Белое солнце Пойнтера - Мартыненко Всеволод Юрьевич (книги онлайн полностью txt) 📗
Рональд Джоггер Ас-Саби меж тем, как оказалось, внял совету и нелепо прыгал на гребне бархана, размахивая в воздухе скрюченными пальцами обеих рук. Ловил свою удачу, покуда ветер не переменился.
И что интересно, поймал-таки! Возникший ниоткуда темный лоскут смачно впечатался ему в физиономию. Но этот дар пустыни расползся под алчными ладонями поставщика двора Его Великолепия прежде, чем тот сумел распознать, что же именно принес ему ветер. Только темные полосы от пальцев остались на лбу и щеках. Вот и гадай теперь, какую судьбу выловил он себе и откуда пришел знак.
Хотя последнее и так ясно.
Когда-то тысяча рыцарей Священного Воинства Хтангской династии отправилась на Хисах через Девственную Пустыню, испытать Судьбу военным походом.
Судьба дала им недвусмысленный ответ – ни один не вышел из песков, чтобы рассказать о том, какое орудие было избрано ею для возвещения своей воли. А ветер тысячелетие за тысячелетием выносит частицы их снаряжения и праха, бросая в лица путникам. Словно напоминание о том, что не следует излишне дерзко искушать свою удачу. Или как аванс этой самой удачи: от одного убыло – к другому прибыло.
Надеюсь, к Пемси применим второй случай. А для Рона Толкача и первый сошел бы, хоть и нехорошо желать недоброго человеку, вся вина которого – непроходимые жадность и самодовольство.
Кому что достанется, все едино не нам решать. От каждого зависит лишь, как ответить на выпавшее – достойно, недостойно, со всем вниманием или небрежно. Принять чужой выбор или воспротивиться, как поется в самом известном монологе Принца Хисахского…
Никогда бы не подумал, что эти затрепанные по балаганам слова совсем иначе окажут себя на краю Девственной Пустыни, где они и родились. Тем более применительно к реальным людям, а не к искусно раскрашенным актеркам, представляющим магов, воителей и красавиц древности, богов и стихии…
Последние как раз приутихли – утро уступило свои права дню, и солнце поровну раскалило песок глубокой пустыни и камень недалекого плато. Дожидаться нечего, ничто более не удерживает от движения навстречу судьбе. Так что, оставив поиски своей доли, мы снова пустились в путь.
Вот ведь как на балаганный манер мысли перевело! Сам заговорил не хуже Халеда на сцене. Хорошо хоть не вслух. То-то позора было бы, на всю жизнь, сколько бы столетий ни отмерили Зерна Истины. И так по сторонам оглянулся воровато, словно вправду сболтнул…
Если б не эта неловкость, я мог бы и не увидеть того, что случилось в тот же миг. Судьба слишком быстро и неожиданно показала, что богата не только на предупреждения да знаки. Всего в какой-то паре кабельтовых от границы песка и надежного камня!
Совершенно внезапно один из пескобуеров подпрыгнул на пяток ярдов, а обратно опустился, уже разваливаясь на части. Сольвейг, Милли и Фанни порскнули в стороны от груды обломков, их пассажир, Рон, выбирался дольше. Наши буера резко разошлись в стороны, обходя место крушения. Оси скрипели, мачты вело в опасном крене. Глубокие колеи описали дуги вокруг бархана, оказавшегося столь ненадежным.
Уцелевшие два буера, едва не столкнувшись, сгрудились за разбитым, чтобы подобрать экипаж. О грузе пока речь не шла, сначала надо выяснить, в чем дело.
Полмачты соскочил на песок, вглядываясь в барханы вокруг останков катастрофы. При этом в руках у него был здоровенный гарпун – раза в полтора больше того, что я использовал в колодце караван-ангара. Похоже, опять охота намечается. Спрыгнув с борта следом за санд-шкипером, я уставился на песок.
Вовремя. Прямо по прежнему курсу каравана, теперь уже за кормой, в песке мелькнул серый шипастый гребень, не уступающий в размерах среднему бархану. Для пескозмея великоват, да и не в тон совсем. Неужели…
– Это же песчаная акула! – завопил я с непонятной радостью и повернулся к Блоссому в поисках подтверждения.
– Не иначе, – ошарашенно кивнул тот, а на мой удивленный взгляд пояснил: – Что я, видел ее когда, что ли?
