Принц снов - Бенджамин Курт (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Недоумение Льешо, судя по всему, отразилось на его лице, так как музыкант замолчал и счел нужным объяснить:
– Смола применяется, чтобы закупорить щели в дне лодки – тогда вода не просачивается.
– Точно, так сделана походная лоханка мастера Дена, – обрадовался воспоминанию Льешо.
– Да-да, именно. – Карлик заметил это как бы между прочим и заговорил о другом, не дав юноше уточнить, откуда ему известно устройство сосудов для стирки в боевых условиях. – Так вот, дракон угрожал потопить не только самих рыбаков, но и их лодки. Крестьяне, жившие вдоль берегов Золотой реки, поддерживали со своим чудовищем дружеские отношения. Они поклонялись жившему в глубоких водах огромному змею и признавали его право на владение обитавшей там рыбой. Судя по всему, с Каменной Рекой дело обстояло иначе.
Юноша кивнул, показав, что понимает, о чем идет речь, и карлик продолжил песню. В ней говорилось о том, что Гансау когда-то была не песчаной пустыней, а представляла собой плодородную долину, где текли полноводные реки, а на холмах росли высокие мощные деревья. Река приносила жизнь и богатство, но людям было этого мало – они требовали еще и рыбы. К сожалению, рыбу любил и дракон. Спор зашел слишком далеко, и рыбаки наняли охотников и солдат, чтобы те избавили их от дракона. Однако что произошло дальше, Льешо так и не узнал, потому что на самом интересном месте карлик вдруг замолчал.
– Нет, продолжай, нельзя останавливаться, не допев до конца! – возмутился Льешо.
Балар и даже ташеки-погонщики поддержали его: – Что же было дальше?
– А продолжение зависит от того, кто рассказывает историю. Некоторые считают, что рыбакам удалось убить дракона, и после этого река от печали иссякла. Другие же утверждают, что дракону надоела вся эта возня, и он попросту ушел, забрав с собой реку. В этом варианте легенды дракон нашел новую жаждавшую воды землю и новую постель, где мог отдохнуть. А главное, люди в тех краях умели почитать реку. Что же касается рыбаков, то некоторые говорят, что они умерли, и их сменили кочевники – они пришли на оставшуюся после дракона пустынную землю. Другие полагают, что рыбаки ныне живут в оазисах и рядом с колодцами, и постепенно дети их забыли, что когда-то вообще в этих местах протекала река и даже водилась крупная рыба.
Карлик резко взмахнул рукой, словно отметая прошлое.
– Важно одно: реки здесь больше нет.
История показалась Льешо правдивой, однако музыкант так не считал. Его собственный опыт общения с драконами говорил, что убить их чрезвычайно трудно; эти создания очень вспыльчивы, но в то же время справедливы. А кроме того, они не сторонники частой смены места жительства. Юноша задумчиво спустился на землю. Ему хотелось ощутить настороживший его путь. Интересно, действительно ли под копытами лошади шевелились камни, словно недовольно ворочался спящий старый дракон? Или странное впечатление возникло оттого, что дорога неровная и каждый шаг отзывается в ней словно эхо?
Жара, решил Льешо, определенно лишила его логики, оставив лишь воображение, а вихри желтой пыли притупили чувства. Он чувствовал, что где-то далеко, среди гор, живут люди, присутствие которых он не в состоянии увидеть, а вода, словно зов сирены, пела глубоко под землей, которую сейчас топтали кони и верблюды. Вдалеке мерцал свет, однако юноша стоял в полной темноте. Поднял сетчатую вуаль, но и это не помогло – тьма обступила плотным кольцом.
Может быть, я ослеп ? – подумал Льешо, но тут оказалось, что вопрос этот он задал вслух, потому что ему ответил Балар.
– Это всего лишь пыль, – заверил старший брат.
На самом деле виновата была вовсе не пыль. Видел Льешо хорошо, однако то, что он видел, никак не совпадало с тем, что он ощущал и чувствовал. Черная пелена застилала вовсе не глаза, а разум, а потому принц изо всех сил потряс головой, стремясь освободиться от затмевавших рассудок мыслей. И вот наконец он начал кое-что различать: постепенно из массива скалы выступил острый угол огромного песчаника. Оставалось сфокусировать взгляд на вкрапленных в камень отдельных зернах сланца – так можно было окончательно очистить разум от тумана.
