Посох Богов (СИ) - Филиппова Евдокия (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
В крошечное окно мрачной царской темницы, куда заточали лишь на безумие или смерть, бесстрасно смотрела бледная луна. Звёздное небо было тем же, что и в те ночи, когда он был счастлив и полон надежд. Но всё-таки оно было не таким. Этой ночью оно было чёрным, будто изъявлённым множеством звёзд, чужим и холодным, похожим на бездну, Страну-Без-Возврата. Он был молод и не совсем не хотел встречаться ни с Лельвани, ни с Аидом. И хотя, казалось, что он остался совершенно один и был обречён, надежда на спасение всё же не покидала его сердце, и он знал, что это Асму-Никаль посылает ему весточку. Мысленно он пытался преодолеть неприступные крепостные стены с жуткими зубцами башен, отправляя Асму-Никаль послание за посланием. Между тем, обрывок чёрного неба в окошке под самым потолком рос, наваливался на него, давил, словно поглащая, становился больше, больше, потом стал огромным и поглотил его совсем.
Алаксанду заснул, и ему снилась Асму-Никаль, одетая в пурпурные одежды, верхом на чёрном коне, с сияющим мечом в руке. Она что-то говорила ему, но он не мог разобрать её слов. Он просто был рад её видеть, и безмерно удивлён воинственным видом возлюбленной.
Весь день Асму-Никаль бродила, будто во сне, не видела никого, не слушала ничьих речей, лишь громкий стук собственного сердца.
Наконец, когда тени деревьев вытянулись к востоку, в воротах появился мальчишка, торговец засахаренными фруктами. Это был посланец Тасмиса.
— Завтра на рассвете, за Львиными воротами, — шепнул он ей, запустив руку в корзину и отломив пригоршню фиников, от жары слипшихся в клейкую сладкую массу.
Она была тверда в своём намерении бежать с Алаксанду. Единственное, что разделяло их сейчас — это наступающая ночь. Придётся ждать до рассвета.
Не прося Субиру помочь, она сама собрала то немногое, что могло понадобиться ей в пути.
«Потом, всё потом, — говорила она себе. — Сейчас главное — бежать, спасать Алаксанду, пока не вернулся из похода царь Мурсили. Если поход будет удачным, может быть, он и помилует его? А если нет? Мы не можем рисковать. Тем более, что теперь приходиться опасаться и Харапсили с колдуном».
Жрица легла, не снимая одежды, и заставила себя заснуть. А в последний час перед рассветом она пробудилась и стала собираться в дальнюю дорогу, такую дальнюю, что не могла даже вообразить.
Этот путь пройдёт через время и пространство, где и когда он окончится, она и не подозревала. Она видела столь далёкие страны и века, что почти теряла сознание от этих видений. Лишь одна путеводная звезда была у неё сейчас перед внутренним взором — её любовь. Любовь, способная выдержать всё это. Именно она и давала ей, юной хеттеянке, силы подняться и покинуть отчий дом, родную Хаттусу. Этой последней в отцовском доме ночью она видела много знаков, о которых поразмышляет потом, когда опасность минует. Теперь же у неё одна главная задача — спасти Алаксанду.
Привратник беспрепятственно выпустил её. Девушка, едва дыша от волнения, вышла в ворота и, не оглядываясь назад, покинула отчий дом навсегда.
Асму-Никаль в последний раз бежала по улицам родной Хаттусы к Львиным воротам, что на западе города, туда, где будут ждать её Истапари, Тасмис и Алаксанду, если его удастся спасти. Девушка задыхалась, почти не чуяла ног, и всё быстрее летела по улицам, освещённым уже поднимающимся оранжевым рассветным солнцем.
На одном из перекрёстков, она столкнулась с патрулём. Узнав в ней жрицу, солдаты посторонились и пропустили её, даже не спросив, куда она идёт одна, пряча лицо под жреческим покрывалом. «О, Боги, помогите нам!»
Вскоре Асму-Никаль была у Львиных ворот. Она перешла на другую сторону улицы и остановилась под надвратной башенкой, опершись о каменную стену. Рассветный ветерок тянул холодом у самой земли, ещё не нагретой солнцем. Дрожа от прохлады раннего утра, а больше от волнения и страха, прижавшись к стене, она слушала, как у ворот переругивались стражники, как они потом спорили между собой, махали руками и кричали. Асму-Никаль долго стояла, прячась в нише у ворот. Алаксанду не было.
