Стража Колдовского мира - Нортон Андрэ (читать книги регистрация .TXT) 📗
Они не стали двигаться вперёд в этот день. Было совершенно очевидно, что расход дара тяжело сказался на людях и животных. Двое пограничников успешно занялись рыбалкой, а Керис на Ясте и сокольничий Криспин отправились на охоту. Они завалили солидного вилорога, а Дальнокрылый поймал четырёх диких курочек. Это было отличным пополнением быстро тающих припасов. Они провели ещё два дня за сушкой мяса, пока поджидали возвращения Деневера, который намеревался сообщить, что лежит вниз по реке и не грозит ли им опасность наткнуться на какой-нибудь блуждающий отряд, которых теперь развелось множество в Карстене.
Во время второй охотничьей вылазки на следующий день они наткнулись на свидетельство того, что у Карстена ещё есть заповедные уголки, полные жизни, которые смогут уберечь его от хаоса. Дальнокрылый доложил Криспину результаты разведки.
— Дорога, — сообщил сокольничий, поглаживая голову пернатого друга, — причём, видимо, ею пользуются. Дальнокрылый видел на ней отряд. Наверно, нам лучше самим взглянуть.
«Лучше уж как можно раньше узнать самое худшее», — молча согласился с ним Керис. Если бы их нынешний лагерь у реки находился не на краю густых зарослей, а возле поселений, им следовало бы настроиться на продолжение пути.
Они спешились, и Яста двинулся вперёд на разведку. Следуя за ним, Керис и сокольничий пересекли узкий овраг, по дну которого бежал маленький ручеёк Кустарник, заполонивший овраг, обеспечивал прикрытие.
Вон действительно проходит дорога. Керис быстро оценил ситуацию: место расчищено, и расстояние от одного края до другого если и не равно полёту стрелы, то всё же недостаточно узко, чтобы устроить засаду.
Кто бы ни правил этой землёй, трагически разрываемой войнами, у него всё же достаточно воли и силы, чтобы держать дороги открытыми. Дороги означают более быстрое продвижение не только для войска, но и для торговцев. А где идёт торговля — там мир, пусть и напряжённый.
Дорога пересекала речку, не перекрытую мостом, и Керис догадался, что в ней есть брод или просто мелководье.
Отряд, замеченный Длиннокрылым, уже подходил к броду. Они увидели группу вооружённых стражников, окружавших паланкин, подвешенный меж двумя коренастыми лошадками, занавешенный яркими, хотя и побитыми дорожной пылью тканями. Часть занавески откинули, чтобы сидящий внутри мог видеть все вокруг. Керис заметил богатую одежду, которая могла принадлежать только вельможной даме. Он увидел руку в серебряном браслете, крепко обнимающую маленького ребёнка, визжащего и покрасневшего от натуги в попытках вырваться на свободу.
За паланкином следовали три женщины в более скромных одеяниях, головы их почти скрывали плотно облегающие шапочки с полями. Они восседали на неспешно шагающих лошадках. Потом снова стражники. Все они придерживались темпа, заданного лошадьми с паланкином, хотя Керис заметил, что среди них есть авангард, осматривающий все придорожные заросли.
— Лускан! — этот резкий возглас со стороны его собственного спутника ошеломил Кериса. Одновременно с возгласом сокольничего птица, сидевшая на луке седла, издала громкий клёкот.
Со стороны путников послышался ответный крик. Стражники тут же разделились на две группы, одна из которых окружила носилки и наездниц, а три ближайших воина устремились к оврагу, в то время как их соратники готовились отразить нападение.
Не успел Керис пошевелиться, как Криспин послал коня вперёд, а птица издала повторный зов.
И тут Керис заметил, что на двоих стражниках одежда сокольничих. Их птицы, хоть и в колпачках, тотчас отозвались на клёкот Дальнокрылого.
Один из сокольничих поднял забрало с клювом птицы. Шлем его изображал голову сокола.
— Это ты, Брат из одного Гнезда? Поклянись! — часть лица, видная Керису, выдавала в нём человека пожилого, зарубцевавшийся шрам искривил рот.
— Клянусь, это я, — твёрдо произнёс Криспин. — Я еду, не замышляя зла в отношении своего братства, хотя Гнездо уже разорено.