Акенбад. Все-таки они дошли до города и теперь стояли в тени каменистого выступа. Льешо прищурился, не сдержав изумленного возгласа:
– Что это?
Рот так и остался открытым от изумления; заметив это, юноша захлопнул его так резко, что даже стукнули зубы. Акенбад не походил ни на один виденный до сих пор город. Во-первых, он вовсе и не выглядел городом – не было заметно ни зданий, ни стен, похожих на те, которые защищали Шан или Фаршо, ни садов. Строители искусно врезали город в скалы, сплошной стеной возвышавшиеся над вившимся между ними каменистым руслом реки. Вдоль поднимавшейся к вершине узкой улицы одна пещера сменялась другой, а между ними, словно узоры, сверкали разноцветные волны нефрита, жадеита и лазурита.
Входы в пещеры часто украшали колонны и портики: они органично вписывались в естественный узор необработанного, грубого камня. Внутреннее убранство пещер было скрыто за массивными, искусно и богато расшитыми занавесами; особенной популярностью пользовалась вышивка на красном фоне: изысканные переплетающиеся плети лозы, гнезда с сидящими в них разноцветными птицами. Птицы эти охраняли вышитые синими и желтыми нитями огромные яйца. Внизу, на уровне дороги, пещеры Акенбада выглядели и обширнее, и богаче, и изысканнее. Украшавшие входы барельефы изображали извивающиеся в танце фигуры странных, суровых пустынных духов. Они критически взирали на пустые торговые ряды, составленные всего из нескольких обтрепанных палаток. Под полинявшими навесами среди пустых мешков и разбитых глиняных кувшинов сидели старики-номады; они вглядывались в даль, перспектива которой оказывалась куда значительнее тех немногих шагов, которые отделяли торговцев от изнуренных путников.
– Вот она, пещера толкователей снов.
Балар внимательно разглядывал вход, отличавшийся от соседних сложностью и мастерским исполнением каменной резьбы. Сделав над собой усилие, Льешо оторвался от созерцания старцев-ташеков, казавшихся куда более устрашающими, чем танцоры на каменных барельефах, и посмотрел туда, куда показывал Балар.
В самом центре горы зияла огромной, как у пришедшего из легенд дракона, пастью обширная пещера. По всему периметру готового проглотить дорогу входа каменотесы высекли острые, кривые драконьи зубы. Широкий плоский нос с ноздрями-отверстиями выдыхал пары сандалового дерева и кедра. Чешуя на шее дракона создавала возле входа подобие ступеней. А на голове его, словно огромные колонны, обрамлявшие вход в пещеру, возвышались мощные рога. Огромные полузакрытые глаза дремали, хотя искры лазурита говорили о внимании чудовища к тому, что творится вокруг. В целом пещера напомнила Льешо воплощенного в виде моста Дракона Золотой Реки – образ этот наполнял сердце ужасом.
Юноша стоял, не в силах тронуться с места, пронзенный еще одним живым проявлением древней легенды. Тут тяжелый шелковый занавес раздвинулся, и из драконьей пасти возник человек.
– Балар, ты нашел…
Если не обращать внимания на бритую голову, вышедший навстречу странникам человек вполне мог бы оказаться самим Льешо, только десять лет спустя. Он был такого же роста, так же смугл и темноволос. Увидев юношу, человек заметно побледнел.
– О милостивая Богиня! Ты разыскал его!
К немалому смущению юноши, вновь обретенный брат упал на одно колено и низко, до самой земли, поклонился. И тут же все сидящие вдоль улицы старцы-ташеки последовали примеру молодого человека и низко склонили головы к ногам юного принца.
– Льюка? – не веря собственным глазам, уточнил Льешо. – Что ты здесь делаешь?
Глава одиннадцатая
– Приветствую принца снов, – с достоинством произнес Льюка и неторопливо поднялся.
Его глаза казались особенно пронзительными и зоркими на обветренном, иссушенном непогодой лице. Сейчас этот острый, проницательный взгляд выражал странное сочетание трезвого глубокомыслия и сердечного чувства.
