуями лицо и стараясь не упустить, не упустить волшебное ощущение зарождающегося внутри тепла. А ему так не терпелось исправиться, что за какие-то считанные минуты он полностью вернул себе весь растраченный пыл и слился с нею в единое прекрасное целое, теперь уже уверенно и точно, и они закачались, и закачался корабль, и волны стали вздыматься все круче и круче, качался весь мир, мир падал куда-то, и этому не было конца, потому что волны любви бушевали вне времени, потому что любовь принадлежала вечности… А потом вспыхнуло огромное жаркое солнце, и они оба закричали.

Иван и Маша лежали рядом, оба на спине, и было уже просто нелепо закрываться друг от друга. А еще им было жарко, и Маша даже рубашку не опускала.

– Какая ты красивая! – прошептал он.

А она посмотрела на задранные к самому подбородку кружева и сказала в ответ:

– Знаешь, как старшая сестра подарила младшей на свадьбу вместо ночной рубашки шарфик? Младшая удивилась, а та говорит: «Какая разница? Все равно к концу ночи на шее будет».

– Славная история, – улыбнулся Иван. – Тоже из древних кельтских сказаний?

– Не исключено, – сказала Маша. – О происхождении анекдотов филология умалчивает. Эх, покурить бы сейчас! – добавила она вдруг мечтательно.

– Не трави душу. Я-то в прежней жизни не так, как ты, курил. Меня тут поначалу буквально ломало. Но на нет и спроса нет. Сумел отучить себя от самой мысли о курении. А вот ты взяла да напомнила. Эх, Манюня!.. А впрочем… Подожди меня здесь.

– Боже мой, что ты придумал?

Голос ее был томным, и в нем слышалось радостное предвкушение.

Только в абсолютно пьяную голову, да еще одурманенную чарами любви, могла прийти такая безумная идея – отправиться в трюм на поиски сигарет.

И тем не менее сигареты там были – пачка светлого «Соверена» лежала в соломе на дне того самого ящика, где давеча он обнаружил скотч. А вот квадратная бутыль как раз пропала. Или он сам швырнул ее за борт? Иван не мог вспомнить. Да и не важно это. Главное – чудо свершилось. Пачка сигарет – буквально по щучьему веленью, по моему хотенью. Что дальше будем просить, а, Иванушка-дурачок?

Однако он почувствовал, что надо знать меру, и ничего просить не стал.

А Маша тоже не удивилась, только обрадовалась:

– Смотри-ка, настоящие, английские! Я вот по этим надписям различаю.

– Известное дело, – протянул Иван, сладко затягиваясь. – Ты у нас признанный специалист по всяким надписям. Одно слово – филолог.

Маша блаженно улыбалась. Окутанная клубами дыма, абсолютно голая, с распущенными пышными волосами, в небрежной, можно сказать, откровенной позе… Увидел бы кто – здесь и сейчас, – точно назвали бы ведьмой. А Иван любовался, и голова его шла кругом, то ли от никотина с долгой отвычки, то ли от этой немыслимой, действительно потусторонней красоты.

– Слушай, филолог, а вот скажи мне, ты-то как попала в Ирландию? Насчет съехавшей крыши я уже понял, ты мне по фактам расскажи: когда, что и как.

Маша рассказала, и Иван поделился своими воспоминаниями о последних днях в Грозном и Моздоке, а также обо всех бурных событиях здесь, в Британии и Ирландии. После чего оба тяжко задумались.

– Ты полагаешь, это путешествие во времени? – спросила наконец Маша вполне серьезным тоном.

– Вот уж во что никогда не верил! – фыркнул Иван. – Я очень уважаю логику, простую и строгую. Режьте меня, но причина не может быть раньше следствия. Это по Герберту Уэллсу можно во времени туда-сюда колесить, а Брэдбери со своей раздавленной бабочкой, по-моему, всех этих любителей «хрононавтики» раз и навсегда на место поставил. Это же элементарно, Ватсон. Помнишь рассказ «И грянул гром…»?

– Да, было что-то такое, – вяло откликнулась Маша. – Но с другой стороны, мир, в котором мы оказались, очень мало похож на царство теней.

