Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
— Она сильно пострадала?
Лотти смущается…
— Физически все поправимо, синяки, ссадины, следы от … бича или ремня… А вот это даже не знаю от чего.
— Это — от зубов. — И Лотти поежилась.
— Но переломов и значительных повреждений органов нет. Больше всего пострадала ее гордость… Если она сможет это преодолеть, то будет жить. А раны…, раны заживут. Я, когда Одрика не было, подрабатывала в бесплатной больнице для неимущих, насмотрелась там всякого… Несколько раз туда попадали девушки в совершенно жутком состоянии, так что Торкана еще легко отделалась…
— Лотти, еще раз спрошу, пока Одрика здесь нет. ВСЕ органы без значительных повреждений?
— Что такого не надо говорить при Одрике? А, ну да… я поняла. Все в принципе поправимо, заживет. Женщины живучие, ты же знаешь.
— Я спрошу конкретнее, ведь у тебя патент лекаря. Можно определить, было ли на ней противозачаточное плетение?
— На ней был ошейник. Если у Торканы стояли какие–либо плетения, но они наверняка распались.
А вот это хреново, если все это не обойдется без последствий, то она точно спятит, а если не спятит, то что–нибудь с собой сделает.
А Лотти между тем продолжает:
— И еще меня волнуют последствия употребления ею алмазной пряности, я понимаю, что она это делала не сама, но последствия для мага могут быть совершенно непредсказуемыми…
— Какими?
— Потеря ориентации, временная потеря памяти или магических способностей… Все что угодно… Поэтому я дала ей огромную дозу успокоительного и снотворного…
— Но это же с ней не надолго? Она огненная ведьма — у них все так быстро сгорает…
— Я очень на это надеюсь….
Тут в номере материализовалась Мара–Марат, поставил на столик огромную бутылку с чем–то, заткнутую пробкой в бумажке. Я такие бутылки видела в кино про революцию, там в них был самогон.
— Зачем так много?
— Ты же просила «много» вот я и расстаралась… — Марат уже плавно перетек в Мару.
— Ничего, я потом все, что останется, отнесу в больницу для бедных …
И Лотти приступила к процессу приготовления чего–то в большой пивной кружке.
— Мара, я надеюсь, ты за настойку заплатила?
— Да. — Честно глядя мне в глаза, заявил демон. Врет, печенкой чувствую, что врет. Я думаю, что она пришла в аптеку, купила маааленький пузыречек, чтобы знать что нужно, а потом забралась на склад и сперла большую бутылку. Мысленно представляю себе все это. Мара медленно отползает от меня и прячется под кровать. Делаю несколько глубоких вдоха–выдоха. Ладно, шут с ней, но до чего скупая…
Лотти между тем ласково приподняла голову девушки и уговорила ее выпить, а потом твердой рукой влила в нее не меньше половины кружки…
— Теперь она проспит до утра. Плохо то, что мне надо домой… Если я не приду, Рор будет волноваться, еще устроит скандал… Она посмотрела на гаснущий Андао и вздохнула.
— Если она будет спать, то можно оставить ее тут. Окна я заблокирую, дверь закрою, а ночью ее пару раз проверит Джург. Он всегда знает все, что происходит у него в трактире, даже куда клопы пошли и кого из постояльцев и сколько раз укусили.
— Ну, если так, то я пойду…
— Мара тебя доставит… Марусь, отведи девушку в усадьбу…
Мара вздохнула, вылезла из–под кровати, плавно перетекла в Марата, посреди комнаты заклубился черный туман, Марат деликатно взял Лотти под ручку и заговаривая ей зубы увел девушку в клубящуюся темноту… Не прошло и минуты, как мой демон вернулся, уже в своем привычном облике.
Я подумала и сделала пару плетений от мелких ран и синяков и накинула их на подружку. К утру она будет чувствовать себя получше… Жалко ее…
А мне надо будет придумать, как защититься от подобной беды… Что–то на эту тему было в одном из дневников незабвенного дядюшки. Вернусь в Злые Камни и сооружу себе и Кани амулет от наркотиков и ядов, съедаемых и вдыхаемых. Те, что я видела в местных лавках, никуда не годятся, они даже не все яды в пище обнаруживают.
