Страстные сказки средневековья Книга 2. (СИ) - Гаан Лилия Николаевна (лучшие книги TXT) 📗
- Это не должно вас касаться, мадам,- холодно отрезал де ла Верда,- ваше дело повиноваться своему мужу, не задавая глупых вопросов!
Желание схватить неверную жену за волосы и волоком вытащить из эльфийского гнезда стало нестерпимым, но пришлось, скрипя зубами, сдержать свой порыв.
- Я думаю, мы обсудим это позже!
Стефания вопрошающе повернула голову к Раулю, и лишь только после его кивка головой, поднялась и, положив руку на выпуклое чрево, величаво удалилась в свои покои. За ней стремительно выскочили Хельга, Мадлен и Тибо. Мужчины остались в комнате одни. Барон, по-прежнему, что-то напряженно разглядывал во дворе, дон Мигель же с ненавистью и злорадством смотрел на его поникшие плечи. Он приблизительно догадывался, что чувствует сейчас соперник, какая боль и отчаяние царят в его душе, но сочувствия, по понятным причинам, не испытывал. Пусть побывает в его шкуре! Поманив за собой Гачека, граф вышел из дома, решив дождаться супругу снаружи. Де ла Верда, почему-то был уверен, что графиня не будет больше испытывать его терпение, и соберется быстро.
И действительно, вскоре слуги вывели из конюшни запряженных в повозку лошадей, к которым прямо с крыльца спустилась с двумя детьми Хельга. Девочку она несла на руках, а мальчик, робко держась за материнскую юбку, спускался самостоятельно.
Следом, держа на руках младенца, спустилась в сопровождении хмурого Тибо рыжая молодуха, очевидно, ранее упомянутая Мадлен. Последней шествие замыкала, поддерживаемая под руки двумя хмурого вида служанками, закутанная в неизвестные меха графиня. Но села она не в подготовленную повозку, а подсаженная дворовыми людьми, взгромоздилась на лошадь.
- Я готова следовать за вами, мессир!
И Стефания, как ни в чем ни бывало натянула поводья.
Несколько обескураженные Гачек с графом последовали её примеру, и кавалькада выехала из ворот замка.
Странное это было путешествие. Супруги нет-нет, да с любопытством поглядывали друг на друга, но делали это тайком, чтобы не выдать неуместной в данном случае заинтересованности. Надменное суровое молчание казалось лучшим стилем поведения, а вот сердце противоречило разуму.
Что ожидал увидеть дон Мигель, выручая свою супругу из плена? Ведь он знал, что она бежала от барона, пыталась вытравить плод, скрывалась в злачных местах Парижа, поэтому, не смотря на некоторые досадные нюансы, все-таки ощущал себя рыцарем-освободителем томящейся в плену дамы.
Но Стефания совсем не походила на измученное создание - такую холеную, искрящуюся красотой и несокрушимым здоровьем женщину надо было ещё поискать по всей Европе. Вместо прежней нежной и очаровательной робости у неё появилась дико раздражающая супруга уверенная повадка, знающей себе цену красавицы. Даже сейчас, в столь незавидной ситуации, Стефания радостно и оживленно оглядывала окружающий мир, и на губах её то и дело вспыхивала столь неуместная в данных обстоятельствах счастливая улыбка. И ни раскаяния, ни страха не заметил дон Мигель в своей нагрешившей против брачного обета супруге, поэтому, по мере приближения к Парижу, он становился все мрачнее и мрачнее.
А Стефания, действительно, была счастлива. Счастлива, что наконец-то отделалась от Рауля и от заточения в странном и по-своему страшном месте. Не может построить нормальную жизнь обыкновенная женщина непонятно с кем..., пусть даже с эльфом! Им место в сказках, побасенках старых нянюшек, рассказываемых долгими зимними вечерами у уютного камелька, а не в постели рядом. И пусть дон Мигель не самая приятная личность на свете, но он был ей гораздо ближе, чем сдувающий с любовницы пылинки Рауль. Конечно, супруг дулся и хмуро морщил лоб, но раз он прошел через столько испытаний и, подобно сказочным героям, вызволил жену, чуть ли не из-за Зазеркалья, значит, она ему была по-прежнему дорога. Так, по крайней мере, считала Стефания.