Троянца разбудил шум за дверью. Будучи ещё во власти сна, Алаксанду услышал приглушённые мужские голоса. Затем заскрежетал засов, открылась дверь, и на полу темницы стремительно выросла широкая полоса света, затем вошёл вооружённый широкоплечий офицер в синем плаще. Следом ввалился стражник с лампой в руке, и на стене немедленно выросли тёмные силуэты вошедших. Тень от бронзового шлема почти полностью скрывала лицо офицера. Алаксанду разглядел лишь колючие глаза под козырьком и упрямый подбородок.
— Алаксанду из Таруиши, придворный гимнопевец и поэт, тебя приказано немедленно доставить к начальнику царской стражи. Поднимайся! — приказал офицер.
Алаксанду поднялся и побрёл к двери, гремя оковами. В коридоре резкий слепящий свет факелов, укреплённых по стенам, ударил в глаза, привыкшие к темноте.
Они пошли по коридору, офицер короткими повелительными репликами указывал направление. Миновав очередной поворот, Алаксанду снова взглянул на сопровождавших его воинов. Свет упал на лицо офицера. Нет, он не знал этого человека.
Неужели он посланец Асму-Никаль?
Они шли довольно долго, сопровождаемые лишь собственными тенями и глухим топотом ног. Алаксанду запутался в поворотах, спусках, подъёмах, и уже не пытался понять, куда его ведут. Ещё какое-то время они спускались по наклонному ходу, потом в который раз свернули вправо, и в конце узкого бокового прохода, на пересечении двух коридоров, он увидел женскую фигуру, с ног до головы закутанную во что-то тёмное. Сердце его заныло в надежде.
— Асму-Никаль, — негромко позвал Алаксанду.
Женщина оглянулась. Это была главная жрица храма Богини Каттахци-Фури.
— Где Асму-Никаль? — спросил беглец, когда они приблизились к ней.
Жрица без слов протянула ему шерстяной плащ и кивнула на невысокую, но крепкую дверь в стене. Алаксанду окончательно убедился, что это побег.
Наконец, Алаксанду освободили от цепей.
Солдат с трудом открыл одну из тяжёлых створок двери, и беглецы вышли из подземной тюрьмы.
Они находились уже за городской стеной Хаттусы. Здесь, у Львиных городских ворот, начиналась дорога, теряющаяся за склонами гор. Рассвет был уже близок, ночь рассыпалась, как старое покрывало, сквозь которое пробивались первые лучи готового подняться солнца, и Алаксанду смог разглядеть чуть поодаль трёх осёдланных лошадей, и стройную фигурку, стоящую рядом. Всем своим существом он рванулся к ней, но офицер придержал его, крепко взяв за плечо, и кивнул в сторону сторожевого домика. Оттуда показался широкоплечий солдат с твёрдым лицом и железными кулаками и направлялся к ним. Сердце Алаксанду ухнуло вниз. Чернобородый солдат, сопровожавший их, сжал рукоятку меча, но Тасмис остановил его руку и пошёл навстречу стражнику. Когда они поравнялись, солдат что-то сказал ему и требовательно выбросил руку вперёд, упрямо наклонив голову.
После короткого разговора, солдат вернулся обратно.
Алаксанду облегчённо выдохнул и снова нетерпеливо посмотрел в сторону поджидающей их поодаль женщины. Теперь у Алаксанду не было сомнений, что это Асму-Никаль. Покрывало сползло с её головы, и из-под него, как солнце из-за туч выбились золотые волосы.
— Спасибо, Истапари, — жарко заговорил Алаксанду. — Спасибо…
Он повернулся к Тасмису, в глубине души догадываясь, кто этот офицер, и что означало для него спасение Алаксанду.
— Надо торопиться, — не дав ему заговорить, сказал Тасмис и быстро пошёл к лошадям.
Между Алаксанду и Асму-Никаль оставалось несколько шагов. Всего несколько шагов до новой жизни. Они преодолели их в мгновенье ока. Их объятия были такими порывистыми и крепкими, что всем стало ясно, они больше никогда не отпустять друг друга. Спутникам не оставалось ничего другого, как стоять рядом и смущённо наблюдать.
Оторвавшись от возлюбленного, Асму-Никаль подошла к Истапари, и женщины тепло обнялись. Истапари грустно улыбнулась и сказала, поправляя золотистые пряди волос над счастливым лицом девушки:
