Черные гремлины (СИ) - Райхман Григорий (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗

   На борту корабля сажей было написано "ГОРЕЛОЯ". Вот глупые, это слово пишется вовсе не так. Когда пираты приблизились, с палубы скинули веревочную лестницу, и серые полезли наверх. Стараясь не шуметь и не привлекать внимания, я вскарабкался последним. Пираты с интересом ковырялись в узле и хрустели зефиром из колбы, не замечая меня.

   Оставаясь невидимым, я отправился на поиски укрытия. "Горелоя" была большим, крепко сбитым кораблем с объемным трюмом и капитанской каютой. Я боялся, что наткнусь на толпу других пиратов внутри, но все помещения пустовали: никто не сидел за веслами, никто не храпел в трюме спиной к спине и даже в капитанской каюте ничего не было, кроме пары палок и старой облезлой шкуры на стене.

   Шкура прикрывала пробоину, которая вела в пустое пространство между внешними и внутренними стенами каюты. Именно там я и спрятался. Мои лапы вновь стали медно-коричневыми, поэтому я затих и прислушался. Отсюда было отлично слышно, о чем разговаривали пираты.

   На "Горелой" оказалось всего четыре серых. Капитана звали Бурошкур, и он был очень злым, настолько, что не мог спокойно говорить, только ревел и хрипел. Мне даже отсюда было страшно слушать его ор. Я твердо решил не попадаться Бурошкуру на глаза.

   Двух других пиратов звали Кнот и Бонти. Они тоже были свирепыми, но рядом с Бурошкуром старались сдерживаться. Разговор их проходил примерно вот так:

   - Сваливать надо, Бурошкур, - гнусавил Бонти.

   - В лоб захотел?! Это моя посудина, мы ее не бросим! - ревел в ответ капитан.

   - Но корабль наглухо вмерз. Мы уже пробовали его откапывать, - вздыхал Кнот.

   - В глаз давно не получал?! Я че-нить докумекаю и все будет пучком! - буянил Бурошкур.

   Четвертый пират молчал, и я о нем так ничего и не узнал. Изредка он кашлял, Бурошкур всегда замолкал в такие моменты.

   Но гораздо было интереснее то, о чем они говорили. Оказывается, прошлой ночью все гремлины услышали голос в голове. Он сказал: "Меня зовут Ниро, я владычица воли. Конца мира больше нет. Идите на мой голос, здесь вы найдете спасение". Именно поэтому большинство пиратов собрали пожитки и ушли, а гребцы просто разбежались. Только Бурошкур с тремя товарищами остались на "Горелой".

   Я вспомнил розовую гладкошерстную гремлиншу с Обсидианового острова. Ниро, владычица воли. Похоже, ночь назад ее голос слышали все, кроме меня.

   Дверь каюты распахнулась, и внутрь ввалился Бурошкур. Я разглядывал его через узенькую щель в досках, стараясь дышать ровно и тихо. Капитан пиратов был очень зол: он схватил палку и запустил ее в стену. Палка ударилась рядом с моим убежищем, и я чуть не взвизгнул от неожиданности.

   Бурошкур велел Кноту и Бонти убирать пепел с палубы, а сам завалился спать. Узел с Ежи и колбу с зефиром он притащил сюда же и положил рядом. Не прошло и нескольких вздохов, как от его храпа задрожали стены. Кто-то надрывно закашлял в трюме.

   Я зевнул. Здесь было тепло и уютно. Вот бы всегда так было.

   Меня разбудили стук молотков и скрежет пил. Корабль трясло: вовсю шла работа. Я посмотрел в щель: Бурошкура видно не было, значит, можно выбираться.

   Но сначала...

   Я посмотрел на свои лапы и сильно-сильно захотел исчезнуть. Стать невидимым, неслышимым, незаметным. Чтобы никто меня не обнаружил, никто со мной не заговорил. Я старался выкинуть из головы все лишние мысли, и вскоре у меня получилось: по телу прокатилось знакомое ощущение изменения, и лапы пропали.

   Я исчез, снова.

   Главное - не ослаблять внимания, чтобы не появиться в самый неподходящий момент. Выбравшись из убежища, я покинул каюту и оказался на палубе.

   Пеплопад закончился, и Белое море превратилось в пушистое Белое море. Несмотря на то, что пепел больше не сыпался с неба, стало еще холоднее. Я поежился и отправился смотреть, почему так шумят пираты.