Предупредила Джурга, попросила присмотреть за девушкой и отправилась на извозчике в Тайную стражу…
Возле кабинета полковника уже сидел и ждал его эльфийский консул. Не успел сейн занять свое место за столом, а консул уже уселся в кресло напротив и сразу же приступил к делу:
— Светлый Лес выражает свой протест против задержания Тайной стражей своего подданного.
— Протест принимается. Но Страже хотелось бы получить от вашего подданного некоторые объяснения, как только они будут даны, он будет или отпущен или…
— Никаких ИЛИ!
— Господин консул, если Ваш гражданин замешан в преступлении совершенном на территории Вольного города, то он будет подвергнут наказанию, по законам Вольного города. Это ЕСЛИ, он виновен… — И полковник не слушая больше брызгающего слюной консула, приказал привести задержанного эльфа.
Как только эльф показался на пороге кабинета полковника и увидел консула, то сразу бросился к нему на шею:
— О, дорогой, ты пришел… — Дальше, поскольку разговор шел на эльфийском, очень эмоционально и очень быстро, полковник ничего не понял. Эльфийский он знал, но не настолько хорошо… Как только эльфы начинали говорить сбивчиво и быстро, то их язык и так сильно напоминающий своей певучестью птичий, становился для людей совершенно непонятным, вне зависимости от степени знания языка.
Полковник дал эльфам минут пять, чтобы выговориться и приступил к допросу:
— Задержанный, и Вы, господин консул… — Эльфы удивленно обернулись на грозный окрик. — Будьте так любезны, присесть… Мне надо составить прокол. Служба… — и он развел руками…
Дальнейшие полчаса превратились для полковника в чистое наказание, и он не меньше сотни раз пожалел, что не приказал заняться эльфами кому–нибудь из лейтенантов. Хорошо, что стражи, задержавшие эльфа, сразу вызвали дежурного мага и составили подробный список повреждений на теле эльфа, а то это задержание обернулось бы международным скандалом…
И эльфы с видом оскорбленной невинности покинули помещение тайной стражи.
Я решила навестить своего избранника на месте его службы и с этой его службы вытащить, чего бы мне это не стоило…
— А чего ты так стараешься? Лучше бы Одрика из камеры вытащила… — Заявила мне Мара.
Так… Спелись… Вот к чему приводит совместное распитие пива и участие в боевых действиях!
— Одрик посидит в камере до завтра, ничего с ним не случится. Здоровее будет…
— Это почему?
— Родственники у сейна, что он сегодня убил, есть?
— Ну, наверное, есть, а что?
— А тебе объяснять надо?
Мы едем на извозчике, возок качает, и чесать ей за ухом не удобно…
— Объясни…
— Хорошо, — вздыхаю, — пока женишок не допрошен, и протокол не составлен можно все «спустить на тормозах», свести к семейной разборке и дуэли, и еще… не знаю к чему… Поэтому лучше бы сегодня Одрика никто не допрашивал. Он пока просто задержанный. И если по горячим следам родственники сейна захотят ему отомстить, то в камере они до него не достанут. Я, кстати, не говорю про вмешательство во все это «неизвестного демона», — Мара виновато отворачивает голову. — Твоя жадность до еды, Марусь, когда–нибудь не доведет нас с тобой до добра. — Вздыхаю. — А завтра я приведу к Кани сейна, он ее тактично допросит, и вот тогда это дело примет уже другой оборот. Тогда при наличии этих показаний пусть его и допрашивают. И еще ночью напою полковнику в ушко разного, глядишь для Одрика все и обойдется…
— И как ты собираешься вытащить полковника со службы?
— Как, как… потом узнаешь. Я в кабинет войду, а твоя задача никого в кабинет не пускать. Поняла?
— Поняла…
— А пока мы едем, покажи–ка мне, что бы там во время захвата того дома видела. Давай со звуком и картинками.
Пока доехали до Тайной стражи, посмотрела на все происшествия глазами непосредственного участника. Бедненькая Мара, она чуть не отравилась…. Не будет потихоньку жрать всякую гадость… А Одрик–то молодец, происшествие с легионерами пошло ему на пользу, убивает он уже, когда требуется, без зазрения совести. Взрослеет, наконец–то…