– Не спорю, тени, как правило, друг друга в капусту не шинкуют. Но зачем так однозначно интерпретировать иную реальность. Царство теней – это у древних греков, что ли, было? Существует же куча других представлений о загробном мире. А согласись, ведь не приходится сомневаться, что там, на нашей Земле, мы умерли. А значит, как ни крути, мы теперь на том свете. Точнее, мы прошли через тот свет и вынырнули еще где-то. Понимаешь?

– Ничего я не понимаю, – сказала Маша. – Ты зануда. Или – как это сейчас говорят? – негатив.

И тут их опять потянуло друг к другу, хотя, казалось, уже слипаются глаза, и, чтобы устранить это противоречие, Иван предложил:

– А давай еще по маленькой приворотного зелья. Хорошо забирает!

– Давай! – обрадовалась Маша. – Действительно хорошо.

Глава восьмая,

Им довелось провести вместе еще две ночи, прежде чем корабль причалил к берегам Корнуолла, и были они не менее, а может, и более прекрасными, да только помимо ночей случаются еще в жизни дни, и об этом тоже нелишне рассказать.

Поутру Тристан удалился к себе и спал до полудня. А когда встал и вышел на палубу, оказалось, что проснулись они с Изольдой минута в минуту, и вот она тоже открывает дверь и, перешагивая через комингс, идет к нему с сияющей улыбкой на лице. И Тристан почувствовал себя совершенно счастливым. И в этом одновременном пробуждении увиделся ему перст Божий, и надежда великая на всепобеждающую радость. Ни ему, ни ей еще никогда не было так хорошо. Море, солнце, крики чаек, теплый попутный ветер, уютное поскрипывание мачт и шуршание просоленных канатов оснастки – все пробуждало искренний восторг в душе.

Такими их и увидела Бригитта. И сразу все поняла без слов. И не расстроилась, не обиделась, а тоже улыбнулась широкой ясной улыбкой. Такова была сила этого чувства – оно выплескивалось из любящих сердец наружу, потому что переполняло их, выплескивалось и охватывало всех окружающих. А впрочем, уж не волшебный ли напиток сыграл свою роль в настроении Бригитты?

– О госпожа, – метнулась камеристка к Изольде. – Тристан сделал так, чтобы я спала всю ночь. Но я и во сне всегда вижу вас, госпожа. Каюсь, не уберегла кувшин с любовным зельем, доверенный мне самой королевой Айсидорой, не воспрепятствовала вам, когда вы дерзнули взять его, признаюсь, госпожа моя! Вот почему я видела во сне, как вы любили друг друга.

«Складно звонишь, чувиха!» – подумал про себя Тристан и сказал:

– Ах, Бригитта, как же тебе не стыдно лгать! Разве так каются перед лицом Господа нашего Иисуса? А ну-ка рассказывай всю правду. Или я все-таки позову Курнебрала, ведь не пристало благородному рыцарю отрубать голову простой негодной девчонке.

– Пощади! – взмолилась Бригитта и разрыдалась в голос.

А потом, еще растирая по щекам слезы, проговорила:

– Рассказывай теперь, не рассказывай – конец один. Ведь госпожа моя Изольда, если узнает все, обязательно велит казнить. Она такого простить не сумеет.

Изольда потемнела лицом, глаза ее превратились в щелочки, кулаки сжались так, что костяшки побелели.

– Обещаю простить. Слово принцессы ирландской. Говори все, как было.

Чего она ожидала услышать, каких ужасов смертных, потом и сама вспомнить не могла, но обещание это далось ей тогда с трудом, потому что не забылась еще, не стерлась из памяти безобразная сцена в бане, сцена, по понятиям Изольды, ни в какие ворота не влезающая и ни одним хронистом или поэтом ни в одной стране не описанная. Изменой со стороны Тристана Изольда тот случай считать не могла, все-таки он находился в очень пикантном положении, да и состояние его физическое многое оправдывало, а вот к Бригитте испытывала она даже не то чтобы ревность, а скорее зависть. Подумать только: двадцатилетняя девственница с легкостию необычайной на глазах у хозяйки исполнила то, что для самой Изольды, безусловно, стало бы серьезным барьером. И главное, о чем было стыдно вспоминать: ведь помимо зависти и высокомерной злости, она испытала тогда сильнейшее возбуждение, и ей понравилось(!) смотреть на них, ей было приятно(!). Ну да, это было, как дома в постели запустить по видику порнушку. Только в роли порнозвезды – ее любимый, и не на экране, а живьем. Боже! Да ведь это же грех большой…