Обладатель Белого Золота - Дональдсон Стивен Ридер (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Как только занялось пламя, Красавчик с трудом поднялся на ноги, стер иней со щек и принялся хлопотать над ужином. Работая, он бормотал под нос что-то невразумительное, словно звучание голоса – хотя бы и собственного, коли уж других не было – придавало ему сил. Вскоре он смог угостить спутников горячим густым варевом. Но и за ужином царило молчание, словно сама безмолвная пустыня поразила странников немотой. Перекусив, Красавчик упал на парусиновую подстилку и мгновенно уснул. Первая сидела у костра и задумчиво ворошила уголья. Сотканный-Из-Тумана, всерьез настроившийся сравниться в преданности с харучаем, присоединился к стоящему на карауле Кайлу. Хоннинскрю уставился в пространство, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Глаза его были скрыты под кустистыми бровями, щеки впали. Выглядел он изможденным.
Линден суетливо расхаживала возле костра: по всей видимости, ей хотелось поговорить. Но Ковенант был почти полностью поглощен своим томлением, щемящей тоской по белому пламени. Отказ от этой мечты стоил таких усилий, что ему нечего было сказать даже ей. Леденящая тишина одиночества окутывала его со всех сторон. Помедлив, он собрал свои одеяла и улегся на подстилку, решив последовать примеру Красавчика.
Ковенант думал, что, укутавшись потеплее, он уснет довольно быстро. Однако Линден устроила себе постель рядом с ним. Вскоре он почувствовал на себе настойчивый взгляд и, открыв глаза, увидел ее лицо, освещенное пламенем костра.
Во взоре Линден читалась мольба, но слова ее стали для Ковенанта полнейшей неожиданностью:
– Я так и не узнала, как ее зовут.
Он поднял голову и недоуменно заморгал.
– Ту Великаншу, – пояснила Линден, – которую придавило обломком мачты.
Она говорила о морячке, исцеленной с помощью его кольца.
– Я так и не выяснила, кто она. И так всю жизнь. Я лечу не людей, а болезни, как будто у больных нет души. Борюсь против смерти, но не за человека.
Поняв ее беспокойство, Ковенант дал лучший ответ, на какой был способен:
– А разве это плохо? Ты ведь не Бог и не можешь помочь каждому, примеряясь к особенностям его личности. Ты просто лечишь тех, кому плохо, кто нуждается в твоей помощи. Иначе, – заявил он, старательно подбирая слова, – ты позволила бы Сотканному-Из-Тумана умереть.
– Ковенант! – Казалось, что голос Линден пронизывает его так же, как и ее взгляд. – Так или иначе, тебе придется иметь со мной дело. С такой, какая я есть. Мы были возлюбленными, и я никогда не переставала любить тебя. Мне было больно узнать, что ты солгал мне, позволил поверить в то, чему не суждено сбыться. Поверить, что у нас с тобой есть общее будущее. Но любить тебя я не переставала никогда.
Низкие языки пламени походного костра плясали в ее казавшихся бесстрастными, но почему-то влажных глазах.
– А ты, как мне кажется, полюбил меня из-за истории с моими родителями, из-за того что я оказалась в беде. Полюбил не столько меня, сколько мое горе.
Неожиданно потеряв самообладание, Линден перекатилась на спину и закрыла лицо руками. Голос ее упал до шепота:
– Возможно, такого рода любовь весьма альтруистична и по-своему даже прекрасна. Не знаю. Но мне этого недостаточно.
Глядя на ее болезненно сцепленные руки и вьющуюся за ухом прядку волос, Ковенант думал о том, что она права. Ему действительно придется иметь с ней дело. Только вот как – этого он себе не представлял. Со дня утраты Первого Дерева они как бы поменялись ролями. Теперь она знала, чего хочет, он же пребывал в растерянности. В небе горечь их утрат освещали далекие, холодные звезды.
Проснувшись на рассвете и выбравшись из-под вороха одеял, он обнаружил, что Хоннинскрю куда-то ушел. Первая, Красавчик и Линден еще спали. Сотканный-Из-Тумана тоже лежал на парусиновом ложе и выглядел так, будто упал на месте словно подрубленный. Видимо, его попытка сравняться с харучаем не увенчалась успехом. Отродье демондимов и Финдейл уже были на ногах, не выказывая никаких признаков усталости.
Ковенант обернулся к Кайлу.
– Где?..
