Там, где фальшивые лица - Яковлев Олег (книги бесплатно полные версии txt) 📗
– У-у-у-у, – протянул Неудачник. Рану неимоверно жгло, из нее текла кровь, смешиваясь с дождем. Он отступил на шаг, пытаясь пошевелить пальцами, рука слушалась все хуже, быстро немея.
– Вот так удача! – разразился мерзким хохотом главный разбойник. От собратьев его отличал потертый красный плащ, затасканный и грязный. – А мы сидели себе, уплетали ужин в тепле и уюте и помыслить не могли, чтобы отправиться в такую непогоду под открытое небо, да еще в лес! Но кто-то будто нашептал, и видишь, коротышка, как все удачно получилось?!
– Нашептал, говоришь? – скрипнул зубами Лори, резко дернув головой. – Проклятый Вчера…
– Хватит бормотать! Что там у тебя в мешке? – вопросил главарь, его подельники шагнули к раненому гному, которому не оставалось ничего другого, кроме как отпрянуть назад. Еще одна стрела предостерегающе свистнула совсем рядом с ним. – Разве ты еще не понял, что тебе никуда не деться?
– П-провались п-пропадом, п-паскуда, – заикаясь от боли, прохрипел Лори. Как он не услышал их? С его-то слухом! Наверное, из-за проклятого дождя. Что ж – сам виноват.
– Швыряй сюда мешок, иначе глазки нанижем на стрелы… – Главарь банды в ожидании протянул руку.
– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Лори, кривясь от боли. Вода застилала глаза, неприятно стекая по лицу, в то время как разбойники, казалось, привычно чувствовали себя под ливнем. – П-почему бы тебе просто не убить меня на месте, крысеныш, и не вырвать мешок из моих холодных рук?
– Зачем, если за тебя живого можно еще и выкуп получить? – Главарь был весьма болтлив, за что его и прозвали Языкатым Эриком. – Посуди сам: кто откажется купить себе гнома? К примеру, какой-нибудь граф, чтобы швыряться в него объедками и пинать, вымещая злобу, или цирк – ты был бы, к слову, отменным уродцем! А не хочешь ли отправиться в рабские ямы гоблинов, где скрип зубов мытарей звучит громче барабанов надсмотрщиков, а пот (и не всегда свой) – это единственное питье, которое попадает на иссушенные губы? Да, идея с гоблинами мне нравится больше всего… Или нет! Есть вариант еще лучше! Я обменяю тебя ар-ка, у них есть что предложить за столь веселого коротышку! И это еще не весь… ах-рахх… – Главарь в порванном красном плаще наконец умолк. Ни с того ни с сего он вдруг дернулся и упал лицом в грязь, будто кто-то сильно толкнул его сзади. Из спины человека торчал метательный топор с резьбой на рукояти.
– Эрик! – разбойники начали быстро оглядываться в поисках убийцы. Луки с наложенными на тетивы стрелами глядели в лес, но никого не было видно из-за деревьев и высоких зарослей кустарника.
На раненного в плечо Лори уже никто беспечно не обращал внимания, а зря. Замешательство разбойников позволило ему выхватить из чехла на спине арбалет. Левая рука не слушалась, поэтому пришлось действовать одной правой. Гном нажал на неприметную кнопочку под спусковым крюком, и в тот же миг с шипением раскрылись четыре рога с двумя туго натянутыми тетивами.
Палец отжал спусковой крючок, тетивы зашлись в движении под воздействием хитрого самовзводного механизма – гному оставалось лишь переводить арбалет из стороны в сторону, целясь во врагов. Четыре болта со свистом всего за несколько мгновений отняли жизнь у четырех разбойников – с хрипами и предсмертными вздохами они присоединились к своему вожаку, упав в грязь.
Лори опустил арбалет – перезарядить его одной рукой он бы не смог. Один из вольных стрелков повернулся к убившему его товарищей карлику и натянул лук. В это же мгновение из тьмы вылетел еще один метательный топор. Разбойника отбросило вперед – удар был так силен, что лезвие пробило спину и вышло из груди.
В живых остались лишь двое грабителей. Они испуганно переглянулись и в суеверном ужасе бросились было наутек, но скрыться им так и не удалось. На прогалине появились две коренастые фигуры; в едином замахе что-то метнув, они резко опустили руки. Разрезая капли дождя, вслед разбойникам пронеслись два стальных росчерка. Бандиты рухнули, будто споткнувшись на бегу: из затылков у каждого торчали сильхи – узкие ножи-засапожники с листьевидными клинками. Вся банда почила вечным сном.
