Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП) - Тогоева Ирина Алексеевна (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Ее глаза остановились на его перевязанной голове.
— Ты меня нашел… — пробормотала она.
— А ты шалаш построила. И Рип меня к нему привел.
Услышав свое имя, ворон вытянул шею и горделиво распушил перья на груди.
Торак старательно счистил лед со своей парки и с парки Ренн; потом ее парку он выложил у самого огня, чтоб немного подсохла, а свою сразу надел прямо на голое тело. Это оказалось не слишком приятно — парка совершенно заледенела и была еще влажная изнутри, — но свою нательную рубаху из птичьей кожи он отдал Ренн.
Потом Торак достал и разделил несколько лепешек из лосося, а Ренн угостила каждого из воронов и торжественно поблагодарила Рипа за то, что он привел к ней Торака. Ела она уже сидя и лепешку свою держала обеими руками, точно белка орех. Рукава нательной куртки Торака болтались у нее на запястьях, лицо раскраснелось, высохшие волосы торчали в разные стороны, точно щупальца какой-то разъяренной морской твари. Торак смотрел на нее и думал, что уже от одного ее присутствия ему становится теплее.
Костер тем временем почти погас, и Торак торопливо подбросил в него еще топлива. А снаружи продолжала бушевать ледяная буря, терзая Лес. Представив себе, что сейчас творится вокруг, Торак почувствовал, как по спине у него поползли мурашки: этот ветер и ледяной дождь вполне могли убить Ренн! Они и так чуть ее не убили!
Когда он сказал, что очень жалеет о своем поступке, что зря он ее оставил, а сам ушел, она как-то странно на него посмотрела и долго-долго молчала. А потом стала рассказывать, что случилось после его ухода: о том странном недуге, который заставлял людей бояться собственной тени, о намерении Фин-Кединна куда-то в одиночку отправиться и о его нежелании что-либо ей объяснить. А Торак, которому тоже невмоготу было молчать, поведал Ренн о нападении филина и о гибели Темной Шерсти и волчат.
Ренн слушала молча; она явно была потрясена.
— И все трое погибли? — наконец промолвила она.
Торак кивнул.
— Не знаю, как Волк сумеет это пережить.
— Все трое… — тихо повторила Ренн.
Но она не зря была племянницей Фин-Кединна: Торак видел, что она уже пытается понять, что же все это значит.
— А тот филин… — Она задумчиво посмотрела на Торака. — С ним ведь наверняка что-то не так!
— Да, я видел его глаза. Совершенно пустые…
— Ага, значит, это не злой дух.
— Нет, вряд ли.
— Интересно, что Эостра с ним такое сделала? — Ренн говорила заинтересованно, словно колдунья, пытающаяся понять, в чем заключается хитрость ее более опытной товарки. Торак просто восхищен был тем, как быстро она пришла в себя. — Ты говорил, он полетел на юг? — спросила она.
— Да. И Камешка с собой унес — для того, по-моему, чтобы Волка за собой сманить. Волк, я думаю, как раз под эту бурю и угодил. Если вообще жив остался…
Ренн внимательно на него посмотрела. Теперь она снова стала прежней, от колдуньи в ней не осталось и следа.
— Он жив, — твердо сказала она. — Волк сумеет о себе позаботиться.
Торак не ответил. В ушах у него звучал горестный вой Волка. Похоже, Волку теперь все равно, останется он жив или погибнет.
И Тораку, скорчившемуся в темном шалаше над слабо мерцающим костерком, вдруг послышался в реве ветра и стуке ледяного дождя чей-то дикий хохот.
— Ох уж эта буря! — проворчал он. — Наверняка ее Эостра наслала. Тебе не кажется?
Темные, как у ворона, глаза Ренн гневно блеснули:
— Неужели она весь Лес ледяными оковами сковать решила?
Оба помолчали, слушая, как с треском ломаются деревья под тяжестью налипшего льда.
— После того, как ты ушел, — сказала Ренн, — она посылала нам знаки.
— Я, по-моему, видел один. Похожий на остроконечный зигзаг или на птицу. Вырубленный в стволе тиса.
Ренн молчала, и Торак почувствовал: она пытается решить, что можно ему сказать, а о чем лучше умолчать.
— Этот знак, — тихо сказала она, — означает, что Эостра устроила свое Логово на Горе Духов.
