Джок. Выбравший тень. - Руб Андрей Викторович (полная версия книги .TXT) 📗

Через шаг она запнулась и растянулась посреди зала.

— Гмырт, принеси её.

С абсолютно невозмутимым видом тролль принес и посадил ее на лавку передо мной.

— Господин, а вы кто? Дрожащим голосом спросила она.

— Я самый страшный разбойник на тракте!

Испуг через секунду сменился лукавым выражением на ее лице. Это дало мне понять, что с юмором у нее все в порядке.

— А вы храбрец! — неуклюжая попытка польстить. — В одиночку кинуться на такую толпу.

— Не люблю, когда мешают обедать. Гмырт будь другом выкинь эту падаль, чтоб не смердела.

С абсолютно индифирентным выражением лица тролль поднялся из-за стола, и тела, подхваченные его могучей дланью, отправились в короткий, но непродолжительный полет. После чего, также равнодушно сел за стол и продолжил прерванное занятие.

Изумленная девчонка, пялилась на меня, как на восьмое чудо света.

— Так кто же Вы? — опять спросила она.

— Барон, — ответ так поразил её новизной, что она уставилась на меня в полном недоумении.

— Но, как же это…… - она кивнула на пол, где уже было чисто.

— Они не проявили должного уважения, когда разговаривали с Гошей, — глядя на морду, старающегося не захихикать гоблина, я порадовался своим актерским талантам.

— Не проявили уважения? — недоумение на её лице, все-таки заставило меня засмеяться.

— Девочка, быдло всегда надо ставить на место! — нравоучительным тоном произнес я. — А теперь коротко, что им было нужно от тебя?

— Мы с бабушкой живем на выселках, она травница и меня научила. А теперь, я еду поступать в академию. Бабушка сказала у меня талант, только денег у нас мало, вот я и продала микстуру их хозяину, — от кашля.

— А теперь он стоит, и кашлянуть боится!

Уставившемуся на меня гоблину и троллю, я пересказал анекдот. Раздался гомерический хохот. Девчушка утирая слезы произнесла: — Его и вправду пронесло…попил сырого молока.

Теперь, утирал слезы я.

— Ты едешь учиться?

— Говорят тем, у кого способности, можно учиться бесплатно.

— Ну, если говорят…..

В дверь проснулась рожа «вождя апачей»: — Ты благ, еще пожалеешь, что связался с нами! — прошепелявила она, видимо так и не поняв преподанного ей урока.

— Убей его, — я кивнул одному из своих воинов.

Коротко кивнув, он мгновенно выскочил из-за стола и ударом ноги отправил торчавшую в дверях морду, во двор. Через секунду, раздался сочный чавк и предсмертное хрипение.

— Вот, что бывает, когда не слушаешь маму, — нравоучительно произнес я и продолжил с аппетитом кушать.

Жестокий век — жестокие сердца. Дебильным [53] мыслям о ценности человеческой жизни, я не стал предаваться. Этот идиот — сам выбрал свою смерть. Оскорбление благородного простолюдином, во все времена каралось весьма жестоко. А то что, я теперь благородный, просто добавило изюминки в мое поведение. Начал выступать, только получил в рыло, захотел продолжить — смерть. Будь готов, всегда ответить за свои слова. Всего лишь.

На девчушку расправа произвела шокирующее впечатление. Глазищи стали «по рублю».

— Думаешь, я сволочь и самодур?

Она судорожно кивнула и недоуменно смотрела на меня, неторопливо продолжающего есть, как ни в чем не бывало.

— Если бы они поймали тебя, что бы с тобой сделали?

— Наверное, отвели бы к судье?

Я засмеялся.

— А перед тем, как ты попала бы туда, семеро здоровенных мужиков не захотели бы познакомиться с тобой поближе? Хотя бы разок позабавиться с тобой?

Такая мысль ей видимо не приходила в голову.

Видимо представив описанные мною события, она мгновенно побледнела.

— А в камере тюремщики — святые?

Такая перспектива, совсем не приходила ей в голову, и вид у неё испуганной и ошарашенной, был презабавный.