В голосе его не было ни малейшего оттенка стыда, как будто не он до дыр протер нам уши историей про эту самую зверюгу. Ну да сейчас не до старых историй. В ближайшее время мы обзаведемся собственным вариантом рассказа о песчаной акуле.
Желательно бы со счастливым финалом. Чтоб осталось, кому рассказывать…
Разворачиваясь для новой атаки, тварь выпросталась из песка во весь размах. Даже пролетела немного над впадиной между барханами, изгибаясь в прыжке, как обычная пескорыба.
Что я там думал, будто мачта пескоката в качестве ловчей снасти на песчаную акулу велика окажется? Для нее и шпиль Храма Победивших Богов маловат будет. Потому что никакая она не акула, а самый натуральный дракон, просто без лап, крыльев и иных поверхностных излишеств. Зато в бронированной шкуре с жесткими гребнями и шипами по всей поверхности. Не иначе Повелитель Неба удостоил вниманием особо игривую пескозмейку – вот и результат. Легенда Девственной Пустыни въяве, на все двадцать ярдов длины и невесть сколько длинных тонн веса. И кто на кого тут будет охотиться, еще вопрос…
Гоблинихи бешено заметались по снастям, растаскивая в стороны уцелевшие буера. Мы все навалились на корму того, который встал против ветра на крутом склоне, стремясь вытолкать его за вершину. Только Джоггер, нелепо размахивая руками, побежал куда-то в сторону центра пустыни, прочь от спасительных каменистых равнин.
– Вернись, кретин! – проорал ему я, отрываясь от пошедшего наконец под уклон песчаного судна. – Сожрет ведь!!!
Но тот уже ничего не слышал – не столько со страха, сколько из-за шума песка, рассекаемого чудовищем. Плюнув, ярванул за ним, увязая в развороченных барханах. Расстояние между нами сокращалось слишком медленно. Куда быстрее настигала беглеца тварь, волнообразно стелющаяся в песчаных бурунах.
– Стой! Стой, идиот!! Остановись!!!
Новая попытка достучаться до обезумевшего купчика оказалась столь же удачной, сколь несвоевременной. Рональд услышал, обернулся – и тут же замер, как вкопанный, завороженно уставившись на неотвратимо приближающуюся песчаную акулу. Та будто текла, мелко вибрируя при погружении в песок и упруго раздвигая его литой округлой тушей. В дюжине футов от намеченной добычи тварь затормозила, растекшись по склону бархана, и подняла голову для атаки.
Пасть раскрылась, выпуская наружу сильно вытянутые вперед, словно щипцы, полукружья зубов на мясистой трубе из плоти. Выдвижная глотка разом вдвое сократила расстояние до лакомого кусочка, и это было еще не все. Между распахнутыми хрящеватыми фальшчелюстями выметнулся мускулистый и длинный, как у попингуя, язык. Только в отличие от охотничьей снасти сравнительно безопасной твари джунглей, этот на конце был снабжен не хватательной подушечкой, а богатым набором крючковатых когтезубов. Каждый в пять дюймов размером, не меньше.
Волна оглушительной вони из этой сложносочиненной пасти докатилась даже до меня. Похоже, песчаную акулу, в отличие от пескозмея, не едят. Если судить по запаху…
Рон Толкач так и не пошевелился, когда язык песчаной акулы обвился ему вокруг шеи. А когда охотничья снасть твари ленивым движением сорвала его голову с плеч, и вовсе уже ничего не мог поделать. Безголовое туловище стояло, пошатываясь, пока ритмично выстреливаемая вперед выдвижная глотка зверюги отхватывала кусок за куском. На каких-то пять глотков пошел купец зверюге, лишь сапоги остались стоять. Один, правда, завалился набок.
Прожорливая тварь и их подобрала цепким языком – аккуратно, по-гурмански, чтобы песка случаем не ухватить. Брезгует, зараза…
А затем в парадном обеде песчаной акулы на ступила очередь следующей перемены блюд. То есть моя. Прыжком уйдя в склон бархана, тяжелая туша в секунды преодолела разделяющее нас расстояние и вынырнула из песка прямо передо мной, на привычной ей охотничьей дистанции. Ну здесь легкой холодной закуски ей не дождаться!
Чисто автоматически я залпом разрядил стволы стреломета в пасть твари. Отдачей руку чуть из плеча не выбило. Да впустую – половина стрел срикошетила от зубов и бляшек панциря, а оставшиеся засели в мясистой трубе выдвижной глотки, не причинив зримого вреда. Только раззадорили зверюгу еще сильнее, не задержав и на секунду.
