Сказки и истории - Фрай Макс (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
©Макс Фрай, 2004
Про старух из нашего двора
Одна сумасшедшая бабушка из нашего двора любит бегать за ползающими по двору автомобилями и ругаться на них Страшным Матом. Она, в общем, безобидная, телесных злодейств не делает, камни не кидает, только орет: "ебаный пидор, ебаный пидор!" Или просто: "пизда, пизда", - ну, это если дама за рулем.
Некоторые благочестивые домохозяева бывают недовольны, но, в общем, радости от этой бабушки больше, чем печали.
Вторая сумасшедшая бабушка из нашего двора все время улыбается ласково. Причем не просто пассивно сидит со своей улыбкой на специальной старушечьей лавочке у подъезда. Нет, она старается под любым предлогом (скажем, время узнать, или про кошку дворовую спросить: чья это?) подойти как можно ближе к человеку, заглянуть в лицо кротко, снизу вверх. И только после этого ласково улыбается.
От такого дела у несчастной жертвы по всей мерзкой плоти метафизическая дрожь, а в ушах - колокола Хатыни.
С этой бабушкой все ясно: безумная ангелица, сгорела на работе. У нас она в санатории, на побывке. Хотя, будь я ее лечащим врачом, была бы отправлена в иное место. У нас все же нервно, и мука экзистенциальная из всех щелей брызжет.
Третья сумасшедшая бабушка из нашего двора просто пьет очень много нехорошей какой-то жидкости, по каковой причине вечно слаба ногами и разумом. Оказавшись на улице, дико озирается и требует у всех денег.
Она, строго говоря, не бабушка вовсе, если верить соседям, которые говорят, что ей пятидесяти нет. Но с виду вполне бабушка, хоть и с остатками былой красоты.
Четвертая сумасшедшая бабушка из нашего двора всегда, почти в любую погоду, сидит на лавочке и тихонько разговаривает сама с собой. Она совсем никому не мешает. У нее расширяющиеся книзу ноги и небесно-голубые слезящиеся глаза. Возможно, тоже ангелица; мне говорили, они там, на небесах, часто мозгами едут. Профзаболевание у них.
Прочие бабушки нашего двора - вполне нормальные старухи.
Нечего и говорить, что они представляют собой куда более трагическое зрелище.
©Макс Фрай, 2004
Подвижные игры на свежем воздухе
Море волнуется - раз...
Это очень интересная игра. Надо только собрать большую компанию, чем больше - тем лучше. В одиночку не получается играть. И вдвоем скучно, и втроем. Даже вчетвером не очень интересно. Надо собрать человек десять, или даже двадцать, то есть, позвать всех, кого можно. Наш двор большой, нас тут много, поэтому всегда здорово выходит.
Я сейчас объясню как играть, я знаю, я умею, это у меня любимая игра, самая-самая. И тут не только правила надо знать, тут все очень-очень важно. Надо так. Надо, чтобы тебе только-только исполнилось восемь лет, и в холодильнике еще лежал последний черствый кусок именинного торта, но торта не хочется совсем, а хочется мороженого, потому что - ну, все-таки уже лето, его затем и придумали, чтобы мороженое есть.
А на улице уже совсем тепло, солнце светит, и третий день никакого дождя - и правильно, и не надо! Сирень уже оцветает понемногу, жасминовые кусты начали распускаться, а трава во дворе выросла густая, и это тоже важно для игры: вдруг падать придется? Так вот, падать надо на траву, чтобы мягко было и не больно, а только смешно. И еще надо, чтобы бабочки-капустницы, лимонницы и пожарницы всюду летали, и еще мелкие голубенькие, хорошие такие - не знаю, как они называются. Но это не важно, лишь бы летали, они очень нужны - не для дела, а для красоты.
И вот надо однажды проснуться субботним утром и обнаружить, что дома никого нет. И тут же вспомнить, что папа уехал на рыбалку, он аж в четыре утра вставал, чайник на кухне свистел, а мне потом приснилось, что большой пароход прямо от нашего забора отчаливает, и папа на этом пароходе капитан, а я ему из окна машу, хороший был сон... Ну вот, значит, папа на рыбалке. А мама ушла на работу, она по субботам работает иногда, раз в месяц примерно так бывает, у них в поликлинике, она говорила, какой-то скользкий график. Я немножко не понимаю, что это значит, потому что скользкий бывает лед, а график - это ведь просто картинка, схема, листочек бумаги на стене, у нас в классе такой график висит, чтобы было понятно, чья очередь доску вытирать и цветы поливать после уроков. Вот и у мамы на работе график, чтобы знали, кто когда на работу должен приходить, и не ссорились. Как он может быть скользким? Но мама говорит, значит так и есть, наверное...
