Конан и Гнев Сета - Делез Морис (книги хорошего качества .TXT) 📗
Киммериец же стремился туда так, как раньше, наверное, не рвался ни в одно из мест, которые посетил за свою долгую жизнь, потому что от успеха предстоящего предприятия зависела если и не жизнь его, то, быть может, даже нечто большее, чем жизнь.
В маленькой деревушке, повстречавшейся на пути, Конан, немного поторговавшись, на удивление недорого приобрел хорошего жеребца взамен прежнего, украденного позапрошлой ночью из конюшни постоялого двора. Конек, правда, оказался с норовом и на первом же привале попытался вырваться и убежать. Причем движения его были настолько отработаны, что Конану тут же припомнилась подленькая, вороватая улыбка кабатчика, подозрительно дешево уступившего ему такого прекрасного коня. Не иначе как шельма натренировал животное покидать каждого нового хозяина и возвращаться домой! Киммериец усмехнулся — ну уж нет! С ним эти шутки не пройдут! Конан оседлал коня, и, то ли почувствовав тяжелую руку и крутой нрав седока, то ли решив, что с воровским прошлым покончено, и в судьбе его наступил долгожданный перелом, жеребец успокоился.
Неожиданно подкрались сумерки. Последний переход вышел короче предыдущих, и Конан решил посвятить вечер отдыху, а поиски Велория начать с утра, на ночь завалившись в какой-нибудь кабак, где можно вдоволь попить вина, потому что за день, проведенный на жаре в седле, в глотке у него пересохло, как в старом колодце.
Путь к кабаку ему указал нищий, многозначительно добавивший при этом:
— Специально для воинов.
Ловко поймав на лету соблазнительно блестевший серебряный кругляш, нищий торопливо заковылял прочь, похоже всерьез опасаясь, как бы странный всадник не передумал и не решил заменить свой щедрый дар медяком.
Оборванец не обманул, и кабак Конан отыскал достаточно быстро. Зайдя внутрь, киммериец обнаружил, что здесь действительно полно людей с оружием, среди которых он без труда различил заморийцев, гирканцев, немедийцев, даже кхитайцев, не говоря уже о туранцах и представителях более близких государств. Странно было смотреть на это разношерстное сборище, больше всего походившее на рынок наемников, где каждый, пусть и, не вступая в драку, стремился показать себя во всей красе и во всеоружии. Впрочем, Конана это мало трогало: все, что было ему нужно, так это ужин, постель да хороший глоток вина на сон грядущий.
Впрочем, он сразу почувствовал себя в привычной обстановке. Старый камин с забитым сажей дымоходом нещадно дымил, так что хозяину пришлось распахнуть настежь все окна, сквозь которые сизые клубы дыма валили наружу, зато на смену им в помещение струилась вечерняя прохлада. Конан невольно усмехнулся: что за странный способ обогрева! Впрочем, безнадежно запущенным был не только камин. Пол оказался заплеванным и залитым вином настолько, что на нем невозможно было отыскать и клочка чистого пространства. Стоявший за стойкой жирный хозяин в грязном фартуке тотчас заметил нового посетителя и послал к нему мальчонку, который, получив указания насчет предстоящего ужина, с уважением посмотрел на Конана и мгновенно скрылся, чтобы тут же появиться снова, на этот раз, с кувшином пуантенского розового и вместительным бурдюком белого немедийского — жуткой кислятиной, у которой, тем не менее, было одно неоспоримое достоинство: оно прекрасно утоляло жажду.
Усевшись на свободное место в углу — так, чтобы не терять входную дверь из виду, Конан принялся попивать винцо, в ожидании обеда приглядываясь к посетителям и по привычке прикидывая, кто чего стоит. По большей части посетители были безнадежно пьяны и, похоже, умом не отличались, и киммериец невольно подумал, что среди этого человеческого мусора выбрать себе приличную охрану было бы весьма непросто. Больше всего ему не понравилось соседство слева, где за длинным, залитым вином столом сидели семеро воинов с угрюмыми рожами, на которые время от времени наползали перекашивавшие их идиотские ухмылки. Судя по всему, они сидели здесь уже давно, явно перебрали хмельного и орали громче всех. Причем львиная доля ругательств доставалась почему-то мирно сидевшей в противоположном от северянина углу парочке. Похоже, еще до прихода киммерийца между ними произошло нечто, чего из памяти этих семерых не могли вымыть даже обильные потоки дешевого пойла, которое они старательно вливали в пропитые глотки.
