Ринсвинд и Плоский мир - Кравцова Ирина (читать книги онлайн без TXT) 📗
— У-ук?
— И все-таки, я по-прежнему не вполне…
Библиотекарь поднял два пальца.
— У-ук у-ук?
— Гм-м, не уверен, что…
— У-ук у-ук у-ук!
Думминг Тупс задумчиво разглядывал три поднятых пальца библиотекаря.
— Аркканцлер, по-моему, он считает.
Библиотекарь вручил ему банан.
— А, старая добрая «угадай-сколько-пальцев-я-поднял», — понимающе закивал декан. — Отличная игра. Но она становится куда веселее, если сначала достичь нужной кондиции…
Библиотекарь выразительно замахал рукой, показывая сначала на рыбу, потом на еду в целом, на ракушки и, наконец, на деревья, высившиеся на заднем плане. А затем ткнул пальцем в небо.
— У-ук!
— Хочешь сказать, мы все едины? — уточнил Чудакулли. — И мир — одно большое место? Таковым мы его и запомним?
Библиотекарь открыл было рот, собираясь что-то сказать, и вдруг чихнул.
На песке появилась очень большая рыжая ракушка.
— О боги! — выдохнул Думминг Тупс.
— Забавно, — произнес заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — Он превратился в весьма любопытный образчик моллюска гигантского. Если подуть в заостренный конец, то раздастся потрясающий звук…
— Никто не желает попробовать? — ехидно пробормотал декан.
— О боги! — опять воззвал Думминг.
— Да что с тобой такое? — осведомился декан.
— Единственное число. Именно это он и пытался нам объяснить.
— О да, библиотекарь у нас один такой…
— Да нет! Он пытался сказать, что любая вещь присутствует здесь в одном-единственном экземпляре!
Реплика получилась весьма драматичной. Услышав нечто подобное, люди, как правило, долго-долго взирают друг на друга расширившимися от ужаса глазами, после чего восклицают что-нибудь вроде: «А ведь он прав, провалиться мне на этом самом месте!» Но данная реплика была адресована волшебникам, а им для успешного усвоения большой мысли требовалось потреблять ее маленькими порциями.
— Не пори чушь, — отозвался Чудакулли. — Начать с того, что ракушками весь пляж завален, их здесь миллионы.
— ДА, аркканцлер, но если приглядеться, то можно заметить: они все РАЗНЫЕ. То же самое и с деревьями. Ведь каждого дерева, каждого куста мы нашли только по одному экземпляру! Пальм много, однако на каждой растет свой вид бананов. И сигаретное дерево тоже было одно.
— Зато тут много пчел, — возразил Чудакулли.
— Но рой один, — парировал Думминг.
— И миллионы жучков, — добавил декан.
— Вряд ли среди них найдется хоть пара похожих.
— Согласен, наблюдение весьма интересное, — протянул Чудакулли, — и все же мне не совсем понятно…
— Единственное число — это своего рода тупик, — пояснил Думминг. — Тупик размножения, тупик эволюции!
— Верно, но мы ведь говорим о ДЕРЕВЬЯХ, Тупс.
— Им тоже нужно, чтобы были мужские и женские особи.
— В самом деле?
— Безусловно, аркканцлер. Иногда в качестве таковых выступают различные части одного и того же растения.
— Что? Ты уверен?
— Абсолютно уверен, аркканцлер. Мой дядя был заядлым садоводом, он размножал деревья, он с ними…
— Потише, юноша, потише! Тебя может услышать госпожа Герпес.
Думминг ошеломленно уставился на него.
— Ну и что? Если уж на то пошло… вероятно, когда-то был и господин Герпес?
Лицо Чудакулли одеревенело. Потом аркканцлер, подбирая слова, зашевелил губами и наконец несколько неуверенно изрек:
— Возможно, ты и прав, но все это как-то… противно.
— Боюсь, от природы не уйти, аркканцлер.
— Раньше я любил вечерком прогуляться по лесу, Тупс. И ты хочешь сказать, что в это время деревья…
Думминг почувствовал, что его семейно-садоводческих знаний становится недостаточно, и тогда он призвал на помощь память, пытаясь вспомнить все, что знал о дяде, который большую часть жизни провел на садовой лестнице.
