Превращение - Берг Кэрол (читаемые книги читать TXT) 📗
— Сейонн, подойди ко мне, — нет, сегодня не мой день.
Я поднялся и подошел, неотрывно глядя в пол.
— Мой господин.
— Олдикар сказал мне, что эти подарки не… — Он внезапно умолк. — Посмотри на меня, Сейонн.
Я подчинился железной руке, обхватившей мою шею как тогда, в первый раз, когда он разглядывал мое изуродованное лицо.
— Что они сделали с тобой? — спросил он негромко.
Я тоже старался говорить потише. Я слышал, как его гости смеются в другом конце комнаты над каким-то сделанным из навоза талисманом народа Вештари.
— Ничего, господин. Простите, я не успел вымыться…
— Отвечай мне, Сейонн.
— Я плохо выполнял порученные мне обязанности. Я…
— Какие обязанности?
— Другие, выполняя которые, я служил вам.
— Когда-то ты был откровенен со мной, я хочу, чтобы так было и сейчас. Я только что обнаружил, что многие из этих даров не внесены в каталог, поскольку писцы Фендуляра не успевают. А ты при этом выполняешь «другие обязанности»?
— Я, так же как и другие рабы, занят в работах по уборке, ваше высочество. Больше ничего, — я был готов на все, лишь бы не привести его в знакомое мне состояние холодной ярости.
Он постукивал по полу башмаком из позолоченной кожи.
— Ты нормально видишь?
— Нет, господин, — не было смысла врать. Он сейчас же обнаружит обман, если прикажет мне написать или прочитать что-нибудь. — Но время излечит это.
— Порка тоже. Ты ел сегодня?
О чем это он?
— Нет, господин.
— Они ответят мне головой за это.
— Нет, пожалуйста, не делайте этого, — я не верил, что мой язык осмелился произнести эти слова. — Это не стоит того.
— Александр, не пора ли идти? — Позвал один из молодых людей. — Танцы начинаются в полдень.
— Да, да. Иду, — он прекратил стучать ногой по полу. — Завтра займись осмотром и переписью подарков. Последние дни я чувствую себя как-то… странно…
— Хорошо, господин, — я поклонился и, поскольку не был уверен, что увижу его до его дня рождения, я прибавил еще несколько слов. — Пусть в день вашего дакраха боги наградят вас славой и мудростью, — это пожелание было довольно странным. Славы желали друг другу дерзийцы, а вот пожелание мудрости было исключительно эззарианским.
— Ступай, Сейонн.
Идя к двери, я заметил, что леди Лидия стоит совсем близко, за украшенным рубинами парадным доспехом, из-за которого Александр не мог видеть ее. Наши глаза встретились до того, как я успел притвориться, что не заметил ее. Взгляд ее чудесных зеленых глаз был полон живого интереса.
Остаток дня я провел за теми же занятиями, что и предыдущие дни, но на следующее утро Бореш, морщась от недовольства, вынужден был отпустить меня в комнату для даров.
Приятно было сидеть в тихой комнате. Если не считать регулярной смены караула и визитов Бореша, который приходил бранить меня за лень, я был совсем один с моей книгой и перьями. Окна были занавешены тяжелыми шторами, пламя свечей отражалось на всех гладких поверхностях. После обеда я задремал, но вскоре был разбужен голосами за дверью. Женскими голосами.
— Подожди здесь, Нира. Я хочу взглянуть на кувайский лук еще раз. Мой мастер говорит, что не бывает луков лучше этих, я закажу себе такой, если только смогу его натянуть. И я не хочу, чтобы кто-нибудь видел, как я буду это делать, — это была леди Лидия. Спрятаться мне было негде. Я перебежал на другую сторону комнаты за заставленные безделушками столы, надеясь, что она не заметит меня в полумраке. Я опустил глаза в книгу и постарался сосредоточиться на работе.
— Я так и думала, что ты здесь.
Приблизительно этого я и ожидал, но все равно вздрогнул, когда надо мной зазвучал ее голос. Я соскользнул со стула и преклонил колени.
— Госпожа. Чем я могу услужить вам?
— Сядь обратно и расскажи мне о себе, — зеленая юбка для верховой езды, коричневатая туника и высокие кожаные сапожки шли ей гораздо больше бального платья. Рыжие кудри свободно спадали на плечи. С ее плеча свисал старый обшарпанный лук, а в руке она держала новый, прибывший в дар из Кувайи.
