Тьма миров (СИ) - Рябов Игорь Владимирович (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
— Не наводила бы так долго марафет, не пришлось бы и догонять, — слегка съязвил Гоша, впрочем, без задней мысли обидеть, просто констатировав факт. — Янка, ты и без этих ваших девчоночьих закидонов лучше всех, так зачем было зря время терять? Мне ты нравишься… Особенно, когда всю правду говоришь, без утайки.
— Так вот если говорить откровенно, то мне кажется, что ты, Гоша, выдаешь желаемое за действительное, — ребята неспеша направились к выходу из почти опустевшего вагона. — Да, наверное, прикольно было бы уметь общаться мысленно. Мне иногда лишние уши вокруг нас, будь они даже трижды дружеские или родственные, мешают пооткровенничать с тобой. Но ведь так хочется! А из-за их постоянного присутствия рядом приходится сдерживаться. Зато с помощью телепатии я запросто смогла бы языком молоть для окружающих всё, что угодно, а мысленно говорить конкретно тебе именно то, что хочется прямо сию минуту сказать. Супер! Но нереально…
— Да почему нереально?! — с жаром возмутился Каджи. — Я же тебе уже полчаса втолковываю, что вроде как бы научился читать чужие мысли. Сперва мне показалось, будто это глюки вновь вернулись, но ошибся. А с тобой, когда я решил проверить догадку, мы даже разговаривали. Ведь ты же мне отвечала?
— Ну, это вряд ли… А нереально потому, что подобные способности у магов такая, наверное редкость, что вот я, например, о них вообще ничего не слышала. Даже краем уха! И если всё же предположить, что существует какое-нибудь хитропопое колдовство, позволяющее телепатически болтать, то оно явно не нашего с тобой уровня. Не доросли мы пока до обладания такими крутыми способностями. Тем более что ты утверждаешь, будто они проявились сами собой, словно с неба упали прямо тебе в случайно подставленную горсть, чтоб осчастливить раз и навсегда. Я в сказки не ве-рю! — строго, по слогам произнесла ведьмочка, но словно кошка, играющая с мышкой, тут же хитро подмигнула другу. А уж на перрон и вовсе весело сиганула в прыжке, не утруждая себя тремя шагами по лесенке.
Каджи, продвигавшийся следом за девочкой, застыл от изумления на предпоследней из ступенек. Вот что хочешь, то и думай! Или подружка честно сказала, как и обещала, или она опять забавляется, напуская тумана, да еще наводя в нём тень на плетень. Вон как по-лисьи на него сейчас смотрит снизу вверх, а в глазках искорки лукавые сверкают.
Гоша вздохнул, поскрябал в задумчивости свободной рукой в затылке, поднял ногу, решив всё же спуститься на грешную землю, и… получив чувствительный тычок в спину, пробкой вылетел наружу. Попутно мальчик успел зацепиться рубашкой за кончик какой-то маленькой, но острой железячки, торчавшей из дверки вагона, и разодрал тонкую ткань одежды на боку возле пояса джинсов. Да и сам бок окорябал. А приземлился Каджи и вовсе неудачно, рассадив правое колено о булыжник мостовой. Хорошо хоть, что еще и штаны не порвал для полного счастья.
Мимо потирающего колено Гоши быстро прошмыгнул Гордий Чпок, весело и самодовольно скалящийся. Странно, что он так долго задержался внутри вагона, потому как этот наглец имел дурную привычку везде лезть в первые ряды, чтоб покрасоваться: без разницы, будь то посадка в «Золотой Единорог» или выгрузка, наступление или бегство. Но еще более невероятным выглядело отсутствие рядом с Чпоком свиты из настоящих волшебников.
Из глаз он скрылся в гордом одиночестве, с поразительной ловкостью затерявшись даже среди редких прохожих, правда, успев получить вдогонку Янкино благословение:
— Урод! Чтоб у тебя самого ноги узлом завязались лет на двадцать, — юная колдунья грозно помахала вслед пакостнику сжатым кулачком, но быстро забыв о супостате, склонилась к Каджи, уперев руку в бок и приободряя друга веселой улыбочкой: — Сильно болит? Ничего… Терпи, колдун! Министром магии может станешь. А уж до свадьбы точно заживет твоя болячка! Тем более до неё осталось всего-то ничего.
— Хотя бы это радует, а то я грешным делом подумал, что ничего хорошего меня в ближайшее время не ждет, — мальчик недоуменно уставился на шнуровку кроссовки, невесть когда успевшую развязаться.