— Ну, еще, насколько мне известно, кисточки из верблюжьей шерсти тоже задействованы… — начал было он, но Чудакулли так на него посмотрел, что Думминг запнулся. — Так или иначе, аркканцлер, всякой твари должно быть по паре. Вот, допустим, кто курит сигареты? Куст надеется, что окурки окажутся разбросанными вокруг, — и кто, по его разумению, будет курить сигареты?
— Что?
Думминг вздохнул.
— Всякий плод, аркканцлер, должен соблазнять, это его назначение. Птица, соблазнившись вкусом и видом плода, съест его, после чего, гм-м, уронит где-нибудь семена. Именно таким образом распространяются растения. Но на этом острове нам встретились только птицы да несколько ящериц, так что каким образом…
— А-а, теперь я понял, куда ты клонишь, — протянул Чудакулли. — Какая-нибудь птичка, увидев сигаретный куст, решит: вот неплохое местечко для перекура! Но что за птица…
— Раз для перекура, значит, кура! — радостно воскликнул казначей.
— Рад, что ты по-прежнему с нами, казначей, — отозвался, не оборачиваясь, Чудакулли.
— Правильно, аркканцлер, птицы не курят. Следовательно, встает вопрос: зачем это надо кусту? Если бы на острове жили ЛЮДИ, что ж, тогда не исключено, что через некоторое время здесь могла бы появиться целая никотиновая роща с растущими там сигаретами… Точнее, — тут же поправился Думминг, поскольку всегда ратовал за точность формулировок, — с плодами, напоминающими сигареты. Люди раскидывали бы окурки по всеми острову, таким образом распространяя содержащиеся в фильтрах семена. Кстати, некоторые семена, чтобы прорасти, действительно нуждаются в тепле. Но раз людей тут нет, то и существование подобного куста лишается всякого смысла.
— А мы кто, как не люди? — обиделся декан. — И я очень даже не против выкурить после обеда сигаретку-другую. И ни от кого это не скрываю.
— Да, но при всем моем уважении, декан, мы здесь не дольше пары часов, и вряд ли известие о нашем появлении могло распространиться так быстро, — терпеливо произнес Думминг (и, как впоследствии выяснилось, ошибся на все сто процентов). — Кроме того, эволюция — процесс достаточно затяжной.
— Так ты утверждаешь, — задумчиво произнес Чудакулли, — что когда мы едим яблоки, то… — Он вдруг умолк. — Не хватало еще, чтобы и яблоки… — Аркканцлер шумно выдохнул. — Буду придерживаться рыбной диеты. По крайней мере, рыбы устраивают свои дела без меня. И на почтительном от меня расстоянии. И МОЕ мнение об эволюции тебе прекрасно известно, господин Тупс. Если эволюция происходит — а мне эта идея всегда казалась несколько сказочной, — то она ДОЛЖНА происходить быстро. Возьмем, к примеру, тех же леммингов.
— Леммингов?
— Их самых. Эти мелкие вредители имеют привычку бросаться вниз с обрывов. Но знакомы ли нам случаи, чтобы хоть один лемминг по пути превратился в птицу? А? Что скажешь?
— Разумеется, такие случаи неизве…
— То-то и оно, — победоносно заключил Чудакулли. — Какой прок пытаться изгибать когти, рулить хвостом? Нет, тут нужно раз и навсегда для себя решить, превращаешься ты в птицу или нет. И отрастить крылья.
— За две секунды? Пока летишь на камни?
— По-моему, очень подходящий момент.
— Но, аркканцлер, лемминги не умеют превращаться в птиц!
— А зря!
Из джунглей донесся приглушенный рев. Точнее, звук походил на рев некоего туманного горна.
— Кстати, вы ТОЧНО уверены, что на острове нет опасных животных? — поинтересовался декан.
— Мне попались несколько креветок, — нервно отозвался главный философ.
— Аркканцлер прав, остров слишком мал, — пробормотал Думминг. Концепция летающих леммингов по-прежнему занимала все его мысли. — Зверь, представляющий для нас угрозу, попросту не смог бы тут выжить. В конце концов, что он будет есть?
Теперь уже все слышали, как нечто огромное ломится сквозь деревья.
— Нас? — выразил общую мысль декан.
Существо вывалилось на розовый в закатном свете песок. Оно было огромным и состояло главным образом из головы — гигантская голова рептилии была почти таких же размеров, что и поддерживающее ее тело. Передвигалась тварь на двух длинных задних лапах, а еще у нее наличествовал хвост. И громадные острые зубищи, которые доминировали над всей остальной внешностью.
