И на исходе дня... (СИ) - Ерш Ника (лучшие книги TXT) 📗
…
- Горан, - шёпот напарника застаёт меня врасплох. Я открываю глаза и не сразу понимаю, где нахожусь. – Тихо. Все вопросы потом, меня могут застукать в любую минуту.
Я спокойно киваю, хотя внутри зреет протест.
- Озгуд вколол Оле сыворотку, она в коме. Это помнишь?
Я хмурюсь, припоминаю последние события: крик Озгуда, разбитое лицо Данте, забинтованную голову Урвика и испуганные глаза Оли перед тем, как она отключилась.
- Всё-таки кома, - я сжимаю кулаки и обвожу помещение рассеянным взглядом. Её нигде нет. – А как же привязка? Она не может переносить расстояние. Шеф…
- Кени уже здесь. Ты проспал много часов, братишка, за это время Руй успел сообщить шефу о происшествиях. Обо всех происшествиях.
- В смысле, и про меня?
- Да.
- Что он собирается делать?
- Не знаю, – Данте опускает голову. - Но, подозреваю, этот срыв будет нам дорого стоить.
- Скорее всего. Мне жаль. Как Озгуд?
- Сильно помят, но жить будет. Он не говорит ни с кем, даже с Кени. Шеф в бешенстве: сам знаешь, чувствующие могут бороться с телепатией, так что никто не знает, что творится в голове у этого ящера.
- Значит, он так и не объяснил, зачем насильно ускорил мутацию Оли? Она ведь может блуждать в своём подсознании вечность…
- Из-за этого Кени и бесится. Злится на тебя, что ты не уберёг его новую игрушку. Злится на нас, за то, что не досмотрели за тобой.
- Я уже не ребёнок.
- Кто бы спорил! Ребёнок не в силах одним нажатием сломать шесть рёбер взрослому парню.
На это мне нечего было сказать. Наказание я, без сомнений, заслужил. Но меня волновали еще две вещи.
- Что насчёт психа? Кто теперь ведёт дело?
- Зуев. И Урвик. Их поставили в пару. Оба плюются и грозятся поубивать друг друга. Кстати, нашёлся диктофон – все записи на нём стёрты.
- Этого следовало ожидать, - я с силой потёр лицо открытыми ладонями и задал последний вопрос: - Где Оля? Между нами была привязка. Шеф убрал её?
- Да. Больше она не твой крест. Даже если очнётся, тебя вряд ли допустят к видящей. Ты снова с клеймом «опасен» на лбу, братишка.
- Мы всегда знали: так случится… - я замолчал. Как ни прискорбно осознавать, но я всегда буду бомбой замедленного действия. Никто не может сказать наверняка, когда именно я могу рвануть. Обычно помогает специальная терапия раз в полгода, но в этот раз я не продержался и трёх месяцев. Значит, всё плохо.
- Она зовёт тебя всё время, - ляпнул Данте совершенно невпопад, осторожно поглядывая в мою сторону.
- Кто зовёт?
- Не притворяйся большим идиотом, чем ты есть! – напарник раздражённо закатил глаза и кивнул куда-то за стену. - Оля. Лежит в отключке, ни на что не реагирует, в голову к себе не впускает… Только иногда ни с того, ни с сего нашептывает твоё имя. Кенвуд считает, это последствия привязки.
- Наверняка, так и есть, - я как можно равнодушнее пожал плечами, при этом с какой-то затаенной надеждой ожидая продолжения.
- Руй так не думает, - при упоминании главного врача лицо Данте перекосилось. - Этот урод сказал: девчонка прикипела к тебе. Предлагал, как только ты очнёшься, свести вас вместе, чтобы ты с ней говорил.
- Ну и? Как отреагировал Кени?
- Запретил, – напарник с сочувствием посмотрел на меня и снова отвернулся. - Сказал, чтобы тебя даже на пушечный выстрел к ней не подпускали, – Стик помолчал буквально полминуты, после чего огорошил меня новым домыслом: - Бежать тебе нужно, Горан. Кени сейчас слишком зол, чтобы здраво мыслить, и мне не нравится его поведение.
- Я не хочу бежать. Надоело. Пусть делает со мной всё, что посчитает нужным. Я опасен и осознаю это.
- Не говори ерунды! Мы с Урвиком всё продумали. Вот адрес, там достаточно надёжно, и есть всё необходимое для временного проживания. Закатай рукав, я сделаю тебе антидот против блокатора. Как только резерв немного наполнится – уходи. Ребята на КПП пропустят тебя без проблем. Кени пока не афишировал твой срыв. Деньги есть?
