Легенда о королях - Леонтьев Дмитрий Борисович (читаем книги онлайн TXT) 📗
— Я не могу изолировать остров, — мрачно сказал Максимус, стараясь не смотреть на бесчувственного противника. — Купцы везут товары, к нам прибывает цвет науки и искусства со всего мира. Если я прикажу Аввалону вновь самоизолироваться — потеряет от этого, прежде всего, сам Аввалон. Кроме того, я могу это сделать в любой миг… Этого мерзавца утром повесить. Принародно. Конрад, подготовьте перечень его преступлений, вы зачитаете его на площади. За исполненное дело я даю вам то, что обещал. С сегодняшнего дня вы, Томас, — верховный главнокомандующий всей армией Аввалона, а вы, Конрад, получаете под управление всю торговлю. Ум у вас гибкий, рука сильная — справитесь. Идите отдыхать.
Подхватив бесчувственного Артура, они удалились. Король с тоской посмотрел на меня:
— Ничего не говорите, сэр Хотспер, прошу вас. Я знаю, что вы скажете, а вы знаете, что я вам отвечу. Иначе поступить было нельзя. Если б я мог выходить за пределы Аввалона, то вызвал бы его на честный бой, но — увы! — а оставлять этого мерзавца на свободе никак нельзя. Он один наделал столько дел, что никакие чингизханы с тамерланами и наполеонами не угонятся… Идите к себе, рыцарь. Мне надо побыть одному…
Первый раз в жизни я попытался напиться. С детства мне внушили отвращение к вину, но сейчас меня тянуло забыться самым скотским образом. Не знаю, почему у меня было так скверно на душе. Разумом я понимал, что действия моего сюзерена хоть и жестоки, но справедливы, а главное — дальновидны. Артур был не из тех людей, кто добровольно отступает от своих притязаний. С таким советчиком, как Мерлин, он, рано или поздно, но изыскал бы возможность вновь вторгнуться на Аввалон. И все же было в этой истории что-то, что тяготило не столько разум, сколько душу. Максимус иногда отдавал весьма жестокие приказы, но при этом удивительным образом умудрялся оставаться справедливым и милосердным правителем. Это был его первый откровенно сомнительный поступок. Раньше он не хитрил. Подлость во имя светлого будущего — так начиналось много скверных дел… Как это не похоже на него. И как должно быть больно ему самому!
В дверь осторожно постучали.
— Разрешите мне войти, сэр Хотспер, — попросил из-за двери мелодичный голос. — Я не хотела бы, чтобы меня увидели у дверей вашей опочивальни.
Вот этого я ожидал меньше всего. Вскочив, беспорядочно заметался, то пытаясь привести в порядок ужасный бардак в моей спальне, то прибирая со стола недопитые бутылки. Королева! Леди Гайя сроду не заходила ко мне, ограничиваясь любезными репликами при встречах. Должно быть, случилось нечто из ряда вон выходящее. И почему нельзя, чтоб ее видели?..
— Да, госпожа, входите! — отчаялся я скрыть весь этот бедлам. — Простите за беспорядок, но…
— Это вы простите меня за неожиданный визит, — сказала она. — Но дело, которое привело меня к вам, не терпит отлагательств и… свидетелей.
Она изумительно похорошела за эти годы. Исчезла подростковая угловатость, движения стали плавными, фигура налилась гибкостью и приобрела изящность. Черты лица стали мягче, приятней. Ее нельзя было назвать красивой в полном понимании этого слова, но было в ней нечто… В таких женщин влюбляются раз и навсегда. Если разглядят… Ах, почему сир так слеп?! Какая там Моргана?! Гайя — вот истинная леди и королева!
— Сэр Хотспер, — с явным трудом подбирая слова, начала она. — Я пришла, чтобы просить вас о помощи. Я всегда считала вас истинным рыцарем, воплощением всего, чем может гордиться мужчина и воин. Ваше честность и порядочность давно стали нарицательными. Но дело, по которому я вас беспокою, лежит в противоположной от этих добродетелей стороне. Просто я уверена, что могу положиться только на вас. Я пришла предложить вам предательство.
Я начал было сгибаться в поклоне, благодаря за комплименты, но так и застыл в этой нелепой позе, услышав окончание монолога.
— Простите? — переспросил я, уверенный, что ослышался.
— Сэр Хотспер, вы уже знаете о пленении короля Артура?
Я нехотя кивнул.
