Блин комом (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Выдох.
«Целительная Медитация».
Умный Еж с ухмылкой посмотрел на меня из-под надетых артефактных очков, хмыкнул и вернулся к своим занятиям.
«Фея» заполнялась экипажем. Эдвард, как и Умный Еж, что-то клепал в каюте капитана с начала пути и выходил на свежий воздух лишь для утреннего променада. Потом приползла Аливеолла, вся измазанная в жирной черной копоти и надувшаяся как объевшийся клоп. «Брюс» нам потом объяснил, что приведенная мной аналогия более чем уместна — вампирша как следует попировала и теперь ушла в здоровую спячку чуть ли не на неделю. Следом на корабль забрался я, поймав себя на мысли, что уже с нездоровым интересом поглядываю на Барина. В своей каюте было совсем паршиво, поэтому я напросился к некроманту — запахи от его деятельности хорошо гасили либидо.
А вот на то, что от вдыхания некротических паров у меня растёт Дух, Стойкость и «Целительная Медитация» я смотрел едва ли не со слезами на глазах. Дотянуть бы до борделя раньше, чем эта отрава прекратит на меня работать…
Что именно делает Умный Еж — я понять не мог. Выглядело происходящее, как работа фотографа в те времена, когда пленки нужно было проявлять — он что-то вымачивал, высушивал, готовил растворы и составы. Каждое готовое «фото» выглядело как побитый жизнью пергамент, на который некромант вслепую наносил очень сложный рисунок невидимыми чернилами и откладывал в сторону. Материал под свитки?
Светлана, «Брюс» и Барин… пили. Вчера, неожиданно для всех четверых, я узнал, что при наступлении «Этих Дней», у меня автоматически и бесконтрольно включается «Прозрачная Кожа». Вышел вечерком наорать на них за то, что слишком громко разговаривают прямо у борта нашего кораблика, полностью игнорируя нужды страдающих орков, в результате — локальная истерика и три метательных ножа, воткнувшиеся мне в разные части тела.
Похоть, хреновое самочувствие, зарастающие от ножей эльфийки дырки в теле и терапия в виде газовой камеры. Чудесно.
Под вечер, не выдержав однообразия такой «прокачки», я закутался в свою безразмерную черную робу и вышел к народу. У накрытой на палубе «Ямато» скатерти сидели хорошо выпившие Бессы — капитан со своим вторым помощником, матриарх и стражник Эйнура. Проигнорировав злые взгляды, я уронил пятую точку на палубу и залпом выпил кувшин неплохого пива.
— Я уж не помню, когда так срался, — покачал головой Барин, глядя на мелькнувшую в рукаве робы мою руку, бесстыдно демонстрирующую всё, что обычно скрывает кожа, — Ну ты и чудище, Джаргак. Тебе другое прозвище надо… но у меня приличных слов нет, чтобы придумать.
— Я сам не ожидал, что так получится, — скрежетнул зубами я, — Изменился лишь недавно.
— Ничего себе тебя перекорежило. Хвост, серость, кожа пропадает… а морду тоже перекосило? — продолжил любопытствовать медведь.
— Морда, хвост и …ик… рога — у него раньше были, — сдал меня очень пьяный «Брюс» и сделал рукой плавный, но никем не понятый жест, — А вот… ну короче… ну кожа — это недавно!
— Ну и уродство… — осудил меня медведь, припадая к жбану с чем-то алкогольным.
— Вот чья бы корова мычала! — искренне возмутился я критике от говорящего медведя, почему-то представляя себе его взаимодействие с суккубами. Хотя… демонам чхать, изобразят из себя симпатичную медведицу в два счета. Но, Барин-то человек… бывший.
Решив не мелочиться, я бабахнул ему этот вопрос прямо в морду лица, поддерживаемый согласным гулом и иканием окружающих, в том числе и ехидно ржущего О’Рейли. Медведь смутился и ответил нечленораздельным матом, что еще сильнее раззадорило всех, включая Светлану. Удачно переведя стрелки и наблюдая за начавшейся дискуссией, которую начал вести трезвеющий на глазах «Брюс», я даже немного отвлекся от собственных ощущений.
— Джед, так почему вы этот гроб так назвали? Это же имя знаменитого японского корабля, — решил повторить я успех с вопросом в лоб.
— Это к капитану! Он чемпион мира по идиотским названиям для дирижаблей, — отмахнулся тот и приник к своему кувшину.