Харучай кивком указал наверх. Обшарив взглядом хаотичное нагромождение ледяных утесов, Ковенант с трудом не с первой попытки – углядел сидевшего на самом высоком выступе Хоннинскрю. Капитан сидел лицом к северу, спиной к югу и отряду. Повеявший с его стороны ветерок донес слабый запах дыма.
– Кровь и проклятие! Какого черта он там делает? – проворчал Ковенант, но, еще не закончив вопроса, понял, что ответ ему известен. Слова Кайла лишь подтвердили его догадку.
– Некоторое время назад он опробовал лед и ушел. Обещал скоро вернуться. С собой взял вязанку дров и подвесной котелок.
То была каамора. Хоннинскрю пытался сжечь свою печаль. Голос Кайла пробудил Первую, она подняла голову – во взгляде ее читался вопрос. Внезапно Ковенант почувствовал, что не в силах вымолвить ни слова. Он смог лишь указать глазами на ледяную стену. Увидев, куда удалился капитан, Первая выругалась и вскочила на ноги. Растормошив мужа, она одновременно спросила у Кайла, давно ли ушел Хоннинскрю. Харучай невозмутимо повторил то, что уже рассказал Ковенанту.
– Камень и Море! – воскликнула она, обращаясь к мужу. Тем временем Линден тоже проснулась и подошла к ней. – Неужели он забыл свои собственные слова? Сам же предупреждал, что север опасен.
Прищурившись, Красавчик покосился в сторону Хоннинскрю. Взгляд его был угрюм, но голос звучал успокаивающе:
– Капитан дромонда – Великан, и ему не страшна любая опасность. К тому же после гибели Троса-Морского Мечтателя душа его не находит утешения: Возможно, таким образом, он сможет, наконец, обрести мир.
Первая бросила на мужа сердитый взгляд, но отрывать Хоннинскрю от его занятия и призывать к себе не стала.
Взгляд Линден был затуманен сном, и она так ничего и не сказала.
Вскоре Хоннинскрю поднялся на ноги. Обойдя гребень, он нашел ведущую вниз тропинку и молча, неуклюже, словно на ходулях, направился к лагерю. Когда он подошел поближе, Ковенант увидел, что руки Великана опалены огнем. Поравнявшись со спутниками, капитан остановился и вытянул руки перед собой, давая понять, что затея не увенчалась успехом. Конечно же, пальцы Великана не обгорели, но следы перенесенной боли были очевидными.
Линден непроизвольно сцепила руки.
Голос Первой прозвучал непривычно мягко:
– Все ли с тобой в порядке, Гримманд Хоннинскрю?
Он растерянно покачал головой:
– Этого недостаточно. Ничто не помогает. Это горит в моей груди – горит и не может выгореть.
В следующее мгновение, как будто поддерживавшая его все это время воля иссякла, Хоннинскрю упал на колени и погрузил руки в снег. От его запястий поднимались клочковатые лохмотья пара.
Немые от беспомощного сочувствия Великаны обступили товарища. Линден кусала губы. Взор Ковенанта затуманился. Казалось, даже холодный ветер нес с собой печаль.
Порой Ковенанту удавалось придумывать себе оправдание – ведь во многих бедах он и вправду не был повинен. Но смерть Морского Мечтателя явно не относилась к их числу.
Прервала молчание Первая.
– Идем, капитан, – промолвила она с горестным вздохом. – Поднимайся и принимайся за дело. Мы должны надеяться – или умереть.
Надеяться или умереть!
Стоящий на коленях посреди замерзшей пустыни Хоннинскрю выглядел так, словно потерял ориентир и не мог решить, что именно – надеяться или умереть – больше ему по душе. Но затем Хоннинскрю собрался и медленно выпрямился. Взгляд его был суровым, лицо напряженным – выглядел он чуть ли не зловеще. Несколько мгновений он неподвижно стоял под взглядами товарищей, а потом повернулся и, не сказав ни слова, пошел разбирать лагерь.
В глазах Линден Ковенант уловил печаль, но, когда встретился с ней взглядом, она лишь покачала головой, видимо, ощущая неспособность выразить свои чувства словами.
Вместе они последовали примеру капитана.
Пока Хоннинскрю упаковывал парусину и постельные принадлежности, Сотканный-Из-Тумана приготовил холодный завтрак. Глаза его покраснели. Выглядел он усталым и до крайности сконфуженным, ибо, будучи Великаном, никак не ожидал, что уступит в выносливости Кайлу. Теперь он, видимо, решил скомпенсировать проявленную слабость усердием в работе и, пока все завтракали, старательно помогал Хоннинскрю готовиться к отъезду.