- О чём ты не договариваешь? – я схватил Данте за плечо и встряхнул, заставляя смотреть мне в глаза. - Почему вы решили отправить меня в бега?
Парень вырвался из моего захвата и нарочито медленно поправил на себе рубашку. Затем, с явной неохотой, несколько раз тяжко вздохнув, Стик сдался и сообщил:
- Кени хочет ввести тебя в искусственный сон на пару лет. Дать отдохнуть, как он выразился. Ты не заслужил подобного обращения. Просто исчезни на пару дней, шеф остынет, и можно будет спокойно вести диалог.
Он решил усыпить меня, как безродную дворнягу. Решил напомнить, где моё место, чтобы я не забывался и хорошо прислуживал своему хозяину.
Если бы не обстоятельства, порвал бы его на куски! И свалил. Но я не могу оставить Ольгу им на растерзание. Нужно спасать девчонку, пока её не обрекли на ту же участь, что и всех нас.
- Горан, - напарник обеспокоенно заглянул в мои чернеющие глаза, - скоро блокатор твоих сил будет снят, но если ты продолжишь доводить себя до срыва, то мне придётся…
- Не продолжу. – я зло усмехнулся, - мои руки и без того в крови по самые плечи. Пока не продолжу. Уходи, Данте. Не нужно, чтобы мой побег связали с твоим присутствием здесь.
- Уф, я уж было решил… Ты – молодец, вот, что ценю в тебе, так это способность быстро принимать правильные решения. Я навещу тебя в том доме, как только пойму, что за мной нет хвоста.
Плотно закрылась дверь за Данте. И мне пора. Придётся поджать хвост и бежать, но я обязательно вернусь, и тогда Кени пожалеет.
…
Я не люблю свой город.
Не многие знают его таким, каким он предстаёт передо мной. Иначе людям стало бы страшно.
Ночной город, со всей его холодностью и расчётом: он не терпит слабых, калечит и убивает их, чтобы с рассветом вновь принять благостный облик. И все верят ему: верят его манящим огням, верят его разноцветным краскам, верят его мнимому радушию. Все, но не я.
У нас с ним свои счёты. Когда-то, будучи совсем пацаном, я очнулся на его улицах, выброшенный очередными приёмным родителями, словно дворняга. Без имени, без иллюзий, без прошлого – всё это я утратил. И город навалился на меня своим вонючим грязным безжалостным телом, пытаясь раздавить того, кто пришёл без спроса и посмел остаться. Только жажда жизни во мне победила.
Чем сильнее город давил, тем крепче становился я. И тогда он сдался, принял меня, отступил… Я так думал.
Но сегодня, когда дух мой снова ослаб, город ощерился, вспоминая все нанесённые ему обиды, и приготовился мстить.
Дом, ключи от которого бряцали в кармане брюк, находился ближе к окраине и ничем не выделялся среди десятков подобных ему серых безликих зданий. Нормальный человек не стал бы искать здесь пристанище, но и меня нормальным никто в здравом уме не назовёт.
Сделав еще один круг по местности, я убедился, что никто не повис на хвосте и, наконец, решился зайти в своё новое пристанище.
Первое, что я ощутил, открыв дверь – пахнуло сыростью и тленом. Странное сочетание, от которого в душу закралось очень плохое предчувствие. Однако, стоило включить свет, как все страхи тут же разбежались по углам. Обычная комнатка с диваном, стенкой и столиком. Ничего сверхъестественного, ничего, способного напугать здоровяка, вроде меня. Тогда почему чувство тревоги не покидало ни на секунду? Похоже, я слишком много общался с Ольгой и Озгудом, эти двое заразили меня своей восприимчивостью.
Нехорошее место.
Обошёл две оставшиеся комнаты, заглянул на кухню и в ванную. Пусто и тихо. Набрёл на чулан – обнаружил кучу старого тряпья и стационарный тачфон с обрезанным проводом. Мило.
Спустя тридцать минут я перестал прислушиваться к дому и, водрузив своё уставшее тело на скрипучий диван, собрался вздремнуть. Сон не спешил, а в голову стали лезть мысли – одна бредовей другой. Вспомнился Данте и то, как навязчиво напарник советовал сбежать. В следующий миг в голове нарисовался образ Стика с кристаллом воскрешения в руках. Он ведь некромант и довольно-таки неплохой. Руй вообще считает Данте помешанным на работе… А что если…
