Скиталец. Часть 2 (СИ) - Байкалов Алексей (читать книги txt, fb2) 📗
В следующее мгновение Бьёрн почувствовал такую сильную жажду убийства исходящую от Скита, что инстинктивно принял защитную стойку. Такую жажду убийства он видел лишь раз, и до сих пор Бьёрн иногда просыпался в холодном поту, после того как тот день приходил к нему во сне. Его излучало ужасное существо, Безумная тварь, которая уничтожила половину деревни. Тогда многие семьи потеряли сильных и храбрых мужей, а он, Бьёрн, после того дня стал скитальцем в поисках силы и способа своего развития.
Его друг белел на буквально на глазах, сначала Бьёрн решил, что это от горя, но теперь он видел, что это нечто из недр души Скита вырывается наружу. Волосы Скита чернели и казалось, что этот черный цвет поглощает любой луч света, который касался их. Кожа обретала настолько белый оттенок кожи, что самый чистый северный снег на его фоне казался печной сажей, и только тату изображающее пятна лазурного барса имели оттенок неба, а глаза с кошачьими веретенами зрачков святились изумрудно-зеленым цветом. От Скита волной стала растекаться аура силы и жажды чужой смерти, волны силы были такой плотности, что черные волосы Скита начали развиваться, словно в комнату залетел ураган. Скит направился в сторону Патриарха, так и не доставшего кинжал из груди старика, проходя мимо алтаря Скит жестом развеял оковы сдерживающее Мора, они, как оказалось, тоже состояли из лунного серебра. Мор скатился с жертвенного алтаря и бессознательным кулем упал на каменный пол. Слишком много сил из него вытянул за эти три дня жертвенник.
Кто-то из возносивших молитвы попытался преградить дорогу Скиту, но тот одним ударом когтистой лапы разнес голову наглеца посмевшего встать на его пути. Ноги Скита деформировались, лунное серебро нарастало, формируя задние лапы на подобие кошачьих. Скит не мог стоять прямо и опустился на четыре лапы, хлеща себя по бокам мощным хвостом. Кошачья пасть, тоже сформированная из лунного серебра, ощерилась в хищном оскале и угрожающее рычание раздалось в молитвенном зале. Патриарх вздрогнул и наконец увидел, что же происходит вокруг него. Он почувствовал энергию безумия растекающуюся по храму и оскверняющую его, он почувствовал то, чего не не испытывал уже давно. Патриарх церкви бога воина, Великого Ан'Гасиоха, Борей Элдор в первые за несколько веков испытал страх. Такой страх испытывали первые люди, появившиеся в этом мире и являющиеся самыми слабыми существами в мире, они были дичью. Дичью за которыми охотились все звери, и именно такой дичью чувствовал себя Борей, дичью за которой пришел хищник, хищник который мог себе позволить охоту, ведь именно он является вершиной пищевой пирамиды.
Немалых усилий обошлось Патриарху сбросить с себя оковы ужаса и отпрыгнуть в сторону, чтобы подготовиться к бою. Борей оголил клинки из ножен закрепленных за спиной. Два прямых клинка, один чуть короче другого, старший и младший брат. Младший был закреплен рукоятью вниз, для удобства внимания его из ножен. Старший Элдор принял защитную стойку семейного боевого стиля Элдоров, стиля Воина Северного Ветра. Веерообразный взмах клинков уплотнил воздух вокруг Патриарха, и ветер закружил вокруг воина не позволяя никому проникнуть за охраняемую им территорию.
Скит зарычал и по его телу стали пробегать черные молнии, он ускорился и прыгнул вперед, но ветер не пропустил нарушителя закона и Скит отлетел к стене с такой силой, словно в него из пушки выстрелили. Монстр, в которого превратился Скит, зарычал с удвоенной яростью, а зловещая аура от него стала исходить еще сильнее, так что даже Бьёрн не выдержал и упал на одно колено. Мор застонал от боли, у него не было сил, чтобы защититься от этой силы. Северянин закусил губу до крови, и начал ползти до своего друга, закрывая смертепоклонника своей силой души и взваливая его на плечо. Раньше этот хилый с бледной кожей парень ничего не весил для грозного воина Севера, но сейчас все силы уходили на то, чтобы выдержать ту чудовищную силу, которая исходила от Скита, от монстра которым тот стал потеряв контроль от ярости.