В Париж кавалькада попала к вечеру. С трудом пробираясь по забитым людьми узким улицам Сите, они, наконец, остановились у дворца кардинала Бурбонского. Стефания тоскливо глянула в сторону Латинского квартала - многое бы она дала, чтобы сейчас очутиться в доме метра Метье, но..., пожалуй, графине де ла Верда лучше бы забыть о существовании практикующего в нищих кварталах доктора - альтруиста.
Спрыгнув с лошади, после некоторого замешательства, граф все-таки предложил руку жене. Также, чуть помедлив, она протянула ему затянутую в перчатку ладонь, и, облокотившись на подставленное плечо, опустила ногу на его колено. Даже будучи на сносях, графиня двигалась легко и изящно, только это, увы, не вызывало в её муже теплых чувств.
Всю дорогу граф напряженно размышлял, что теперь делать с вновь обретенной половиной. По-хорошему, надо было бы заточить неверную супругу в монастырь - пусть она там, в молитве и покаянии провела то время, которое ему понадобится, чтобы покончить со своими делами в Англии и во Франции. Но де ла Верда боялся оставить Стефанию без присмотра - он не доверял ни ей, ни уж тем более её любовнику. Из французского монастыря барон бы смог извлечь её с легкостью, и потом ищи-свищи, доказывай, что она у него! Но тащить жену с собой через проли в Англию, у графа также не было ни малейшей охоты. Дерзко выпяченный живот Стефании раздражал де ла Верду неимоверно, действуя, как красная тряпка на быка. Он так и не надумал, что делать с ублюдками супруги - вернуть отцу, пристроить в какой-нибудь монастырь?
Не успела супружеская пара перешагнуть порог, как их предупредили, что его преосвященство хочет видеть графа. Дон Мигель тяжело вздохнул, на секунду задумался, но потом решительно сказал:
- Пойдемте, донна, я представлю вас кардиналу Бурбонскому!
Кардинал почему-то нервничал. Но едва завидев графиню замер, изумленно воззрившись на гостью, но потом сработал инстинкт известного всему Парижу соблазнителя и волокиты, и вместо того, чтобы покровительственно протянуть ей перстень для поцелуя, он заговорил о другом.
- Откуда такая восхитительная красавица в моем дворце, граф?
Граф сделал огромное усилие, чтобы растянуть губы в вежливой улыбке.
- Это моя жена, ваше преосвященство!
И только тут кардинал пришел в себя и благословил коленопреклоненную женщину. Ещё немного полюбовавшись на прельстительное зрелище, он, наконец, вспомнил о делах:
- Вас срочно вызывает к себе король! И что особенно удивляет - не одного, а именно с супругой. А я ещё удивлялся! Вам надлежит прибыть в аббатство не позднее, чем завтра утром!
- С женой?- не понял граф.
- Сам поражен,- разделил его удивление кардинал, по-прежнему не спуская блестящих глаз с гостьи,- я всегда думал, что ваша супруга в Испании!
- Нет, она гостила у хороших знакомых в герцогстве Валуа,- невозмутимо пояснил дон Мигель,- а теперь пожелала присоединиться к моему отряду!
Весь остаток вечера граф с завидным терпением наблюдал, как кардинал мастерки ухаживает за его женой, развлекая забавными историями о своем короле, пастве и французах. Темные глаза его преосвященства ласково поблескивали, рот елейно улыбался - прелат настолько хотел понравиться своей гостье, что невольно пренебрег её супругом. Но к удивлению мрачно взирающего на интриги распутника дона Мигеля Стефания вела себя безупречно. Отстраненно улыбаясь, она слушала забывшего о целибате священника, не забывая, однако, изредка вставлять ничего не значащие фразы. И все-таки было заметно, что ей приятен и собеседник, и его ухаживания. Наверное, это легкое поощрение и вдохновляло красноречие кардинала.
Ничего, буквально, ничего в ней не осталось от той девочки, которую он когда-то в Конствальце сделал своей супругой. Это была незнакомая женщина, по какой-то прихоти судьбы, принявшая облик его когда-то исчезнувшей жены. Интересно, что она узнала, находясь рядом с эльфом?,- уныло размышлял дон Мигель,- Стефания и раньше задавала массу неудобных вопросов, от которых отдавало ересью, а теперь? Что у неё в голове теперь? По крайней мере, она, кажется, научилась молчать и слушать, слушать и молчать!
