Каурай. От заката до рассвета. Часть 2 (СИ) - Артемов Александр Александрович (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT, .FB2) 📗
— То-то и оно! — охотно согласился Рогожа.
— Вот ты ими и займешься, пан опричник, — не моргнул и глазом Кречет. — Я не оставлю дочку пана воеводы в этом гнилом сарае. И ты не оставишь, кум, так и знай, — упер он палец в грудь Рогоже. — Тот, кто только попробует ослушаться моего приказа, сам мигом окажется в этой яме. Ну?! Потащили, кому говорят!
Каурай решительно заступил казакам дорогу:
— Лучше возвращайтесь в острог, пан Кречет, — проговорил он, наблюдая как темнеет лицо головы. — Для вашего же блага. И притащите мне что-нибудь поесть.
— И что я расскажу воеводе? — надул желваки Кречет. — Что нашли гроб в этом проклятом месте и просто ушли?! Нет, мне моя голова еще дорога!
— А он узнает? — поднял бровь одноглазый. — Я бы не стал лишний раз беспокоить покой воеводы правдой. Особенно в такой ситуации.
— После пожара все свято уверены, что и ты, Каурай, и тело панночки сгинули в огне! И ты предлагаешь мне вернуться и врать ему! Нет, пан, воеводу опасно водить вокруг пальца. А уж ушей у него больше, чем сабель в арсенале. Хватит с меня и тех голов, которые скатятся, как разберут пепелище. Посторонись, пан опричник! Отойди, кум!
Одноглазый неохотно повиновался и с сомнением посмотрел на то, как гроб поспешно переместился со стола на казачьи плечи, и с удвоенной прытью поплыл к выходу:
— Осторожнее! Смотри под ноги!
— Зараза, тут сам Сеншес ногу сломит!
— Повлюк, чего стоишь как истукан? А ну помоги нам!
Рогожа в сердцах сплюнул и поплелся следом. Его лицо было мрачнее тучи.
Глава 14
Пусть перед Игришем и положили миску с похлебкой, но мальчик не собирался притрагиваться к еде даже пальцем. Он бы с удовольствием сунул бы миску прямо в лицо Драко, который сидел напротив и энергично работал ложкой.
И он бы, наверное, попытался, если бы не веревки. В желудке почти двое суток не было ни росинки, запах еды сводил его с ума, но Игришу было все равно.
— Зря ты привередничаешь, — сказал Драко, облизывая ложку. — Это твоя первая и последняя возможность пожрать от пуза. Мы доберемся до острога на закате. Так что жри, пока дают.
Игриш не ответил. Сверлил еле похлебку взглядом и молчал.
— Слышь, что я балакаю, выродок? Чего мне ее на твою пустую башку выливать?
— У меня связаны руки, — отозвался Игриш, не поднимая глаз. — Как я буду есть?
— Как-как? — притворно удивился Драко. — Зубами. Ам-ам! Как собака, не знаешь что ли?! Ложки такому как ты не положено.
Он хмыкнул и выпил остатки бульона. Сглатывая слюну, Игриш отвел глаза, но тут же наткнулся на других таборщиков, которые с аппетитом уплетали свои порции. Рот снова наполнился слюной, в животе заурчало. Как он не старался забыть о еде, но желудок требовал своего.
Закончив набивать пуза, таборщики шли седлать лошадей. Другой возможности не будет…
Тогда Игриш не выдержал — сгорая от досады за свою слабость, он пододвинулся поближе, наклонился до земли и вцепился зубами в самый край миски. Сложно, но выполнимо.
Он жутко хотел есть.
При виде того, как мальчик пытается приподнять миску зубами и вылить в себя содержимое, Драко задохнулся от смеха. Должно быть, это и вправду было ужасно смешно.
— Может, тебе еще косточку дать? — воскликнул Драко, помахивая у Игриша перед лицом обглоданной куриной ножкой.
Игриш про себя послал его к Сеншесу. Похлебка норовила залить нос и перелиться через край. Он весь обляпался, стараясь правильно наклонить миску и не пролить похлебку себе на штаны. Наконец, ему удалось как следует сдавить миску зубами и приподнять ее над землей. Главное не спешить…
Он почти добрался до кусочка мяса, который так соблазнительно бултыхался у самого края, когда миска подпрыгнула и опрокинулась на землю.
— Быстрее давай! — вытирая руки о штаны, Драко поднялся на ноги и потянулся за Куроуком. — Снимаемся. Нам еще наших подружек навестить надо.
— Грязный выродок! — простонал Игриш, отплевываясь. Похлебка заляпала ему всю одежду.