И вот дома никого нет, а в кухне на столе под салфеткой стоит для меня завтрак: два бутерброда с сыром, четыре печенья и уши от шоколадного зайца, которого мне вчера мама с папой не разрешили доесть, сказали, нельзя много сладкого сразу, а сами, между прочим, коробку шоколадных конфет за вечер слопали вдвоем и еще полбутылки вишневой наливки выпили, а уж она такая сладкая, что аж горькая от сладости, и горло печет... Ну зато хоть зайца моего не доели, а мне оставили. И еще оставили чай в термосе, с сахаром и лимоном, как я люблю. Они думают, я не умею плиту включать, ну и пусть думают, так даже лучше, а то вот чай пришлось бы сейчас делать, а я даже не знаю, как, и вообще из термоса вкуснее получается, как будто в походе.
А перед завтраком нужно пойти проверить почту и взять из ящика папин журнал "Вокруг света", чтобы посмотреть его раньше папы - вот это повезло так повезло! Папа не жадный, просто он думает, мне такой журнал читать неинтересно, а мне неохота спорить и объяснять, поэтому я журнал смотрю, пока папа на работе, а потом, когда он относит журнал на балкон, где у нас копится макулатура, я картинки оттуда вырезаю: там корабли бывают, с парусами и без, бывают разные звери и диковинные жуки, и дядьки-дикари с копьями, а однажды даже была коричневая тетька в бусах и с голыми сиськами, мне за эту картинку Сережка из второго подъезда дал из пистолета пострелять и не забирал, пока мне не надоело, а картинку потом в школу приносил, хвастался. У него родители журнал "Вокруг света" не получают, и вообще ни у кого, только мой папа его выписывает.
Вот такое должно быть хорошее утро, если вы хотите поиграть в "Море волнуется, раз". И обязательно надо, чтобы попозже, примерно через час, когда чай выпит, печенье и уши от шоколадного зайца съедены, бутерброды скрошены голубям, а смотреть журнал уже немножко надоело, под окном объявились Ленка Олейниченко и Наташка Смолякова, чтобы позвали хором и сказали: выходи. И тут уж времени терять нельзя. Надо вскочить, метнуться к окну, крикнуть: сейчас, сейчас! Натянуть шорты, посуду - в раковину, ключ - под коврик и бегом в двор, пока они не передумали.
Ленка и Наташка большие, Ленка в третий класс перешла, а Наташка - вообще в пятый. Хорошо, когда они зовут, с ними интересно. Они меня часто зовут, а близнецов Светку и Димку, которые со мной в одном классе - редко, а Ашота с первого этажа вообще никогда не зовут. Они говорят, я - молодец, со мной не надо возиться, как с малышней. Конечно не надо! Наташке это нравится. Она часто зовет меня на чердак, а там рассказывает страшные истории и случаи, которые были взаправду с ее бабушкой-ведьмой, которая где-то далеко в деревне живет, аж в Белоруссии. Наташка говорит, она и сама немножко ведьма, а потом, когда будет взрослая, вообще всему у бабушки научится и всех заколдует, вот какая! И еще она обещала мне привидение показать, если я смогу выйти во двор ночью. Меня, правда, так поздно не выпускают, но я знаю, как можно убежать, а потом вернуться тихонько, чтобы не заметили. Мы на втором этаже живем, это не очень высоко, можно вылезти из окна, как в кино революционеры из тюрьмы вылезали. Только надо срезать на чердаке бельевую веревку, чтобы тетя Шура не увидела. Она всегда меня с чердака гоняет, а лестница скрипучая, мимо тетишуриной квартиры тихонько не прокрадешься. Хоть бы она в кино пошла! Все взрослые ходят вечером в кино в Дом Офицеров, а тетя Шура дома сидит, скучает, чердак от меня сторожит. Но я все равно срежу веревку, ничего, придумаю что-нибудь...
