Легенды II (антология) - Хэйдон Элизабет (библиотека книг TXT) 📗
— Может, она пляшет с демонами и вышивает злые заклятия, — со смаком предположил Эг. — Да и откуда вам знать, что делают благородные леди, сир? Вы знакомы с одной только леди Вейт.
Это было сказано дерзко, однако верно.
— С дамами я, может, и не знаком, зато хорошо знаю одного мальчишку, и он так и напрашивается, чтоб получить в ухо. — Дунк потер затылок, который после целого дня ношения кольчуги делался как деревянный. — Ты вот знался с принцессами и королевами — разве они пляшут с демонами и занимаются колдовством?
— Леди Шира, наложница Красного Ворона, занимается. Она купается в крови, чтобы сохранить красоту. А моя сестра Рея подлила мне приворотного зелья, чтоб я женился на ней, а не на Даэлле, другой сестре.
Эг говорил о подобном кровосмешении как о самом естественном деле. Для него это так и есть. У Таргариенов братья веками женятся на сестрах, оберегая чистоту драконовой крови. Последний дракон умер еще до рождения Дунка, но династия драконовых королей продолжается. Может быть, боги не против таких браков.
— Ну и как зелье, подействовало? — спросил Дунк.
— Подействовало бы, да я его сразу выплюнул. Мне жена ни к чему, я хочу стать рыцарем Королевской Гвардии и посвятить всю жизнь королю. Белые рыцари приносят обет безбрачия.
— Это благородно, но ты, когда подрастешь, выберешь, возможно, невесту, а не белый плащ. — Дунку вспомнилась Тансель Длинная и то, как она улыбалась ему в Эшфорде. — Сир Юстас сказал, что желал бы для своей дочери такого мужа, как я. Ее звали Алисанна.
— Так ведь она умерла, сир.
— Без тебя знаю, — раздраженно отрезал Дунк. — Он сказал «будь она жива». Тогда он выдал бы ее за меня. Или за такого, как я. Никогда еще лорд не предлагал мне свою дочь в жены.
— Умершую дочь. И если Осгри когда-то и были лордами, то сир Юстас просто рыцарь, хотя и помещик.
— Я знаю, кто он такой. В ухо захотел?
— Лучше уж в ухо, чем жениться. Особенно на мертвой. Вода закипает, сир.
Они опрокинули в ванну третий котел, и Дунк стал раздеваться.
— Завтра я надену мой дорнийский камзол. — Это была самая красивая вещь в гардеробе Дунка: песочный шелк с изображением вяза и падающей звезды.
— Если надеть его в дорогу, он весь пропотеет, сир. Наденьте этот, а тот я возьму с собой. Переоденетесь около замка.
— Поблизости от замка. Я не стану дурака из себя строить, переодеваясь на подъемном мосту. И кто тебе сказал, что ты едешь со мной?
— Рыцарь внушает больше уважения, если его сопровождает оруженосец.
И то правда. Мальчишка хорошо смыслит в таких вещах, не зря же он прослужил два года пажом в Королевской Гавани. Дунк тем не менее не хотел брать его на опасное дело. Кто знает, какой прием ему окажут в Холодном Рву. Если эта Горячая Вдова в самом деле так страшна, как о ней говорят, он может оказаться в вороньей клетке, вроде тех двоих на перекрестке дорог.
— Ты останешься и поможешь Беннису с новобранцами. И не дуйся, это не поможет. — Дунк скинул бриджи и сел в горячую воду. — Отправляйся спать и дай мне помыться. Ты не едешь, и весь разговор.
Когда Дунка разбудило солнце, Эга уже след простыл. Боги, неужели утро? Так скоро? Он сел, потянулся и сонно побрел к колодцу. Там он зажег толстую сальную свечу, поплескал холодной водой в лицо и оделся.
Оседланный Гром уже ждал его у конюшни. Эг с Мейстером тоже ждали.
В тугих белых бриджах, в дублете с зелеными и золотыми квадратами и в сапогах мальчишка в кои-то веки выглядел как настоящий оруженосец.
— Бриджи порвались сзади, но жена Сэма зашила их, — объявил он.
— Это вещи Аддама, — пояснил сир Юстас, выводя из конюшни собственного серого мерина. Поношенный шелковый плащ с шахматным львом окутывал его плечи. — Дублет немного сопрел в сундуке, но еще годен. Рыцарь с оруженосцем внушает больше уважения, поэтому я решил, что Эг будет сопровождать вас в Холодный Ров.