Парочка же, вызывавшая их безудержную ярость, явно отличалась от всех посетителей кабака. За чисто убранным столом, на котором стоял кувшин вина с двумя простыми глиняными кружками, блюдо с аппетитно зажаренным на вертеле, наполовину уже съеденным каплуном и ваза с виноградом, сидели двое: молодая женщина и странно, а скорее, непривычно хорошо одетый для этой местности мужчина средних лет. На нем был черный строгий бархатный камзол с белым кружевным воротником и манжетами, которые он добросовестно старался не испачкать.
Женщина была совсем молода и необыкновенно хороша собой, но, несмотря на это, имела воинственный вид. Дело было вовсе не в том, что на поясе у нее висел длинный, не слишком тяжелый, правда, прямой меч. Просто с первого взгляда, брошенного на красотку, было видно, что она привыкла управляться с оружием ничуть не хуже, чем белошвейка со своей иглой.
Некоторое время за длинным столом молчали, и Конан с интересом наблюдал, как семеро пьяных кретинов сообща стараются породить мысль. Мысль, способную оскорбить мужчину в камзоле и послужить причиной желанной ссоры. Но даже из семи тупых голов нельзя создать одну умную, и хотя пьяная компания не понимала этого, тщетность усилий будила в них все большую и большую ярость.
— Эй! Петух! — закричал один из них осипшим голосом, в то время как прочие одобрительно загоготали, старательно показывая, как высоко они оценили шутку своего товарища.
Шутник довольно ухмыльнулся и, подмигнув своим друзьям — то ли еще будет! — продолжил:
— Где ты откопал такую кх-у…— тут говоривший громко и не к месту икнул,— курочку?!— закончил он, тем не менее, вполне успешно.— Может, обменяешь ее на кружку пива?!
Вторая шутка показалась его собутыльникам еще более удачной, и все семеро загоготали с новой силой. Парочка же по-прежнему не обращала на них никакого внимания, продолжая мирную беседу. Шутники почувствовали себя незаслуженно оскорбленными: все-таки они так старались, а их просто не заметили! Простая справедливость требовала немедленного отмщения.
— Ну, ты!— рыкнул приятель острослова.— Свинья! Мы ведь к тебе обращаемся!
Тут говорившему пришла в голову великолепная мысль, и в подкрепление сказанного он запустил в гордеца куриной костью, которая, правда, полетела далеко в сторону, однако маневр этот уже не мог остаться незамеченным. Мужчина в бархатном камзоле повернулся к семерым приятелям.
— Свинья, прошу заметить, друг мой, вполне безобидное домашнее животное, коренным образом отличающееся от грязного борова, зверя действительно премерзкого! — ответил он, презрительным взглядом, окинув говорившего, явно давая понять этим, кого он имеет в виду под боровом, и, повернувшись к спутнице, спокойно продолжил прерванную беседу.
Конан усмехнулся: в заплеванном зале явно запахло дракой, и, хотя дело это его никак не касалось, у киммерийца по старой привычке зачесались руки. Он понял, что не прочь поучаствовать. Жаль только, вина толком попить не успел. Впрочем, время стычки еще не настало. Он сделал хороший глоток и принялся наблюдать за развитием событий.
Вояк, похоже, не на шутку разозлил ответ франта, быть может, и не слишком остроумный, но обидно подчеркнувший разницу между ними. По их обозленным лицам можно было ясно понять: они никак не ожидали, что этот расфуфыренный индюк начнет огрызаться! Что ж, сам напросился!
— Ах ты, козий помет!— зло прорычал бритый наголо туранец.— Молчал бы, если не хочешь потом зубы верблюжьим дерьмом на место вклеивать!
Похоже, ничего более умного он сказать не мог. Взгляд Конана встретился с взглядом незнакомца, и они одновременно улыбнулись друг другу.
— Думаю, я, вряд ли, стерпел бы,— миролюбиво произнес Конан, ясно давая понять, на чьей он будет стороне, если начнется потасовка.
