Мёртвая столица (СИ) - Виланов Александр Сергеевич (читать книги без TXT) 📗
— Говорю же, сломался. — Линсон встал и выпрямился.
— Нет, устройство в полном порядке, — упёрся голем. — Прочность корпуса пострадала от Порчи, но основные функции продолжают работать.
— С чего ты так уверен?
— Вот с чего. — Пёс кивнул мордой на сумку Сайтеми, где покоились шестнадцатьсобранных черепков. — Детектор исправно улавливает их все.
— Потому что ты стоишь в шаге от них.
— Интересная теория… И ничто не помешает нам её проверить.
— Хорошо, я встану вон там, — вызвалась Сайтеми, но была тут же остановлена проводником:
— Ага, там как раз Порча из окна торчит. Давай-ка сюда.
Группа обогнула массивную стену и вернулась на проспект. Взяв сумку с душами големов и пожитками девы, Линсон вернулся к перекрёстку — на чуть большее расстояние, чем отделяло Алмейтора от телеги. Толстая полоса вытертой от пыли брусчатки напоминала о недавно побывавшем здесь собирателе.
Оставшийся у стены пёс некоторое время молча смотрел на него, после чего сказал что-то деве, и та замахала рукой, призывая Линсона вернуться.
— Как я и говорил, детектор в порядке, — подтвердил он.
— Может, душа просто сломалась? — предположил Линсон, когда они вернулись на площадь.
— Душа — это не механизм. Она не может сломаться, господин Марей. Адамантитовый стержень неуязвим — ему неспособно навредить ни время, ни грубая сила.
— А тот сигнал, что она подаёт? — вмешалась Сайтеми. — Может он прерваться? И вообще, что он из себя представляет?
— Сигнал души. Ментальная активность, если хотите научный термин. Каждое существо из плоти непрестанно передаёт его на протяжении всей своей жизни, даже во сне. Пока душа жива, сигнал нельзя ни прервать, ни заглушить.
— Постой. Ты сказал: каждое существо? — переспросил Линсон.
— Именно так. Големы, люди, дурды, ма'аари. Кошки и собаки. Лошади и овцы. Птицы и рыбы. Всё живое, наделённое разумом и сознанием, обладает и душой.
— Так ваша искалка, получается, ищет не только големов?
— Верно. Первая версия Искателя, как только было подано питание, поймала сигналы сразу всех разумных существ по всему континенту. И сгорела от перегрузки. Позже был изобретён фильтр, отсеивающий все сигналы, кроме тех, что исходят из искусственных адамантитовых хранилищ.
— И всё-таки, если покрутить рычажки, то эта штука способна искать и людей, так?
— Именно так. Если бы в этом была хоть малейшая необходимость.
— Люди тоже попадают в неприятности, — резонно заметила Сайтеми. — И ма'аари. И дурды.
— Что бы с ними ни случилось, они смертны, — ответил Алмейтор. — В сколь бы ужасных условиях ни оказались представители ваших рас, рано или поздно их мучения закончатся, и душа погаснет.
— Значит, можно их просто бросить?
— В условиях ограниченных ресурсов — да. Спасение душ, заключённых в адамантитовых стержнях, является куда более приоритетной задачей. Особенно с учётом того, что спасаем мы своих собратьев.
— Полагаю, можно не спрашивать, готовы ли вы поделиться с другими народами технологией Искателя.
— Вы не сумеете произвести столь сложное устройство, уж поверьте мне. Так же, как никто до сих пор не сумел воссоздать каркас голема или хранилище души, несмотря на все попытки и похищенные экземпляры. А чтобы построить второй, третий и четвёртый Искатели своими руками, Сат-Хариму придётся оторвать от работы не одну сотню лучших своих учёных. И строительство обойдётся, на минуточку, в несколько десятилетий потерянного времени. Это ещё при условии, что нам будут возмещены затраченные ресурсы. Чего не случится по той простой причине, что ваши народы не умеют ни добывать, ни обрабатывать необходимое сырьё. Или вы думали, что Искатель Душ — это такая же маленькая штучка, которую можно сделать за пару часов в мастерской и раздать всем нуждающимся?
— Ладно. Полагаю, нам лучше прекратить этот спор, — махнула рукой дева.
— Полностью поддерживаю. Лучше давайте вернёмся к обсуждению очередной аномалии, свидетелями которой мы только что стали. Куда может подеваться сигнал, передаваемый душой?