Остальные стражники ориентировались на сокольничих. Руки они положили на рукояти мечей, а луки держали наизготовку, но при этом, казалось, ждали, чтобы их спутник по обозу взял на себя руководство.
Криспин поднял забрало, выполненное в форме клюва птицы, а затем, словно уверяя других, что это именно он, вообще снял шлем.
— Ты — Лускан из рода Лёгкой Стаи, — торопливо проговорил он, — а я был птенцом в то время, когда ты принял Стаю.
— Кто же тогда обучал тебя? — последовал быстрый вопрос.
— Ашфар, но он давно уже руководил Стаей, ещё до прорыва границы.
— Ашфар… — повторил другой. — Что ж ты теперь, парень, поигрываешь чистым щитом, когда остатки Гнезда влачат жалкое существование? — и его рот, стянутый шрамом, скривился в усмешке.
— Я на службе по приказу Наставника Стаи.
— Барона Йерма? Ты довольно нагло едешь по его владениям.
— Только пересекаю их. Те, с которыми я скачу, представляют собою отряд, где есть колдуны.
Лускан пристально посмотрел на него.
— А что делают колдуньи и колдуны рядом с честным воином?
— Многое. Но я могу дать клятву на мече и на крови, на когте и на клюве, что мы не побеспокоим ни одного из обитателей этого края.
Он поколебался и потом прибавил немного более резким тоном:
— Ибо наш отряд — на стороне Света!
Лускан выругался, но стало ясно, что клятва Криспина успокоила его.
— Чей щит ты поднял? — спросил он уже менее требовательно.
— Щит двух стран, и Карстена тоже, с той самой поры, как только мы поняли, что цель наших поисков находится и здесь, и в этом краю тоже, в чём и убедились уже дважды!
— Загадки! — брюзжащий голос оказался принадлежащим женщине из паланкина. — Говори ясно или же займись своим делом, да побыстрее, раз уж у тебя так много свободного времени!
Двое сокольничих, остававшихся до сей поры в стороне, принудили лошадей приблизиться, пока все трое не оказались лицом к лицу с Криспином. Керис напрягся, зная, что если дело перейдёт от речей к мечам, то придётся вмешаться.
— Тут всем добрым людям грозит Тьма! — Криспин и не делал попыток надеть шлем. — Мы все, из Эсткарпа, Эскора, Лормта — ищем и уничтожаем на этой земле ростки гибели!
— Колдуньи! — вновь забрюзжала дама из паланкина. — Разве не довольно смертей посеяли они среди нас? Где же лежит мой дорогой первый муж, скажи, прислужник дурной Силы? Он навсегда упокоился там, среди горных хребтов!
Но её голос тотчас затерялся в шуме крыльев. Все четыре сокола, и Керис даже не успел этого осознать, стремительно взмыли вверх. В то же самое время и Яста послал ему, своему наезднику, мысленное предостережение:
«Тревога. Засада. Их нетерпенье все больше. Их хозяина трудно победить».
На дороге, почти перед самым обозом, что-то запенилось и запузырилось, поднимаясь прямо от травы опушки, их естественного укрытия, — и на них внезапно устремились твари, именуемые расти (нечто вроде огромных крыс, живущих только ради умерщвления и пожирания).
Может быть, разведчики не заметили их, потому что искали просто опасности и беды. Пронзительно и страшно вдруг завизжали женщины, точно кобылицы в битве. Хоть расти и не достигали в длину руки взрослого мужчины, свора этих тварей всё же могла сбить наземь и коня, и наездника.
Керис выкрикнул боевой клич Дола:
— Мечи во имя Света! — и Яста мгновенно бросился в атаку. Они успели захватить самый конец катящегося клубка тварей. Морда Ясты вытянулась вперёд. Он ухватил одно из раздутых коричневых тел, разорвал его и швырнул в самую середину своры, одновременно высоко воздымая передние копыта в дробящей все и вся пляске!
Керис тотчас подхватил тот тайный ритм боя, знакомый с той поры, когда он в первый раз помчался на коне с Килланом. Он оставил меч в ножнах. Огненный хлыст стража Дола в его длани надвое рассёк шевелящийся клубок и верещание тварей, спалённых воином, уже прекратилось, когда их же собственные соседи по своре кинулись на них. Ибо такова природа сей мерзости: они часто прекращали нападение, когда грызущий их голод удавалось утолить мясом собственных сородичей.