— Я считаю его казнь недопустимой, — тихо, но твердо сказала она. — Это станет несмываемым позором для Аввалона. Сэр Максимус пытается создать государство, подчиненное праву и совести, но убив короля (а он его даже не казнит, а именно убьет), он утратит верные ориентиры, свернет в сторону и погубит как Аввалон, так и собственную душу.
— Леди Гайя, — я умышленно назвал ее тем именем, которым называл, когда она была еще совсем девчонкой. — Я давно вас знаю и беспримерно уважаю… В чем-то я понимаю и разделяю ваши сомнения, но не стоит забывать, что король Артур действительно совершал те ужасные преступления, за которые его и наказывает судьба рукой нашего государя. А сколько этих преступлений он может совершить, если его вовремя не….
— Сэр Хотспер, вы — христианин?
— Разумеется, — несколько обескураженный этим вопросом, заверил я. — До глубины души.
— Как вы можете ратовать за смерть? Вся Библия противится этому, а мы все находим и находим причины для того, чтобы трактовать ее постулаты в выгодном для нас свете. «Да — да, нет — нет, что сверх того, то от лукавого». Сколько раз вы сами говорили о том, что нельзя путать и подменять понятия, что надо называть вещи своими именами, не оправдывая и не перемешивая понятия… Библия говорит о заблудших душах, которые своим возвращением радуют Господа более жизни людей праведных…
— Но это не совсем тот случай…
— Не бывает исключений из данных нам свыше правил. Я не верю, что даже такой человек, как Артур, — потерян для мира безвозвратно. Ему просто не повезло с друзьями и учителями. Если б его окружали такие люди, как вы и сэр Максимус… Все было бы иначе…
— Один раз вы уже дали ему шанс, — напомнил я. — И как он его использовал? Едва не погубил целую сотню невинных душ.
— Доброта, смирение и кротость должны иметь границы и пределы? Время закона «око за око» умерло в тот миг, когда на землю пришел Христос.
— Госпожа, я понимаю ваши чувства и ценю ваше христианское милосердие, но я просто не вижу, чем я могу помочь вам в этом вопросе. Я не думаю, что наш король поддастся на уговоры…
— Я это знаю, — сказала она. — Мы с вами должны спасти две души и честь Аввалона даже без согласия короля.
Наверное, с минуту я пытался осознать услышанное. А осознав, замотал головой так, что едва не потянул себе связки:
— Нет-нет-нет! Пойти против воли короля?! Предать сэра Максимуса?..
— У меня все готово, — так же спокойно и тихо сказала она. — Через служанку я нашла корабль, который согласится выйти в море прямо сегодня ночью. Ключи от всех помещений, в том числе и от темницы, у меня остались еще с тех пор, как я управляла замком в ваше отсутствие. Страже у темницы я поднесу вино со снотворным снадобьем. Но мне не вывести короля за пределы замка. Моя персона привлечет слишком много внимания, особенно в сопровождении незнакомого мужчины. Да меня просто и за ворота-то ночью не выпустят. Вы же сможете не только незаметно вывести Артура, но и довести его до корабля, не вызывая вопросов.
— Вы знаете, что будет утром, когда все это выплывет наружу? — устало спросил я. — Вместо него повесят нас с вами.
— Вы никогда не были трусом, сэр Хотспер. А за благое дело вы десятки раз рисковали жизнью. Рискните же и в этот раз.
— Беда в том, что я не уверен, что это благое дело. Вы хотите выпустить на волю зверя. Самые человеколюбивые поступки должны быть зрячи и разумны. Вы не боитесь, что своими руками мы загубим сотни и тысячи жизней, всего лишь открыв дверь убийце?
— Я поговорю с ним, — сказала она. — Он поймет. Он изменится. Я знаю. Верю в это. И вы увидите это сами.
— Простите, ваше величество, но я вынужден ответить отказом, — вновь поклонился я. — Это будет бунт против сюзерена. Какими бы благородными причинами он не был вызван, но предательство есть предательство. А я никого и никогда не предавал.
— Тогда вы предадите меня, — сказала она. — Ибо я все равно сделаю это, но без вашей помощи моя попытка будет обречена на провал. И поутру казнят не только короля Артура, но и меня. А с вами у нас есть шанс. Максимус вас безмерно уважает, и одно ваше участие в этом деле не позволит ему пойти на крайние меры. Ваш авторитет, ваше высокое понимание долга и чести сами по себе заставят его взглянуть на это дело с другой стороны. Согласившись, вы спасете две жизни, отказавшись — погубите.