— Может, кто-нибудь просто вытащил оттуда стержень, и эта черепушка — пустая? — предположил Линсон.
— Кто? Луркеры, как я понимаю, не увлекаются коллекционированием безделушек, а собиратели сметают всё подчистую, вместе с каркасами. Человек в Порчу зайти не мог. К тому же, работа выполнена ювелирно: каркас не сдвинут с места, оболочка души тоже осталась на месте. Нет, исключено. Стержень там, готов поставить на это своё новое тело.
— Слишком много ты думаешь, голем, и уходишь от сути. Варианта тут всего два: или душу стащили, или она отрубилась.
Голем призадумался.
— Вы уверены, что туда не пройти?
— Никак и никогда. Из этого места Порча не уходит. Может, штука в том, что она здесь, ну, особенная?
— Единственная теория, которая нам остаётся… — согласился пёс. — Кстати говоря, не пора ли показать всё нашей спутнице? Достопочтимая ма'аари имеет весьма озадаченный вид от наших с вами разговоров об «особенной» Порче.
— А ведь ради неё я вас сюда и притащил, — спохватился Линсон и поспешил передать деве волшебное устройство. — Держи, ангел. Наслаждайся зрелищем!
Сайтеми приняла Окуляр, всё ещё поглядывая на проводника и пытаясь хотя бы предположить, что же такое невероятное она должна увидеть в этом месте.
Когда маска прислонилась к лицу девы, все вопросы разом отпали. Вместе с даром речи.
— Единственное место во всём городе, — донёсся сбоку голос Линсона. От потрясения он казался деве далёким и приглушённым. — где ветки Порчи не валяются кляксами на земле. Узнаёшь, что это?
Сайтеми узнавала. Поднявшиеся в воздух, протянувшиеся ввысь гибкими, белыми, чуть прозрачными ветвями, сплетения Порчи превратили центральную площадь Турты в чудесный серебристый лес, достойный запечатления на холстах лучших художников.
На самом краю, в нескольких футах от ног Сайтеми, ещё оставались участки обычных, растянувшихся по брусчатке белых лент. Чуть дальше они предпринимали первые попытки оторваться от земли, образовав подобие то ли травяного, то ли снежного покрова. В центральной части площади травинки превращались в кусты, а ближе к Капитолию достигали высоты среднего размера деревьев.
Извивы белых ветвей оплетали собой колоннаду Капитолия и крышу основного корпуса, а на самом верху, вымахав до размеров всей центральной башни, из проломленной скорлупы купола на высоте двухсот футов выглядывали наружу толстые ветви главного древа. Ещё никогда в своей жизни Сайтеми не видела столь огромных экземпляров. Определённо, это был самый высокий во всём мире…
Глава 11
Губы отказывались произносить название. Мысли тоже умолкли, страшась озвучить страшное — теперь уже страшное, а не священное — слово.
— Ты… знал? — выдавила она. Рука, словно схваченная столбняком, до боли прижимала металлическое устройство к лицу, не позволяя прогнать жуткий морок, вернуть себе блаженную слепоту неведения.
— А как не знать, когда я столько лет тут шастаю? — хмыкнул проводник.
— Почему… раньше… не сказал?
— До меня самого всё это долго доходило. Я же не учёный, в конце концов. Сначала, когда ты посадила первое зёрнышко, я подумал, что это, должно быть, просто совпадение, и тебе подсунули бракованное семя. Ну не может же быть, чтобы в Кеварине эти деревья цвели и пахли, а здесь вгрызались в землю и пожирали всё живое. Мало ли, что выглядят одинаково. А что Порчу распространяют — так то, может, и не ростки вовсе, а сама Турта так на волшебные деревья реагирует. Но долго обманывать сам себя не смог. Не бывает столько совпадений за раз. — Линсон поднял взгляд к проломленному куполу, откуда выглядывали неестественно толстые белёсые ветви гигантского древа. — Нарсилен это, самый настоящий. А что он забыл посреди Бартелиона — это уж вы сами разбирайтесь.
— Как давно вы это поняли? — спросила девушка.
— Вчера утром. Оно, как известно, вечера мудренее. Проснулся на свежую голову, и всё стало ясно, как на картинке. Пока решался, рассказывать или нет, вас двоих потянуло на приключения, и стало уже не до разговоров. А когда всё снова устаканилось и появилось время поболтать, наш круговой обход как раз подошёл к концу, а тут уже проще было показать, чем объяснять словами.