— А то, что я попрошу тебя, о том же, в благодарность за спасение? Или вон отдам троллю? Она кинула короткий испуганный взгляд, на неторопливо жующего тролля.

— Но вы же, не сделаете этого милорд? — а глаза совсем детские, испуганные.

— Не сделаю. Ты просто дура. Как ты, умудрилась дожить-то, до сегодняшнего дня, с такой простотой?

— У бабушки.

Ответ заставил засмеяться даже Гмырта. С удовольствием посмеявшись, я спросил: — Кушать будешь?

— Я бы поела каши, — несмело ответила она, теребя воротник платья.

— Эй, хозяин! Мясо и кашу сюда! И моим воинам кувшинчик вина.

Рев с соседнего стола доказал, что душка-барон, как никогда близок к чаяниям народа.

Глава 3

Опять дорожная

Спокойно переночевав в гостинице и прихватив девчушку, по имени Стора, отряд благородного барона поехал дальше. Вопросов о происшествии в гостинице, мне никто задавать не стал. Я в своём праве. Что здесь, мне нравиться, никто не задается глупыми вопросами о справедливости или прочей чуши. Можешь силой доказать, свои претензии? Докажи! Нет? Сиди и не выступай. Многие из мирных жителей, видящих кровь только по телевизору, скажут в ответ на мой приказ убить, что это жестоко и так далее.

Я просто объясню, если бы воин не выполнил прямой приказ, недвусмысленно отданный ему, я бы просто убил его. Невзирая на заслуги и опыт. Потому, что прав начальник или нет, мы будем обсуждать потом, за чашкой чая. А в бою, именно в БОЮ! Я должен быть уверен, что мой приказ будет выполнен. А соплежуйские рассуждения о ценности человеческой жизни оставьте, на тот момент, когда вас начнут грабить или насиловать возле вашего подъезда. Там вы сможете проявить все свое красноречие, об общечеловеческих ценностях.

Я, такой как я есть! И меняться кому-то в угоду, староват-с. Сдохну, вместе со своими глупыми принципами, о верности и чести.

Извините, отвлекся.

Еще четыре дня, заняла дорога до следующего, «очага цивилизации».

В ночь, перед въездом в следующий город, мне приснился престранный сон.

Хотя следует упомянуть, что сны посещают меня все время, но этот поразил меня своим реализмом. Обычно сон, это сон, а тут я очнулся в подвале какого-то замка. В углу вонял и потрескивал факел. Поднявшись с охапки вонючей соломы, на которой я лежал, подошел к двери камеры. Сомнений, что я в камере почему-то не возникло. Открыв дверь, почему-то не закрытую, я стал подниматься вверх. Поднявшись на третий этаж сооружения, я внезапно услышал дребезжащий старческий голос.

— В это, теперь добавим настойки сухарника и у нас все получится.

Приоткрыв дверь, я с удивлением заглянул внутрь. Перед моим изумленным взором предстала типичная лаборатория алхимика. Почему типичная? Представьте себе комнату, вернее зал с десятком свечей по углам, со столом, заваленным какой-то химической хренью и ретортами, в которых, что-то булькало и весьма гадостно воняло, и вы поймете, что ничем иным как средневековой лабораторией — это быть не могло.

Пока я пялился на эту картинку сюра, прикидывая насколько я подвинулся умом, фигура мужика что-то заканчивавшая вычерчивать на полу, разогнулась и произнесла загадочную фразу: — Заклинаю тебя именем всесущего и Маргота, появись!

Ничего умнее, я не придумал, как распахнув дверь и ввалившись внутрь, произнести: — Ну и чего ты хочешь, сын мой?

Рожа заклинателя лягушек, была достойна кисти Веласкеса [54], если бы я еще знал кто он, такой. Ну смысле, чего нарисовал. Рожа же представителя околонаучных трудов, не поддавалась описанию. Изумление на его морде, когда он переводил взгляд от двери, где стоял я, то на пентаграмму, не поддавалось описанию.

— Чего хотел-то мужик? Золота?

— ПОЛУЧИЛОСЬ! — ликование во взоре.