Охотник за смертью - Игнатова Наталья Владимировна (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Орнольф вздохнул и снова примолк. Альгирдас ждал. Вспыльчивый и резкий – сейчас он был терпелив, как деревья в его лесу, и Орнольф оценил это, только не знал, как продолжить.
– Ты странный был, – сказал он наконец, – даже в Ниэв Эйд, а уж там каких только не было, – ну, сам помнишь. Я удивлялся: мне с тобой, малолеткой, не скучно было. И подраться, и поговорить, – ты же видел все иначе, всех нас… не знаю. Син мне сказал, что нужно защищать тебя от Дигра, потому что он… потому что ты… он…
– Не надо, – поморщился Альгирдас, – теперь я знаю. – Увидел в глазах Орнольфа откровенный ужас и совсем уж непрошеную сейчас жалость и зло оскалился, показав длинные клыки: – Он тоже очень хотел знать, были ли мы с тобой любовниками! Давай, спроси, Молот Данов: что он сделал, наконец-то заполучив меня!
– Это от него ты ушел так далеко, что не мог вернуться? – тихо спросил Орнольф. – Он напугал тебя? Эйни, я буду последним, кто обвинит тебя в трусости. И спрашивать ни о чем не стану. Син запретил мне рассказывать, сказал, что нельзя, что Дигру еще жить и править, и нужно, чтобы никто не знал. Он будет далеко, а ты станешь настолько сильнее его, что обо всем можно будет просто забыть. Ох, он много чего сказал, я уж не помню, помню только, что поверил. Но, Хельг, – это же Син, мы все ему верили! И сейчас – тоже.
– Это да, – Альгирдас зарылся пальцами в неровно обстриженную шевелюру, – но ты хоть понимаешь… Если бы я знал, все было бы иначе. Я же дрался с ним, я плел паутину, ловил его, пытался поймать, а он просто выскальзывал и побеждал с такой легкостью… Потому что я делал не то! Не так! Я не был готов. И ни одна бессмертная, мудрая сволочь не сочла нужным предупредить меня, чем он может быть опасен! Поверить не могу, рыжий. Вы знали, но не сказали мне!
– Да не мог он с тобой справиться, – беспомощно повторил Орнольф. – Он же мошка, муравей, он – никто, чародей дохлый, и в бою – тьфу! – все, что может – это ходить в походы, да детей плодить. Как он тебя поймал? Чем? Ты умнее, хитрее, сильнее, ты во всем лучше.
– Вот на этом и поймал. Отец меня… без всякой ворожбы. Двинул топором по голове, и все.
– Чей… отец?
– Мой. Если спросишь почему – убью на месте.
– Слушай, Хельг, – Орнольф чувствовал себя виноватым, но что теперь делать понятия не имел, – ты прости меня. Пожалуйста! Эйни, прости меня, а?
– Да тебя-то за что? – Альгирдас встряхнул головой, – ты не виноват ни в чем. Если кто и виноват, так я сам. Ну, может быть, Син еще.
– А хочешь, – воспрял дан, – хочешь, я Сина… ну…
– Что? Убьешь? Побьешь? Обругаешь? Ты бы лучше меня прибил, пока есть возможность. Ладно, рыжий, поехали в Ниэв Эйд, теперь уж все равно.
Все равно. Да, эти слова были самыми верными. За неполный месяц пережив все, что иной человек не проживет и за целую жизнь, Альгирдас понемногу отвыкал от каких-либо чувств. Те, что были, казались бледными и неважными, в сравнении с ослепляющей болезненностью последних дней его жизни. Может быть, упырям так и положено? Кто их знает?
Боль ушла. Орнольф, простодушный хитрец, заставил Альгирдаса выплеснуть ее в последней вспышке ярости, и потом ласковой заботой погасил этот огонь. Последний огонь, что еще оставался в Пауке Гвинн Брэйрэ. Теперь – все.
Альгирдас не хотел жить, или, точнее сказать, хотел перестать быть. Он ничем не провинился перед богами, виноват был только перед Эльне и Наривиласом, но там, по другую сторону Звездного Моста, люди не помнят о плохом. И Эльне, конечно, простит его. Только бы встретиться с ней. Но Орнольф не отпустит. И Альгирдас знал почему, понимал. Не знал только, как объяснить, что уйти – это единственное, что ему нужно.
А Орнольф был рядом, поил его своей кровью, следил неусыпно, как бы Альгирдас не сотворил с собой что-нибудь… окончательное. Как будто он мог! Ни выйти на солнце, ни упасть на заговоренный меч, ни даже уморить себя голодом упырю не дано. Теперь Альгирдас знал это точно.
