Алая дама закончила партию (СИ) - Кенли Мэри (версия книг txt, fb2) 📗
Провокация звучала в его голосе и читалась в синем взгляде. Но Ину не смутить так просто.
— Минутное помутнение рассудка, - фыркнула она, а потом добавила. – Уходи. Уйди… Прямо сейчас. Не стоит всё усложнять.
Их история и без того была слишком запутанной.
— А если я не хочу уходить? – серьёзно спросил Диоклетиан. – Что, если я попрошу тебя вернуться?
Её пальцы впиваются в тонкую шаль, а взгляд становится острым.
— Невозможно, - шепчет Инария одними губами.
Потому что всё предрешено. Ничего не изменится. И её судьба… Она не готова принести себя в жертву его счастью.
Тогда почему так сложно смотреть в глаза Диоса?
Но он будто ожидал подобного ответа и вновь перевёл взгляд на каменные плиты.
— Я мало говорил с тобой о прошлом… Точнее, вообще не говорил, верно? О том, почему родовой замок Криос пришёл в запустение. Но, думаю, Люций поделился с тобою… Частью истории.
Инария промолчала. В первые годы она игнорировала жуткие слухи и честно занималась восстановлением замка. Но, со временем, любопытство захватило её и тогда девушка попыталась разговорить дворецкого.
Люций не любил рассказывать о прошлом. Те крохи, которые вызнала Инария… Вполне умещались в давнейшие слова Марты:
«— При рождении Диоклетиан Криос унёс жизнь своей матери. А когда ему исполнилось семь лет… Его отец привёл с Охотничьего праздника женщину. Эта любовница… По слухам, разрушила род Криос. Старший брат лорда Криоса влюбился в ту женщину. Начались распри и склоки… Что произошло потом – никто не знает, но всё помнят ужасающий пожар, в котором выжил только Диоклетиан Криос»
— Мало кто об этом знает, но сегодня – годовщина того пожара, - усмехнулся мужчина, - и это… Делает меня до жути разговорчивым.
Глава 16
Всё это было… До жути неправильным.
Раньше она мечтала о том, чтобы Диоклетиан был рядом. Чтобы разговаривал с ней, постепенно открывая самое сокровенное.
И теперь, когда Инария сдалась, эрцгерцог делает решительные шаги навстречу.
То, что способно убить её уверенность в верном выборе.
В склепе было прохладно и шрам немного ныл, напоминая о себе. Монтроуз необходимо развернуться и уйти, но она стоит и смотрит на него… Выжидающе.
Словно готова дослушать до конца. В этом и кроется беда графини. Она любит его, до сих пор любит столь сильно, что просто неспособна оттолкнуть.
Возможно, причина кроется и в сверкающей синеве его глаз, где таятся болезненные воспоминания, похожие на монстров под толщей вод.
— В конце концов… Думаю, мне стоит знать: отчего я не получила от тебя и капли тепла за эти годы? – тихо спросила Инария, прерывая тягостное молчание.
Раньше ей бы не хватило смелости потревожить душевные раны Диоклетиана. Но сейчас… Ина всё ещё на распутье.
Попросить у него искренности – меньшее, что она может.
— Мне бы хотелось оправдаться перед тобой болезненным прошлым, - усмехнулся Криос, - но оно, на самом деле, ничего не оправдывает. Хотя и оставило… Некоторые травмы, которые не смогло стереть время.
Диос всегда был патологически устремлен в будущее, словно опасался оборачиваться, преследуемый чем-то. Инария знала об этом и старалась не тревожить возлюбленного понапрасну.
Но прошлое, знаете ли, имеет свойство не прощаться. И не отставать.
— У той женщины, которую отец привёл с Императорской Охоты… Были рыжие волосы. Но совсем не такие, как у тебя, - Диоклетиан улыбается чуть мягче, - отец подстрелил её, как подстреливают грациозную лань. Всё сокрушался из-за несчастного случая… Впрочем, возможно, она сама рванулась под стрелу.
Обманчивое спокойствие эрцгерцога казалось неправильным. Графиня ожидала от него взрыва, а получила (пока что) штиль. Но…?
— В ту пору Криосы были очень гордыми, - задумчиво добавляет мужчина, - и это их погубило. Я… Не ненавидел любовницу отца. Честно, не ненавидел. Она была красивой. И мастерски умела пользоваться собственным шармом. Глупый отец… Думал, что задел стрелой лань. Однако, на самом деле – поймал искусную паучиху.