«Нас перехитрил десятилетний мальчишка». Дунк посмотрел на Эга и произнес одними губами: «А в ухо?» Тот заухмылялся.
— У меня и для вас кое-что есть, сир Дункан. Смотрите. — Старик тряхнул чем-то в воздухе и развернул еще один плащ — из белой шерсти, расшитый квадратами зеленого атласа и парчи. Последняя вещь, которую Дунку хотелось надеть в такую жарищу, но когда сир Юстас накинул плащ ему на плечи, Дунк увидел гордость в его глазах не смог отказаться.
— Благодарю вас, милорд.
— Он вам к лицу. Жаль, что я не могу дать вам еще что-нибудь. — Усы старика дрогнули. — Я велел Сэму поискать в вещах моих сыновей, но Эдвин и Гарольд были гораздо ниже вас, уже в груди, и ноги у них были намного короче. То, что осталось от них, вам будет не впору, увы.
— Плаща вполне довольно. Я не посрамлю его, милорд.
— Не сомневаюсь в этом. — Старик потрепал серого по шее. — Я провожу вас немного, если не возражаете.
— Помилуйте, какие могут быть возражения.
Эг поехал под гору первым, очень прямо держась в седле.
— А эта шляпа ему непременно нужна? — спросил сир Юстас. — Какой-то дурацкий вид, вам не кажется?
— Будет еще хуже, милорд, если у него голова облезет. — Солнце, едва взойдя, уже припекало. К полудню седла начнут так жечь, что волдыри вскочат. Эг, конечно, хорош в наряде умершего мальчика, но к вечеру яичко сварится вкрутую. Дунк хотя бы переодеться сможет — парадный камзол он вез в седельной сумке.
— Поедем западной дорогой, — решил сир Юстас. — Последнее время ею мало пользуются, однако это самый короткий путь до Холодного Рва. — Дорога вела в обход холма, мимо ежевичника, где покоились жена и сыновья старого рыцаря. — Они любили ходить сюда по ягоды, мои мальчики. Малышами они прибегали ко мне все перемазанные и исцарапанные, и я сразу догадывался, где они были. — Лицо старика осветила нежная улыбка. — Ваш Эг напоминает мне моего Аддама. Такой же смелый, несмотря на свои юные годы. Аддам прикрыл собой своего раненого брата Гарольда, и речной рыцарь с шестью желудями на щите отсек ему руку топором. — Грустные серые глаза сира Юстаса встретились с глазами Дунка. — Ваш старый господин, рыцарь из Пеннитри, тоже сражался во время мятежа Черного Пламени?
— Да, милорд — еще до того, как взял меня к себе. — Дунку в ту пору было года три или четыре, и он бегал, полуголый, по улицам Блошиного Конца, скорее звереныш, чем человеческое дитя.
— За красного дракона или за черного?
Вопрос оставался опасным даже спустя столько лет. Со времен Эйегона Завоевателя в гербе Таргариенов значился трехглавый дракон, красный на черном. Дейемон Претендент поменял эти цвета на своих знаменах по обычаю многих бастардов. «Сир Юстас — мой сюзерен и имеет право знать», напомнил себе Дунк.
— Он сражался под знаменем лорда Хейфорда, милорд.
— Бледно-зеленые скрещенные полосы на золотом поле? Волнистые?
— Возможно, милорд. Эг должен знать. — Мальчуган мог без запинки назвать гербы половины вестеросских рыцарей.
— Он был известный сторонник престола, лорд Хейфорд. Король Дейерон сделал его своим десницей перед самым сражением. Батервелл так плохо справлялся с этой должностью, что многие сомневались в его преданности, но лорд Хейфорд оставался несгибаемым от начала до конца.
— Сир Арлан был рядом с ним, когда он погиб. Его зарубил лорд с тремя замками на щите.
— Много славных людей погибло в тот день и с той, и с другой стороны — потому это поле и назвали Багряным. Сир Арлан рассказывал вам о сражении?
— Он не любил говорить о нем. Там погиб и его оруженосец, Роджер Пеннитри, сын его сестры. — При одном упоминании этого имени Дунк испытывал легкое чувство вины — ведь он занял место Роджера. Только принцы и самые знатные лорды могут позволить себе двух оруженосцев. Если бы Эйегон Недостойный вручил свой меч законному наследнику Дейерону, а не бастарду Дейемону, мятежа Черного Пламени могло и не быть, и Роджер Пеннитри был бы жив. Со временем он стал бы рыцарем, лучшим рыцарем, чем Дунк — а Дунка в конце концов повесили бы или сослали на Стену, в Ночной Дозор.