Гора Духов. Торак никогда о ней не слышал, но от одного названия у него все похолодело внутри.
— Фин-Кединн говорил мне, что эта Гора священна для всех горных племен, — продолжала Ренн. — Он считает, что если бы мы сумели эти племена отыскать, то они, возможно, помогли бы нам выйти к этой горе.
Торак слушал ее как бы вполуха; он размышлял о том, что в этой горе наверняка есть пещеры. И от этой мысли ему стало совсем не по себе. Дважды он решался зайти в глубь горной пещеры: однажды еще в детстве, когда для победы над тем медведем ему нужно было найти каменный зуб, а во второй раз — на Далеком Севере, чтобы спасти Волка. И оба раза Ходец предупреждал его: «Стоит тебе туда войти, и целым ты уже никогда не будешь». Торак понимал, что Ходец, конечно, безумен, но все же порой проявлял редкое здравомыслие. И его предупреждения были отнюдь не безосновательны. И Торак вдруг отчетливо понял: если он по-прежнему не будет обращать внимание на предостережения Ходца — если снова решится войти в пещеру, — то челюсти земли сомкнутся навсегда, и тогда ему из этой пещеры уже не выбраться.
Услышав, что Ренн громко окликает его, он с трудом заставил себя прогнать эти мысли и вернуться к действительности.
— С тобой все в порядке? — спросила она.
— Да, конечно, — солгал он.
Она взяла его за руку. Пальцы у нее были тонкие и теплые. Торак чувствовал, как из них в его тело и душу перетекает некая сила.
— Торак, — сказала Ренн, — я не знаю, что Эостра собирается делать на этой горе, но одно мне совершенно ясно: она намерена во что бы то ни стало нас разделить, разлучить тебя со мной и с Волком. Ей нужно, чтобы ты остался в одиночестве, ибо только так она сможет заполучить твою блуждающую душу. Но ей это не удастся!
И они еще долго сидели бок о бок у огня, а ледяная буря яростно сражалась с истерзанным Лесом. Потом Ренн уснула, но Торак продолжал бодрствовать. Пока что они с Ренн были в безопасности. А Волк? Тораку казалось, что связь между ним и Волком подобна тонкой хрупкой нити, протянувшейся в ночи, и ледяные пальцы Эостры уже тянутся, чтобы схватить эту тонкую нить и порвать ее.
Глава одиннадцатая
Ясный Жестокий Холод наступал на Лес, стремясь его уничтожить. Холод сокрушал деревья и заставлял птиц камнем падать на землю. Холод набрасывался на Волка, запуская ему под шерсть свои страшные ледяные когти.
Ну и пусть. Теперь ему все равно, что с ним станется.
Сперва он долго, бесконечно долго бежал, вынюхивая след того филина и надеясь услышать хотя бы самое тихое попискиванье своего детеныша. Но так ничего и не услышал. А теперь все его надежды отыскать нужный след уничтожил этот Ясный Жестокий Холод.
Волк поднялся на вершину холма. Сосны так и ревели вокруг; под большим валуном пряталось чье-то небольшое Логово. Даже не остановившись, даже не принюхавшись, нет ли поблизости медведя, Волк нырнул в это Логово и обнаружил там лишь груду старых разгрызенных костей и старый помет.
Он понимал, что Большой Бесхвостый наверняка ищет его, но даже мысль о Бесхвостом не могла поднять ему настроение. Темная Шерсть и волчата погибли. Больше всего на свете Волку хотелось, чтобы они к нему вернулись, но они теперь превратились в
Недышащих
. А он никак не мог примириться с тем, что это возможно. Что Темной Шерсти и волчат…
больше нет.
Волк закрыл глаза. Ему тоже хотелось
больше не быть
.
*
Торака разбудила тишина.
Он совсем замерз — костер почти потух, а шалаш еще сильнее просел, так что крыша почти касалась самого Торака. Собственное дыхание в этой застывшей от холода тишине показалось ему очень громким; каждый выдох инеем оседал у него на лице.
Дверная заслонка намертво примерзла. Торак стал прорубать выход топором и, разумеется, разбудил Ренн; она испуганно села и, прежде чем он успел предупредить ее, стукнулась лбом об осевшую крышу шалаша.
