Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" (первая книга .TXT) 📗
Сидящего перед ним паренька с идеальной сказкой, гласящей, что двенадцатого января он не мог вести взвод в разведку, так как валялся в лазарете с тяжелой ангиной, подвела одна-единственная строчка. По всем медицинским и штабным документам действительно выходило, что бедняга заболел двенадцатого утром. Вот только по бухгалтерским документам лекарство списали в полдень тринадцатого числа. Было бы странно предположить, что в действующей калладской армии лейтенант сутки валялся в лазарете без медикаментов. Особенно учитывая, что речь шла о сильном антибиотике и о внуке генерала, пользующегося особенным расположением кесаря.
После этой зацепки раскопать остальное оказалось нетрудно. Человек, по документам заменивший Миттельрейха, был убит в пьяной драке на Красную ночку, ничего подозрительного. Куда более подозрительно выглядело то, что все оставшиеся восемь человек разведывательного отряда, которым командовал Грегор с разницей в несколько недель распределили по дальним гарнизонам, так что поговорить с ними оказалось бы затруднительно. Сам же Миттельрейх еще в январе взял длительный отпуск по семейным обстоятельствам, женился в начале марта и оставил столичные улицы ради деревенской тишины в имении жены.
- Об Амалии следовало думать до того, как лгать о результатах разведки, - сухо сказал Эдельвейс. - В крайнем случае - до того, как жениться. Теперь у вас одно имя на двоих, и я постараюсь, чтобы его выполоскали в грязи так, как вы того заслуживаете.
Парень полез в шкафчик. Эдельвейс не сильно удивился бы, достань он оттуда пистолет, но нет, так далеко эта дурная комедия не зашла. Грегор извлек на свет бутылку коньяка, а за ней - два бокала. Руки у него дрожали сильно, так что часть коньяка оказалась на столике, но что-то в нужнее емкости все же попало. Первым делом парень залпом опрокинул один, потом уже протянул Эдельвейсу другой и рухнул в кресло. Казалось, он вот-вот разрыдается.
- Все было не так. Пожалуйста, не втягивайте Амалию, она не знала...
- Разумеется, иначе она бы вряд ли пошла за вас замуж. В Каллад быть женой государственного преступника, скажем так, не очень комфортно, - процедил Эдельвейс. Оставалось дожать совсем чуть-чуть и выслушать ошеломительное признание. Большую часть событий Эдельвейс, пожалуй, мог бы рассказать и сам, требовалось только вычислить, кто же прибрал за юным олухом следы.
- Мне обещали, что это ерунда... что никто не узнает никогда...
- Не расстраивайтесь, Миттельрейх, это всем всегда обещают. Вам повезло, что вы родились в семье генерала. Иначе вам бы ничего не обещали и вы благополучно свернули бы шею, упав с лошади, как это обычно бывает в таких случаях. То, что вы живы - случайность. Итак?
Грегор выпил еще полбокала, закрыл лицо руками и начал тихо рассказывать:
- Это случилось двенадцатого января. Мы приказали провести разведку и убедиться, что Звезда пройдет там без проблем. Им нужно было быть в Мистре к полудню, ожидались волнения, местный гарнизон мог не справиться. Пройти через лес выходило короче всего, там не должно оказаться быть партизан - их в тех местах никогда не бывало!
- Но они там оказались? - уточнил Эдельвейс.
Ответ его удивил:
- Не знаю.
- То есть что значит "не знаете"?
- То и значит, - Грегор, наконец, отнял руки от лица и измученно посмотрел на Эдельвейса. - Там были какие-то люди, вооруженные, но кто ж по Рэде без оружия ходит?
- И эта мысль пришла вам в голову фактически во время гражданских волнений? - оторопел Эдельвейс.
- Там были женщины и дети!
- С имперскими винтовками, смею полагать?
- Я... я не успел посмотреть.
- Как так?
- Клайва засекли, он чихнул. Они вскочили и бросились врассыпную, мы попытались взять хоть одного, но...
- Грегор, вы мне явно лжете. Я не верю, что десять обученных мужчин во главе с лейтенантом не сумели поймать ни одного малолетнего рэдца, которые, по вашим же словам, даже партизанами не являлись.
