Трон Знания. Книга 1 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Часть 09
***
На пороге дома их встретила Тася, жена Анатана. Радушно улыбаясь, пригласила в дом.
– Я хотела вас предупредить. А вы? Фьють! – проговорила она, заведя гостей в просторную комнату.
– Ваша дочка предупредила, – произнес Адэр и оглянулся. Анатан подошел к дому вместе с ними и словно испарился.
– Аля? – Тася усмехнулась. – Все-то она знает. – Кивком указала на один из трех дверных проемов, завешенных ситцевыми занавесками. – Спит егоза. А сын огород поливает.
Присев на скамью сбоку двери, Малика принялась развязывать шнурки на серых стоптанных башмаках. Адэр растерялся. Снять сапоги – но он никогда не ходил по полу босиком. Остаться обутым – но хозяйка прошлепала стопами по свежеокрашенным половицам к старинному громоздкому комоду.
– Да вы скидывайте сапоги. Чай надоели за целый день, – промолвила Тася и выдвинула ящик.
Адэр примостился рядом с Маликой – она быстро спрятала ноги под лавку – и окинул комнату взглядом. Напротив, в простенке между окнами, большое трюмо, в щель между зеркалом и рамой уголком вставлена пожелтевшая фотография. Крышка трюмо усеяна безделушками – фаянсовая шкатулка с отколотой глазурью, фарфоровые слоники, шарики из разноцветного стекла. В углу комнаты креслице и низкий столик, на нем корзинка с клубками ниток и воткнутыми в них спицами. В другом углу горка, на полочках глиняная посуда. Посреди комнаты – круглый стол, накрытый вязаной скатертью.
Держа перед собой просторную рубаху, Тася повернулась к Адэру:
– Купила отцу на день рождения. Он всю жизнь на кузне работал. Сейчас немножко стух, в смысле, поуже стал. Должна вам подойти. – Понюхала ткань. – Новенькая. Настоящим льном пахнет. – Зубами оторвала этикетку. – Чего ж вы не разулись? Я вам калоши дам. В калошах сподручнее.
Адэр притронулся к подбородку – показалось, что отвисшая челюсть коснулась груди. Уловив в зеркале собственный жест, посмотрел на свое отражение: лицо – вытянутое, серое, как платье Малики, глаза – две большие синие пуговицы.
Тася заметила его замешательство:
– Если сапоги широкие, можете не снимать.
Адэр встал:
– Выйду на воздух, Анатана подожду.
– Анатан парную проветривает, угар выгоняет, – сказала Тася и вытащила из комода льняные штаны. – Идемте, покажу, где банька.
Адэр тяжело перенес последние дни. От воспоминаний о постоялых дворах, плесневелых ваннах, узких жестких кроватях и пропахших сыростью постелей бросало в дрожь. От слова «банька» по спине побежали такие же мерзкие мурашки.
Спотыкаясь в потемках о невидимые растения, Адэр шел за Тасей по огороду. Безлунное, затянутое черной пеленой небо сливалось с крышами домов. Издалека доносился сиротливый лай собаки. Где-то ухнула ночная птица. Вдруг захотелось сбежать. Тихо повернуть назад, незаметно выбраться на улицу, сесть в машину и унестись куда угодно, лишь бы подальше от смехотворной и унизительной роли рядового инспектора. Но что-то заставляло передвигать ноги и, стиснув зубы, вглядываться в виднеющиеся впереди смутные очертания низенького строения, которое казалось зловещим.
Тася уперлась ладонями в двери. Раздался надсадный скрип, и в кромешный мрак вырвался сноп света.
– Анатан! Встречай, – крикнула Тася, вложила Адэру в руки штаны с рубахой и, пошагав обратно, растворилась в темноте.
Адэр вошел в тесный предбанник, освещенный керосиновой лампой, закрыл за собой дверь. Воздух мгновенно стал осязаемо плотным. Заложило уши.
В противоположной стене открылась дверца, выпустив облако пара. На пороге появился Анатан в исподних штанах.
– Давай-давай. Раздевайся, – протараторил он и скрылся в водянистом тумане.
Адэр сел между стоявшими на скамье ушатами с водой. Рядом на табурете – махровые полотенца. На крючках, вбитых в стену – рабочие вещи Анатана и чистая льняная одежда, на полу – высокие резиновые сапоги, облепленные глиной, и блестящие калоши.
– Яр! Чего так долго? – раздался голос из-за дверцы.