Драко подскочил к нему и рывком поставил на ноги… только для того, чтобы с пинка повалить мальчика на землю и еще пару раз добавить ногой по ребрам. Игриш не закричал — он слишком устал, чтобы драть глотку из-за таких пустяков.
— Поднимайся, размазня, — сплюнул Драко. — Никто тебя тут обхаживать не будет. Тебе еще повезло. Поверь, твоей подружке куда хуже.
— Где она?.. — простонал Игриш и покраснел. Пока он тут лакал эту похлебку, Малунья…
— Дамы общаются, — хмыкнул Драко и тычками заставил Игриша встать на ноги. — Пошли, проверим, как они.
Мальчика сразу повело в сторону, но он смог остаться на своих двоих, когда они с Драко потащились куда-то между фургонами. Взмыленных лошадей, едва те успели перевести дух, таборщики вновь впрягали в телеги. Напряжение нарастало.
Они прошагали весь лагерь и углубились в заросли. Скоро впереди им послышались голоса и стоны, от которых Игриш покрылся мурашками, а Драко только прибавил шагу. Ничего хорошего эта прогулка не предвещала.
Они вышли на поляну, где хохочущие таборщики столпились в кружок, весело посвистывая. Когда толпа расступилась, Игриш увидел два бочонка, лежащих на боку, и Малунью с Хлоей — прямо на них, на цыпочках. На шее у ведуний затягивалась удавка, свисающая с ветки.
Таборщики развлекались как могли.
Задыхающаяся Малунья хрипела, обливалась слезами и из последних сил пыталась удержаться на бочонке, который так и норовил юркнуть у нее из-под ног и отдать ее тело на попечение петли. Ведьмочка не смогла сдержать мочевой пузырь и только усложнила себе задачу — мокрые ноги постоянно соскальзывали со скольких стенок. Хлоя же почти посинела от удушья и, если бы таборщики не кололи ее иголками, она давно потеряла бы сознание и повисла в воздухе.
Подбежавшего Игриша Драко походя толкнул в спину, и мальчик рухнул как подкошенный. Встать у него не осталось никаких сил, так что он, сжав зубы и стараясь не закричать, наблюдал за мучениями ведуний. Глаза Хлои закатывались. Еще чуть-чуть и она сдастся.
— Ну так как? — спросил Драко своих товарищей. — Надумали?
— Думают пока, — хохотнул таборщик и еще раз кольнул Хлою в пятку. Ведунья застонала и едва не слетала c бочки — ее мотало из стороны в сторону как марионетку на веревочке. Если бы в бочонок не упирались сапоги таборщиков, она давным-давно попрощалась бы с жизнью.
— Полагаю, наши дамы пришли к взаимопониманию, — покачал головой Драко. — Ладно, режь веревки!
— Уже? — засомневался один из таборщиков и кивнул на хрипящую Малунью, у которой лицо было краснее свеклы. — Вот эта еще не сумневается.
— Режь давай, а то сдохнут! — приказал Драко, и две сабли разом обрубили веревки.
Освобожденные ведуньи пластом рухнули в траву, и ни один таборщик даже не дернулся, чтобы подхватить обмякшие тела. Не спеша они выбили днища у бочек и окатили ведуний ледяной водой. Малунья вздрогнула всем телом и закашлялась с громким, мучительным стоном — ее било как в падучей. Вездесущий Драко схватил Малунью за мокрые волосы и встряхнул:
— Надеюсь, мы друг друга поняли! — бросил он ей в лицо, пока ведьмочка впустую хлопала глазами и со свистом драла горло, силясь продышаться. От удавки на шее остался пугающе темный след.
Хлоя, казалось, и вовсе отдала Спасителю душу. На ее заплывшем лице не было ни кровинки. Ее попытались привести в чувство, но даже иголками и шлепками не смогли вырвать ее из забытья.
— Вечером будет Валашье, — объявил Драко то ли Малунье, то ли Игришу, который пытался заглянуть ведьмочке в глаза. — Мы с дядей надеемся, что к тому времени вас посетит идейка, как нам развалить острог по бревнышку и спалить каждого, кто решит поднять руку на вольный народ Пограничья. Ежели нет, то вас вразумит дядя Гарон. А у него рука набита. Ломать ноги колесом — его любимая потеха. Он известный шалопай: сначала нагрузит фургон чем потяжелее, а потом проедется — туда-сюда, чтоб навсегда запомнили. Ноги вам все равно уже ни к чему, так что, ежели желаете попрощаться с ними, то продолжайте играть в ведьмачью гордость!