   Сначала я подумал, что серые выкапывают корабль. Но потом понял, что они его разбирают. Пираты отпиливали и выламывали доски от носа и складывали их в большую кучу неподалеку. Руководил работой довольный Бурошкур, а топорами и пилами шумели Кнот и Бонти.

   - Шевелитесь, дохлые шкуры! Достроим корыто и свалим отсюда.

   В животе заурчало. Я резко пригнулся, испугавшись, что кто-нибудь меня услышит, но пираты были слишком заняты работой. Надо перекусить и все будет в порядке. Вспомнив про зефир в колбе, я отправился в капитанскую каюту.

   Войдя внутрь и закрыв двери, я едва не споткнулся об гремлина, который сидел и играл с железной лапой Ежи. Как я мог забыть про четвертого пирата!

   Мысли спутались, и мои лапы начали терять маскировку. Собравшись, я остановил процесс, но верхняя часть моего тела осталась видимой. Маленький гремлин поднял голову и уставился на меня. И тут же отскочил назад: его глаза расширились от ужаса, превратившись в огромные блюдца, а шерсть встала дыбом.

   Он был необычного окраса. Его правая половина была серой, а левая - рыжей, словно его слепили из двух половинок разных гремлинов. При этом правый глаз пирата был голубым, а левый - зеленым. Еще он был совсем маленьким, даже меньше меня, но уши у него были просто огромные. И очень пушистые.

   Дрожа и заикаясь, он спросил:

   - Ты п-п-приведение?

   - Конечно, - согласился я. Он затрясся еще сильнее.

   Все-таки какие огромные у него уши! Я подошел и потрогал их.

   - Здоровские уши.

   - У-у-у-у, - он тихонько завыл.

   - Если будешь шуметь, я тебя съем, - пригрозил я.

   - Не буду.

   - Как тебя зовут?

   - Мышонок.

   - Никому не рассказывай, что видел меня, Мышонок. Ладно?

   - А то ты меня съешь?

   - Конечно.

   - Никому не скажу, - пообещал Мышонок.

   - Тогда закрой глаза и зажми уши. И не поломай Ежи, когда будешь с ней играть.

   Он послушно спрятался в лапах. Я взял две зефирки и, стараясь двигаться бесшумно, залез в свое убежище в стене. Там я быстро перекусил и устроился поудобнее, чтобы подглядывать за происходящим в каюте.

   Мышонок закашлял. Он кашлял долго и хрипло, пока из его пасти не пошла кровь. Тогда он утерся одной лапой и, заметив, что меня больше нет, облегченно вздохнул.

   В каюту ворвался Бурошкур. Он грозно оглядел помещение, и убедившись, что опасности нет, с неожиданной заботой погладил Мышонка по голове.

   - Я вроде слышал кого-то. Все в поряде? - спросил капитан.

   - Угу. Тебе послышалось.

   - Кашляешь? - Бурошкур говорил тихо, в его голосе чувствовалась тревога.

   - Немного.

   - Не шугайся, твой большой брат сегодня сообразил штуку, на которой мы быстро докатим до черных, а их лечилы тебя подлатают.

   - Спасибо, большой брат, - слабо улыбнулся Мышонок. И тут же зашелся в новом приступе кашля.

   - Держись, малой, - потряс его Бурошкур. - Сдохнешь - уши оборву, смекнул?

   - Угу, - капитан потрепал брата по голове и вышел. Вскоре пираты опять зашумели за работой.

   Мышонок понуро ковырял пол когтем.

   - Съешь желтую зефирку, - посоветовал я. Маленький пират подпрыгнул на месте и вытаращился в мою сторону.

   - Она целебная регенеративная и поможет тебе поправиться, - объяснил я.

   Мышонок послушно порылся в колбе и начал грызть желтый зефир.

   - Последняя осталась, - сообщил он. - А ты приведение этой шкуры?

   - Конечно, - согласился я и пошевелил шкуру лапой для убедительности.

   Мышонок засмеялся.

   - Но это шкура водяного монстра, а не гремлина.

   Я задумался.

   - На самом деле я призрак гремлина, которого съел этот водяной монстр.

   - О-о-о, - протянул Мышонок. - Ничего себе.

   Мы помолчали. Маленький гремлин вновь закашлялся.

   - Когда я умру, тоже стану приведением? - спросил он.

   - Ты не умрешь, - пообещал я ему. - Потому что обязательно поправишься.