Тьма застилала ясные синие глаза Диоса. Отблеск от керосиновой лампы освещал часть его лица, добавляя таинственности.
— Мой старший брат и дядя по очереди пали от её чар. Постепенно, очень неторопливо… Она захватила их сердца. Родные мне люди вдруг обратились в ревнивых зверей. Ярились, жаждали крови… Хуже волков.
Диоклетиан тяжело вздохнул.
— На самом деле, эта история не так уж и интересна. Прежде всего, она о непомерной глупости мужчин рода Криос. Закончилось всё тем, что они отправились на охоту, да и сгинули там, сцепившись в ненормальной схватке. Остались лишь я, да та женщина. Она… Не была законной женой. Но носила под сердцем ребёнка моего отца.
Мужчина посмотрел в глаза Инарии, тая усмешку:
— Пожар, вспыхнувший в замке… Был учинен последователями почившего эрцгерцога. Они назвали её ведьмой и решили предать огню. Я спасся… Но, даже ребёнком, не забыл её отчаянных криков. Так уж плоха… Та женщина? Мне бы хотелось искренне ненавидеть любовницу отца. Однако… Я понимал, что всему виной сами Криосы.
Инария молчала, испытывая только лишь внутренние смятения. Эта история… Сильно отличалась от всего, услышанного раннее.
Вернее… Основные события те же. Но смысл как-то поменялся.
Порой Монтроуз казалось, что она слишком напоминает Диосу «ту женщину». Похоже… Это не так?
— Я хотел, чтобы род Криос прервался.
— Ч-что? – подобных слов девушка точно не ожидала, с изумлением взирая на эрцгерцога.
Неужели, он серьезен…?
— Звучит странно, не так ли? – криво усмехнулся Диоклетиан. – Мы псы императора и натура у нас собачья. В моих жилах течет грязная кровь самодовольных ублюдков, потерявших рассудок из-за одной женщины. Они загубили… Все. Даже могила моей матери была осквернена ими при жизни. Одна мысль о том, чтобы продолжить этот род… Вызывала отвращение.
Пальцы мужчины сжались в кулаки.
— Дело было не в тебе, Инария. Я не собирался жениться ни на ком. Хотел позднее… Взять на воспитание мальчика из приюта, дабы передать ему опостылевший замок. Но… Потом появилась ты. Девушка из рода Монтроуз… Сильно отличалась от других моих любовниц. Признаться честно, твоё появление – будто нарушение всех моих клятв.
И вновь печальная улыбка отразилась на его губах, ударяя по самообладанию Инарии. Что же с ним творится? Что… Творится с ней?
— Вначале я думал, что это временно. Однажды тебе надоест – и ты исчезнешь. Но… Каким-то образом, леди Монтроуз принесла тепло в мой замок и по камушкам собрала разрушенное. Я не хотел играть с тобой в семью, давая ложную надежду. И потому держал дистанцию, словно она смогла бы помочь мне сохранить остатки той клятвы.
В тот момент Криос прекратил улыбаться. Непостижимая усталость заставила его взгляд потускнеть.
—… Со временем мне стало казаться, будто эта отстраненность вполне нормальна. Я даже считал, что ты счастлива жить подобным образом. Но, когда леди Монтроуз покинула мой замок… Я, наконец, осознал. Всё тепло, которое я ощущал в последние годы, было от тебя.
Свистящий ветер проник в склеп, раздувая край шали и её алые волосы. В глазах девушки стояли слёзы и, неожиданно, она выпалила:
— Это неважно!
Инарию трясло. Зачем, зачем он говорит всё это? Почему именно сейчас? Диоклетиан будто признавался ей в чувствах и… Монтроуз просто не могла больше терпеть.
Эмбер Бёрнс. Девушка, которую Диоклетиан полюбит.
Или же…? Надежда пылает в груди, но Ина душит её на корню.
— Выслушай меня, прошу, - хмурится мужчина, но она уже выбежала из склепа.
Коленки Инарии дрожали, ровно, как и плечи.
— Уходи, оставь меня… Не обещай того, чего не сможешь выполнить!
Она скрылась в поместье, напоследок хлопнув дверью, будто бежала от ненавистного преследования. Но частичка её души всё ещё привязана к склепу и словам Диоклетиана.
«То сновидение… Было ли оно на самом деле правдивым? Кому мне верить? Сердце разрывается от боли. Но разум… Разум, как всегда, против»