- Я сглупил. Мы втроем шли первыми, широкой цепью. И просто не успели сориентироваться. Поймите, мессир Винтергольд, там же речи не шло о том, что мы должны на кого-то напасть или захватить в плен, не было такого приказа! Мы просто проверяли территорию...
- Но вы напали.
- Клайв сглупил, нас заметили, и я не придумал ничего лучше, как попробовать взять хоть одного...
- Да, всю глубину вашего тактического гения я уже осознал. А Клайв как раз зарезан в драке, так что уже не подтвердит и не опровергнет вашу интересную историю. Но что случилось дальше? Перестрелка?
- Н-нет... Они не стреляли, мы тоже не решились стрелять. Повторяю, мессир Винтергольд, там половина была женщины и дети!
- Так, уже половина? Раньше они были женщинами и детьми все поголовно.
- А что бы вы стали делать на моем месте? - вскинулся парень. Коньяк, наконец, придал ему некоторую храбрость. - Стрелять бы стали?!
Как раз в этой ситуации Эдельвейс мог себя представить относительно просто.
- Конечно, - легко согласился он. - Сперва вышиб бы мозги Клайву, за явную провокацию, потом подранил бы кого-нибудь из наших "не партизан", отволок бы в штаб, а дальше по обстоятельствам - уволился бы или застрелился, в зависимости от того, к каким последствиям привел бы мой вопиющий непрофессионализм.
- У некоторых людей, знаете ли, даже в наш век бывает сердце, - скорее всего, этот аргумент молодой человек считал необыкновенно сильным.
- Допустим. И что же оно вам подсказало, пока выполняло мыслительные функции?
- Что надо возвращаться...
- И доложить по форме?
Грегор вдруг подался вперед и пристально посмотрел Эдельвейсу в глаза. Даже не то чтобы пристально, а открыто и честно-честно, как будто хотел, чтобы тот мысли его прочитал. Такой молящий и осмысленный взгляд Винтергольду чаще приходилось видеть у умных собак, чем у людей.
- Я собирался доложить, мессир Винтергольд. Я мог бы поклясться честью, но вы же мне не поверите. Я собирался доложить.
- Возможно, поверю. Если вы расскажете мне, что именно вам помешало.
Грегор тяжело вздохнул:
- Понимаете, мессир Винтергольд, я обручился тогда с Амалией, мы должны были пожениться через четыре месяца.
- Нет, связь между партизанами в Рэде и Амалией в Каллад мне не представляется очевидной, - отрезал Эдельвейс, хотя связь эту прослеживал прекрасно. Ни одному жениху на свете не захотелось бы загубить свою карьеру в такой ситуации. Провинциальные Амалии, Августы и Элейны имели привычку уходить к тем, у кого погоны ярче блестят - нехитрая истина.
Грегор потер виски, словно у него голова раскалывалась, и почти жалобно сказал:
- А мне вот было все понятно. Я хотел доложить по форме, но Клайв - еще до того, как мы к оставшимся семерым вышли - сказал, что там женщины и дети... Что это не могут быть партизаны. И что его за его чих - к стенке поставят, а у него семья, семеро по лавкам... И Франц еще добавил, что, раз дело такое секретное, то за этими женщинами могут отряд выслать и всех перебить, чтобы информация дальше не ушла... Я думал, что надо сказать в штабе, клянусь, думал!
- И не сказали. Почему?
- Случайность.
- Случайность как и то, что у вас внезапно оказались фальшивые справки? Хватит мне лгать! - рявкнул Эдельвейс.
Грегор как будто сжался:
- Да правда все началось, как случайность. Я только потом понял... Они мне сказали по дороге, что, мол, женщин с детьми перебьют. Я подумал - ну что эти ребятишки сделают Звезде, там самому младшему лет тринадцать, наверное! Это же один из самых сильных наших полков, там вся верхушка нордэнская, не люди, а сплошная сталь. Проку им знать про два десятка человек, которые, скорее всего, охотники...
- За головами?
- Да нет же, они выглядели как обычные крестьяне.
- С имперскими винтовками.
- Да не видел я при них имперских винтовок! Карабин - да, видел, но винтовок - не видел. Я... я больше на их косы смотрел. Там на семь мужчин пятнадцать женщин было. Ну какой это боевой отряд...