Адэр разделся, обмотал вокруг пояса грубое на ощупь полотенце и вошел в парную. Опустившись на прогретую деревянную полку и глубоко вдохнув горячий воздух с примесью какого-то запаха – то ли травы, то ли цветов, – неожиданно для себя улыбнулся.
– Хорошо? – спросил Анатан, усевшись рядом.
– Хорошо, – протянул Адэр, осматриваясь.
В углу тускло горел фонарь, освещая бревенчатые стены, маленькое запотевшее оконце с форточкой, деревянную бочку с водой, низкую каменную печку, в черном зеве которой алели угли.
Адэр поймал на себе напряженный взгляд:
– Что-то не так?
Качнувшись вперед, Анатан поднялся:
– Залезай повыше, я жару поддам. – И набрал в ковш воды.
Адэр растянулся на верхней полке, со смешанными чувствами закрыл глаза. Тело нежилось в тепле, чистоте и свежести, а разум противился – уж лучше затыкать нос в постоялом дворе, чем ходить нагишом перед плебеем.
– Готов? – произнес Анатан.
Адэр повернулся к нему лицом, но не успел спросить, к чему надо приготовиться. Анатан выплеснул воду из ковша на горку камней, лежавших на печи.
Казалось, что уши свернулись в трубочку. В лицо впились сотни раскаленных игл. Обжигающий воздух застрял в горле. После второго ковша Адэра сдуло с полки на дощатый пол. Анатан расхохотался.
Они выскочили в предбанник. Обливались из ушатов то ледяной, то горячей водой. Забежали обратно в парную и, усевшись рядом, рассмеялись. Над чем смеялся Анатан – одному Богу известно. Адэр представлял глаза отца, узнай он, где сейчас его сын. Из груди рвался смех, а хотелось выть – как же низко пал будущий владыка полмира.
Адэр облокотился на колени, опустил голову. Это всего лишь спектакль. Скоро представление закончится, он зайдет за кулисы, скинет ненавистную маску и вычеркнет из памяти дни позора.
– Тебе плохо? – спросил Анатан.
– С чего вдруг? – произнес Адэр и забрался на верхнюю полку.
Ни шипение камней на печке, ни обжигающий пар, ни раскаленный воздух, опаляющий горло, уже не смогли согнать его на пол. Тело разомлело и словно растеклось как растопленный воск, по доскам.
Анатан похлопал Адэра по плечу:
– Хватит. В бане главное – не переусердствовать.
Адэр надел льняные штаны и рубаху, с огромным трудом всунул распаренные ноги в сапоги. Увидев, как Анатан запросто обул калоши, понял, что имела в виду Тася, говоря об удобстве резиновых башмаков.
Выйдя из бани, с невыразимым удовольствием потянулся и, запрокинув голову, замер. Грозди звезд искрились так близко, что чудилось – протяни руку и сможешь сорвать их, сжать в кулаке, и между пальцами заструится сверкающий сок.
– Красиво, – раздался мелодичный голос.
– Красиво, – эхом повторил Адэр, глядя в небо.
– Посмотришь на это, и хочется жить, – сказал Анатан и побрел к дому, в котором, словно маяк, одиноко светилось окно.
***
На тарелках паровал картофель, политый маслом и посыпанный кружевами петрушки, переливалась золотистая капуста, украшенная стрелами зеленого лука, горкой возвышались кусочки черного хлеба.
Из-за ситцевой занавески появилась Малика. Шмыгнула серой мышкой через комнату, тихонько скрипнула дверью.
Анатан достал из шкатулки несколько монет:
– Пол! Поди сюда!
Из кухни выбежал парнишка пятнадцати лет, одетый в майку и клетчатые штаны. Он поразительно походил на Анатана – такое же открытое лицо, светлый взгляд и искренняя улыбка, короткие, выгоревшие на солнце волосы и загорелое, не по возрасту жилистое тело. Бросив Адэру «Здрасте», Пол застыл возле отца.
Анатан протянул ему деньги:
– Сбегай в питейный дом.
Адэра передернуло от воспоминаний о запахе выпитого вина.
– У меня есть отличное вино. Сейчас принесу.
Выскочив на улицу, он долго мерил двор шагами. Ему уже приходилось обедать за одним столом с Маликой, теперь предстоит пережить еще большее унижение – распивать вино с простолюдинами. Ко всему прочему на столе нет ножей, только вилки. И четыре тарелки вместо двенадцати.