В этот раз Скит не бросался на Ветер окружающий Патриарха. Покрытый черными молниями Скит кругами носился вокруг старшего Элдора, и каждый его шаг звучал ударом грома, каждый взмах его лапы выбивал крошку из каменных плит на полу. Остаточные изображения в виде барса образованного из черной молнии, обращались молнией и били в самый центр завихрения, Патриарх пока еще успевал отбивать атаки Скита, но понимал что так долго продлеваться не может, а потому надо было идти в наступление. Его кровь разогревалась, с каждой секундой противостояния по его жилам все больше растекался огонь боя, кровь становилась лавой, которая окончательно прогнала страх из крови Борея, он наконец смог собраться и взмахом клинков разогнал Ветер. Ураганной мощи порыв ветра согнал черные молнии с тела Скита, и те слетев убили тех молящихся последователей Ан'Гасиоха, кто еще мог стоять на ногах.
Теперь уже Скит был вынужден защищаться. Силу Огня, которую покровитель воинов давал своим последователям, Борей усиливал стилем Воина Северного Ветра и в Скита летели стены из огня. Они плавили камень под лавами хищника. Мертвые тела последователей Ан'Гасиоха сгорали в лаве из расплавленного камня, но это никого не волновало. Один только жертвенник с мертвым телом мастера Ичи не нагрелся ни на градус, скорее даже наоборот, он хищно проглатывал каждую каплю силы, которая касалась его поверхности.
Лунное серебро начало обжигать кожу под ним, но Скит не обращал на это внимание. Он сформировал облака под собой и теперь атаковал своего врага не касаясь пола, ставшего таким опасным. Поднявшись повыше, Скит раскрыл пасть и зарычал. Внутри звериной пасти, сформированной из лунного серебра, модно бло увидеть обычный человеческий рот. Монстр направил хвост на своего противника, и несколько раз выстрелил Серебряной Иглой черного цвета. Элдор легко уклонился от таких простых атак, но в следующее мгновение черная молния атаковала его со спины. Не успев понять что произошло, он повернулся в ту сторону, но удар пришел уже совершенно с другой стороны. Теперь уже Патриарх вынужден был защищаться от хищника, атаки которого было не возможно предсказать.
Лава, которая текла в венах Борея разогрелась настолько, что вены по всему телу стали излучать красный цвет, старший Элдор подготовил технику, и его клинки покрыл голубой огонь чистой плазмы. Движения Патриарха ускорились и очередным взмахом он выбил Скита из черной молнии. Хищник полетел на пол, но в последний момент успел сформировать под собой облако. Оба противника истекали кровью, которая капала на пол, и шипя в раскаленной лаве испарялась. Кровь Борея запекалась моментально, а хищная тварь затягивала свои раны лунным серебром.
Хоть Скит и потерял разум, но та человеческая часть, что еще осталось понимала, скоро его силы закончатся, тело не выдержит нагрузок и он упадет, так и не отомстив за смерть мастера Ичи. Скит зарычал, и Серебряные Иглы метнулись к своему хозяину. Патриарх не ожидавший такого в миг оказался проткнут в десятках мест по всему телу упал на оба колена, и опираясь на клинки держал свое тело не позволяя себе окончательно упасть. Выпустив из руки младшего брата, Борей взялся за жертвенный алтарь, моля покровителя дать ему еще немного силы. Хищник видя как раны на теле противника начали понемногу затягиваться прыгнул в его сторону, но моментально упал на остывшую лаву, которая уже не причиняла ему вреда. Скит больше не мог удерживать лунное серебро оно стекало с его тела, и повинуясь сильной воли Скита лужицами текло к нему впитываясь в тело, чтобы вновь упасть на пол и снова втечь в него. Скит не останавливался и шел к своему противнику, он должен отомстить, у него есть время, и они оба понимали, что Скит может это сделать. Тело Скита больше не было деформировано, его сил хватало только на то, чтобы держать форму клинка в руке. Это единственная простая форма, которую его подавленное зверем сознание смогло сформировать.
Скит добрался до обессиленного Патриарха и занес уже клинок, но тут кошачьи зрачки в его изумрудно-зеленных глазах обрели человеческий вид, и Скит начал заваливаться на бок. Тут же подскочивший Бьёрн подхватил бесчувственное тело друга, не позволяя тому упасть.