Пока он сосредоточенно затягивал новый узелок, хомутал бантик, прятал длинные кончики шнурков внутрь обувки, Лекс продолжала развлекать его успокаивающей болтовней, умудряясь одновременно охватывать крайне широкий спектр тем. Он начался с того, что ему, дескать, пора бы научиться нормально шнурки завязывать, как это умеет делать большинство второкурсников, иначе с третьего могут взашей выгнать. Потом близняшка плавно соскользнула на то, что куда уж Каджи уметь чужие мысли читать, если у него даже с собственной обувкой общего языка не находится. А вот она, мол, хоть и не заморачивается телепатией, но зато всегда «чувствовала» Гошины мысли, да и не его одного. С самого первого момента их знакомства в купе, и даже раньше: когда только впервые увидела мальчишку, готового вот-вот разреветься, на перроне около «Золотого Единорога». И она, Янка, с легкостью читает всю ту ерунду, которая бродит в голове у Каджи, тем более у него каждое слово при напряженном мыслительном процессе на лице написано, а все знаки препинания в глазах, как в зеркале, отражаются. Но это не главное, так как сейчас ее напрягает совершенно другое обстоятельство: сестренкина стервозность (Янка так и сказала!), и неприятное чувство тревожного ожидания приближающейся беды, которое прямо-таки сочится из воздуха Старгорода. Зато вот Чпок, скотина эдакая, девочку, дескать, нисколечко не удивил: каким уродился «умником», таким придурком и в Сумеречные Пределы отправится. И чем быстрее он соберет свои манатки да потопает туда, тем для него же лучше будет. А потому закончился этот пространный спич тем, что Янка, мол, ни за какие коврижки не пригласит на их с Гошей свадьбу ненавистного Гордия с его ватагой настоящих волшебников, надоедливого Тайлера Кинга, противную Хитер Джакетс и злюку Своча Батлера. А уж имя Вомшулда Нотби — Князя Сумрака, как изволят его величать сподвижники по мерзким делам, и подавно в списках гостей не никогда значилось.
На парнишку, краем уха слушающего болтовню подружки, опустилась тень, и голосом Бардера Шейма, одноклассника, с которым они успели и поругаться, и помириться за время обучения на втором курсе Хилкровса, невнятно произнесла, перемежая слова легким чавканьем от поедания очередного пирожка:
— Гоша, как ты… и просил… напоминаю, что… тебе нужно сказать, не… «назад»… а «обратно»!.. Всё, я пошел! Увидимся осенью.
Каджи даже не успел удивиться неожиданному монологу сокурсника-толстячка, ведь он ни о чем подобном его не просил, как всё внимание мальчика переключилось на коробку с посохом и метлой. Она, до этого момента спокойно лежавшая рядом с ногой, вдруг ни с того, ни с сего дернулась, будто ее легонечко пнули, а потом плавно заскользила по булыжной мостовой в направлении Заячьего проспекта. Парнишка бросился на нее, как вратарь на шайбу, в последний миг успев прижать самовольницу к земле. А иначе наверняка пришлось бы гоняться за ней по всей Привокзальной площади, пугая прохожих. Или наоборот рассмешив их до колик в животе. Коробка недовольно дернулась под его ладонью еще разок и смирилась с поражением.
— Хватит играться, как маленький, пошли к Мойше отдавать твой посох, — Янкин голос начал отдаляться. — И хотя мне совсем не хочется с тобой расставаться, но и дома нужно показаться на всякий пожарный случай, чтобы родители не забыли, как я выгляжу. А то чего доброго они когда-нибудь не узнают собственную дочу и на порог не пустят. И где мне тогда ночевать прикажешь? Летом, конечно, придумаю, как ночи скоротать, а зимой-то холодно, в шалашике все уши отморозишь…
Гоша с недоумением перевел взгляд с успокоившейся коробки вверх, но закатное солнце ударило в глаза прямой наводкой, заставив его почти тут же зажмуриться. Однако мальчику показалось, будто за мгновение до этого он успел заметить сразу два Янкиных силуэта. Первый из них неспеша направлялся в сторону огорченно-растерянного Баретто, который не мог себе позволить бросить одну половину кампании, только ради того, чтобы беззаботно вышагивать рядом с никого не дожидающейся Аней. Но ему очень хотелось быть с ней рядом и поболтать напоследок, перед расставанием о какой-нибудь чепухе! А в результате мальчик остановился посреди Привокзальной площади, то провожая грустным взглядом колдунью, неумолимо удаляющуюся с гордо вскинутой головой, то поминутно оглядываясь на далеко отставшую парочку. Роб призывно махал им рукой, чтоб они пошевеливались, и даже улыбался, вполне искренне. Но в мыслях всё же клял себя по всякому за излишнюю преданность дружбе, в которой, по всей видимости, не особо-то кто и нуждается, кроме него самого.