Из-за раны в плече по всему телу Лори разливались боль и тягучая слабость. В ушах с силой барабанного боя гремел дождь, руки в изнеможении опали, словно плети, быстро деревенеющие пальцы выпустили арбалет. Гном дотронулся до раны, все тело дернулось – стрела главаря разбойников была смазана каким-то ядом. Возникло чувство, схожее с сильным опьянением. Затуманенным, плывущим взором Лори уловил, как к нему быстро направляются два совершенно одинаковых чернобородых гнома. А может, это у него в глазах уже двоилось из-за раны?
Нор-Тегли подбежали к товарищу, а он без сил рухнул на колени, глубокая лужа раздалась в стороны грязными брызгами.
– Ты как, дружище? – спросил один, приподнимая окровавленного и насквозь промокшего спутника с земли.
– Ты что, ослеп? У него же стрела торчит из плеча, дурья твоя башка! – воскликнул второй.
Лори безмятежно улыбнулся – нет, ему не мерещилось, и в глазах не двоилось. Будто бальзам в уши полилась знакомая ругань двух братьев-близнецов, довольно известных в Ронстраде под прозвищем Близнецы Клыка. Рыжебородый предводитель забеспокоился, что Лори долго нет, и послал их разыскать пропавшего арбалетчика. Рубин хорошо знал о «тревожной неудаче» своего друга.
Братья взвалили Лори на плечи, запихнули упавший в грязь арбалет в чехол у него за спиной и потащили беднягу в лагерь. Раненый гном потерял сознание, и последним проскочившим в его голове желанием было вовсе не очнуться.
Ангар Дортан сидел и не мог пошевелиться от ужаса. Матушка Лин поставила перед ним глиняную тарелку и положила рядом ложку. Судорожно сжимая в руках большой золотой Ключ, священный символ бога Дрикха, гном больше всего на свете хотел оказаться как можно дальше от этого места. А все начиналось так мирно… впрочем, как обычно. Они с Дори просто мастера этого дела – попадания в различные неприятности и переделки. Вовлек их во все это, конечно же, не кто иной, как Лори Дарвейг…
Друзья не знали, как спасти его. Никто из спутников Рубина не разбирался в ядах, ни у кого не было лекарства от этой отравы. Лори прямо на глазах становился белее, а тени на его широком лице сильно углубились, будто налившись непроглядными мертвенными чернилами. Гномы спорили. Одни предлагали свернуть все предприятие и вернуться в Гортен, другие продолжить путь, но при этом сойти с основного тракта в ста милях севернее на дорогу, ведущую к монастырю Сен-Трени. Монахи, поди, знают, как изгонять заразу – придется, правда, совершить немалый крюк, но жизнь друга важнее потерянного времени. Спор уже грозил перерасти в драку, когда молодой Хонир вдруг призвал всех замолчать (попросту отвесив разбушевавшемуся Ангару затрещину), его чуткие уши уловили какие-то звуки со стороны дороги… Прислушавшись, он смог разобрать ржание лошадей и скрип колес. Гномы вгляделись в ночь и увидели огоньки, медленно ползущие мимо. Так все и началось…
Уже стоял вечер следующего дня, дождь давно прошел. Нор-Тегли ехали по тракту на север, а кругом по-прежнему простирался густой лес. Высокий фургон, самый настоящий дом на колесах, стены которого были свиты из ветвей терновника и обтянуты потрепанной красной тканью, медленно полз вперед, пони охотников за сокровищами следовали за ним.
Пребывающий без сознания Неудачник лежал внутри – гномы всецело доверились врачевательскому дару Матушки Лин, супруги странствующего торговца зельями, который приютил их раненого товарища. Дори Рубин суетился внутри, помогая хозяйке в меру сил: нарезал лекарственные листья, мешал воду, менял повязки. Сам торговец сидел на передке, управляя четырьмя лошадьми в упряжке, и вел беседу с Близнецами Клыка – оказывается, он не раз видел представления их бывшего цирка. Кили и Долдур с Хониром молча ехали в стороне.
Ангар Дортан сгорбился на своем пони, плетущемся в одиночестве следом за фургончиком, и все хмурился – до чего же странное жилище. Кому это пришло в голову вить эти стены в несколько слоев из колючего терна? Сколько крови натекло, должно быть, с пальцев мастеров из-за острых шипов, пока они строили этот дом на колесах. Алая ткань, будто цирковая драпировка, обтягивала его со всех сторон. Она обветшала, покрылась грязью и пылью, но еще можно было различить полустертые символы, что были на ней начертаны: «Kinim et livil far de fo…» – дальше не разглядеть. Непутевый все пытался вспомнить, что это за язык и где он мог слышать подобные слова – а в том, что ему уже приходилось видеть подобное, не могло быть никаких сомнений. Ангар справедливо полагал, что столь благоприятное стечение обстоятельств, свалившееся вдруг на извечного неудачника Лори Дарвейга, слишком странно и подозрительно: их новая знакомая, добрая Матушка Лин, оказывается, хорошо владела искусством врачевания…