– Я буду твоей тенью, – сказал Орнольф, – так что не говори теперь, что у тебя ее нет.
Альгирдас и не говорил. Тень-Орнольф в каком-то смысле была даже лучше, чем та, прежняя. Тень-Орнольф – это была еда, это был голос, заставляющий вернуться из сумерек души, и Паук вспоминал далекие дни, когда был слеп, а Орнольф рассказывал ему, как выглядит мир вокруг. Тогда Альгирдас не видел ничего, кроме разноцветных узоров заклинаний. Сейчас, зрячий, он не мог увидеть их и снова чувствовал себя слепцом, но, наблюдая за чародейством Касура, порой различал знакомые проблески красок. Как когда-то, глядя на солнце, видел смутное, светлое пятно.
Видел глазами, а не странным чутьем, отличавшим его от остальных.
– Что, – спросил как-то Орнольф, разжигая костер, – чары видишь?
– Мысли читаешь? – вяло поинтересовался Альгирдас.
Он успел уже привыкнуть к тому, что рыжий радуется каждому произнесенному им слову… иногда это неприятно напоминало Дигра. Но дело было, конечно, в другом.
– Да просто вспомнил, – Орнольф стряхнул с пальцев остатки темно-красных нитей, – ты когда-то о паутине рассказывал. Что можешь любого чародея поймать и досуха высосать. Вот я и подумал, досуха не надо, но почему тебе от меня сил не зачерпнуть?
– Ты что болтаешь? – Альгирдас даже встряхнулся от такого нелепого предложения. – Еще не хватало мне из тебя силу тянуть!
– Кровь же ты мою пьешь, – резонно заметил Орнольф.
Наверное, лицо Паука выдало его чувства. Дан ругнулся сквозь зубы и виновато пробормотал:
– Прости.
– Сам меня кормишь, сам же извиняешься, – Альгирдас пожал плечами. —
Не хочу я, рыжий, и не буду ни тебя, ни других братьев в паутину ловить. А кровь… мне самому от себя тошно. Но – потом. А сначала просто не могу удержаться.
– Как она на вкус? – Орнольф приладил над огнем котелок. – Я хочу сказать: для тебя?
– А жизнь на вкус как? – вопросом ответил Альгирдас. – Не знаю, Орнольф. Это как солнце, как меч в руках, как любовь. Но это чужое солнце… И жизнь чужая.
Орнольф озадаченно хмыкнул.
Они шли по хейлиг фэрд, священному пути братства, от святилища к святилищу, через владения разных богов. Гвинн Брэйрэ, чтобы добраться до любого места на земле, требовалось не так уж много времени.
Орнольф, спеша на помощь Альгирдасу, домчался с далекой Кайласы за несколько часов. Но и выложился при этом почти полностью. Не так, конечно, как сам Паук, исчерпавший не только себя, но и свою землю, однако достаточно, чтобы долго еще не повторять такого подвига. А в святилищах хейлиг фэрд братья помогали им переместиться насколько возможно близко к следующему капищу или храму, или просто «мирному месту». Ночь, много – две, пешего пути, и другой Гвинн Брэйрэ уже встречает гостей, готовый оказать любую помощь.
И все-таки, они не рассчитали. Орнольф не рассчитал, Альгирдасу-то было совершенно все равно. Последняя ночь июля застала их в дороге. И хотя дан предложил переждать ее, остаться в пещерке, давшей им приют на день, Паук отказался. Заметив резонно, что если бесчинствующие этой ночью духи пожелают поймать их, то прятаться бесполезно. И лучше уж не отсиживаться под землей, молясь о защите, а как можно скорее добраться до следующего святилища.
У него в кои-то веки получилось быть убедительным без применения паутины. Правда, не потому, что Орнольф согласился с таким отношением к опасности, а потому лишь, что Молот Данов прекрасно понимал: с ним или без него Хельг пойдет дальше. Тогда уж лучше вместе.
Ночка выдалась еще та: с ветром, дождем, синими, как болотные огни, зарницами далеко на горизонте. Ни единой молнии, способной успокоить встревоженного Орнольфа, ни единого знака, что его покровитель-громовержец рядом и готов помочь.
По плащу барабанила вода, стекала с капюшона, застилая обзор, идти приходилось, полагаясь, скорее, на осязание, чем на зрение. Это Хельгу разницы нет: что глазами смотреть, что так – как придется. Ему и дождь нипочем: вода струится с остриженных волос, льется за ворот прилипшей к коже рубашки, а Пауку хоть бы что. Он мертвый, ему не холодно…