Я сел на стул и указал ей на перо и чернила.
— Я всего лишь писарь его высочества. Ничего больше.
— Я думаю, ты гораздо больше. Не могу поверить в то, что я видела и слышала вчера. Именно поэтому я и пришла, — она уселась на позолоченный стул, вырезанный в форме змеи, подарок из Манганара, поставила локти на стол для подарков, положила подбородок на ладони и пристально посмотрела на меня. — Кто ты такой, что можешь просить Александра из Азахстана сдерживать свою ярость, и он выполняет твою просьбу? Ни его мать, ни его отец не смогли бороться с его нравом. Его дядя, который обожает его, давным-давно отчаялся перевоспитать его. И больше ни один из живущих людей не осмеливается даже пробовать. А тут раб с тихим голосом усмиряет его, как конюх усмиряет испуганную лошадь. Мне хотелось бы понять, как это возможно.
— Я не могу объяснить этого, моя госпожа. Я не могу обсуждать…
— Разумеется, ты не можешь обсуждать его. Ты мог бы нечаянно сказать правду, упомянуть, что он злой, испорченный, мстительный мальчишка. Но здесь тебя никто не услышит, кроме меня. А ты, наверняка, должен знать о намерениях Императора на мой счет. Помни, что когда-нибудь я стану твоей хозяйкой.
Она была очень настойчива, даже для дерзийцев с присущей им силой воли и упрямством. Было очень сложно не выполнить ее просьбу. Но мне удалось.
— Это ничего не меняет, моя госпожа, даже наоборот. Я тем более не могу выполнить вашу просьбу, ведь моя хозяйка не захочет, чтобы я болтал о хозяине, не спросив на то его позволения.
Мне показалось, что свет свечей стал ярче, когда она улыбнулась.
— Он приказал тебе быть откровенным. Я понимаю… я вижу в тебе душу и разум, более чем необычные для того… кто попал в подобное положение. Прекрасно. Не будем говорить об Александре. Поговорим о Сейонне. Ты эззариец?
— Да, моя госпожа.
— Волшебник. Наверное, это все объясняет. Я слышала, что эззарианские волшебники могут исцелить безумного. Ты тоже можешь?
— Я прошел через Обряды Балтара, моя госпожа. Я больше не волшебник.
— Сколько ты служишь принцу?
— Всего лишь три месяца.
— Три месяца на то, чтобы обуздать строптивого эгоиста, дожившего уже до самого совершеннолетия? Я просто поражена.
— Моя госпожа, я ни в коем случае не хотел бы оскорбить вас, но я должен вернуться к…
— Нет, Сейонн. Так просто ты от меня не отделаешься. Моя камеристка предупредит нас, если кто-нибудь появится, — она потянулась к кувайскому луку, который до того положила на стол. — А что ты умеешь еще, кроме письма?
— Все, что прикажут: читать, писать, прислуживать за столом. Это должно быть неинтересно вам.
— Хм, — она пробежалась пальцами по изгибу лука и нахмурилась. — Сколько лет ты в рабстве?
— Шестнадцать лет.
— Так долго?! Ну, ладно, если ты не хочешь говорить о настоящем, давай перенесемся на семнадцать лет назад. Как ты стал таким человеком, с которым считается Александр?
— Прошу вас, моя госпожа. Я не могу. Мне нечего сказать об этом.
— Я требую. Я ничего не знаю об эззарийцах, кроме того, что они волшебники и умны настолько, что позволили править собой женщинам. Расскажи мне подробнее.
Я не имел права. Даже ей, несмотря на ее искренний интерес.
— Прошу вас, поймите меня. Я не существовал семнадцать лет назад. И три года назад. Даже час назад меня не было. Раб живет только настоящим моментом. Я умоляю вас извинить меня, но мне нечего рассказать. Я раб, который умеет читать и писать, который призван служить будущему Императору Дерзи.
— Я понимаю, — мне было больно слышать холодные нотки в ее голосе, так же больно как наблюдать закат после редкого для Кафарны солнечного дня. — Только один вопрос, последний. Кто был твоим хозяином до Александра?
Я не хотел говорить и об этом, но я не мог обидеть ее еще сильнее.
— Покойный барон Хархезиан, госпожа.