— Закрытая информация! Отвалите! — вальяжно махнул лапой медведь.
— Как вы лодку назовёте — так она и поплывет, — решил я надавить бородатой цитатой, — А настоящий «Ямато» очень плохо кончил…
— Сами разберемся! Не боись! — медведь широко махнул передней лапой, сидя на заднице, — За пару дней ничего не случится!
— Обойдешься, мохнатая рожа, — погрозила ему кулачком Светлана, — Мы завтра с утра вылетаем в Октябрьск! Хотел нас задержать до прилета ваших дознавателей? Нееет, милый — они твою печень клевать будут!
Медведь начал плаксиво ругаться. Я его понимал, потому что сталкивался в свое время с дознавателями «Академии». Даже если у них не было одноименного класса, работу они свою знали на «ура», выдаивая из подвернувшегося под руку индивидуума все, что он хотел рассказать и в десять раз больше по косвенным признакам. Сборщики информации, умеющие выжать сок даже из камня… под видом светской беседы. Встречаться я с ними не хотел до колик, прогнозируя конфликт — не с моим сходящим с ума либидо участвовать во вдумчивой беседе.
Все-таки слабенькую реакцию выдал медведь… значит мой внутренний «я» был прав. Либо у Барина реально страсть к идиотским названиям дирижаблей и талант эти названия проталкивать.
Следующим утром «Железная Фея» отчалила от постепенно замедляющегося крейсера, беря курс на основанный бессмертными Октябрьск. Мы сидели в кают-компании и радостно «делили апельсин», выжатый Светланой из жадного медведя. За помощь и неразглашение каждому досталось по кругленькой сумме в полторы тысячи золотых, что меня, бывшего без единого гроша в кармане, сильно радовало. Конечно, сложно чувствовать себя бедным, везя в город дракона, обещавшего тебе четыре кило драгоценных камней, но вот торопиться с их продажей было бы… не разумно. А я сейчас, хоть и сидел на одном месте, но очень торопился.
Порадоваться жизни мы не успели, «Брюс», без лишних эмоций утащивший наличку в карман и вышедший на свежий воздух, завопил так, как будто его режут. Вся команда, кроме куда-то подевавшегося Бенедикта тут же высыпала на свежий воздух и уставилась туда, куда показывал «защитник».
— А он… точно был красного цвета? — с сомнением спросил Умный Еж. Остальные, кроме Эрназы, дружно покачали головой. В отличие от просидевшего в трюме некроманта, мы немало погуляли по «Ямато». Тот был покрыт серой краской.
Но сейчас, в лучах восходящего солнца, он казался красным.
Не казался.
— «Ямато» горит! — внезапно оповестила нас вампиресса и через секунду я сам увидел столб жирного дыма, вырвавшийся из верхней части летающего гроба.
— Не горит. Плавится, — скучным голосом поправил ее Эдвард. У блондинистого оружейника в руках была подзорная труба. Маг умудрился сделать еще более скучным и скрипучим, пояснив, — А точнее — его плавят.
После этих слов, вызвавших общее оцепенение, оружейник сунул подзорную трубу Умному Ежу и опрометью кинулся в рубку. Через пару мгновений «Фея» издала скрип, начиная ускоряться. Мы смотрели на белую точку крейсера, которая понемногу начинала слепить глаза, поверх нее тянулся столб дыма. На таком расстоянии почти не было заметно, что гигантский корабль падает.
— Капитан абсолютно прав, — вынес вердикт Еж, указывая рукой на встающее солнце, — Вооон там, между «Ямато» и светилом, висят пять незнакомых мне кораблей в построении призмы. Между прочим, на значительном расстоянии друг от друга. Могу поспорить на только что полученные деньги — эти кораблики сформировали линзу, которая собирает солнечные лучи и направляет их на «академиков». Это… сильно.
— Это безумие! — вынес вердикт «Брюс», — Там же на борту все сварились сразу! Зачем они продолжают плавить?!
— Демонстрация силы. Наказание. Месть, — пожал плечами некромант, — Выбирай на свой вкус.
— Японцы, — упавшим голосом прошептала Светлана, — Мы нашли японцев… или они нас.
— Нас — вряд ли! — тут же крикнул из открытой рубки Эдвард, — Набираем максимальную скорость! Курс — Октябрьск!
