Школа Добра - Ли Марина (книги без регистрации .txt) 📗
Надо проследить за тем, чтобы платье раз и навсегда потерялось в прачечной.
Сегодня же. Немного позже.
Черное безобразие спрятано в сундуке в моей комнате. Дождаться бы вечера – изрежу на мелкие куски и сожгу в котельной. Все лучше, чем страдать от бессонницы, размышляя о странном.
А Стервочка на ужин вышла с аккуратным пластырем на симпатичном лобике. По требованию куратора предъявила врачу к осмотру ранку непонятного происхождения. Странное ранение напоминало клеймо в виде правильного круга с буквой П посередине. Клеймо неуловимо напоминало что-то знакомое, такое впечатление, что я такое уже видел. Но где?
Додумать мысль помешало появление в столовой Горничной и Цыпленочка. Горничная была в приятном домашнем платье с высокой талией и низким вырезом. Голубой – это определенно ее цвет. Цыпа же, конечно, одела уже всем опостылевшую форму. С моей стороны было глупо понадеяться, что она, по примеру подруги, оденется во что-то из предложенного Венерой.
Заинтересовала реакция Стервочки на Цыпу. Стоило на пороге столовой мелькнуть черно-серому платью, как пострадавшая с изумительной резвостью приклеила на лоб пластырь, наотрез отказалась отвечать на вопросы встревоженного руководства о том, откуда на идеальном лобике появилось клеймо, молниеносно съела предложенную к ужину вареную морковь и исчезла.
Все интереснее и интереснее.
Директриса стреляла в меня недовольными взглядами. Надо что-то предпринять с этим черным платьем! Выхожу из доверия!
Велел домовым стащить форму Цыпленка ночью, когда она будет спать.
Этой же ночью.
Все сорвалось.
Из-за жуткого ночного скандала платье Горничной пришлось подбросить в прачечную, где его утром, конечно же "найдут". И, как бы ужасно это ни звучало, радует, что я его не успел порезать. В данной ситуации успокаивает, что обошлись своими силами, без вмешательства директрисы и международного позора.
Рассказываю подробно и по порядку, так сказать, по свежим следам. Часов в одиннадцать вечера прикрепленный за гостевой домовой сообщил, что девушки легли спать. Я приказал выждать для надежности минут тридцать, а потом приступить к операции "Похищение уродства". Домовых отправил надежных, проверенных. Поэтому сам я на дело решил не идти. Ну что может помешать трем опытным взломщикам стащить задрипанное платьишко у одного несчастного Цыпленочка?
Боги покарали меня за самонадеянность.
Надо было идти самому.
Надо было задействовать помощь родственников, подключить весь клан... Кому сказать – меня, потомственного домового, живущего в стенах Института имени Шамаханской царицы сто пятьдесят четыре года... Меня, чьи предки принимали участие в возведении этих прекрасных стен... Меня, опору всего Института и единственную надежду директрисы, обвела вокруг пальца...
Не удержался и принял полфлакончика валериановой настойки. Успокоился. Возвращаюсь к рассказу.
Ровно в двадцать три часа тридцать минут коридор огласил жуткий, леденящий кровь вой. Я, грешным делом, подумал, что на территорию Института пробрался баньши... Хотя что бы он тут забыл. Наши стервочки три года назад на выпускном балу вампира в гроб укатали... В смысле, до полусмерти довели... Ну, короче, нервы попортили капитально, а уж баньши-то...
Короче, это оказался не баньши. На вопль, доносящийся из гостевой комнаты, мы с Венерой примчались одновременно. Два испуганных домовых хлопотали над третьим, который находился без сознания. Кастелянша бросилась на помощь бедолаге, а я, на свою беду, сунулся в комнату гостий, будь они неладны!
Взрывной волной меня вынесло из спальни, пронесло мимо ругающихся домовых и испуганной Венеры и основательно приложило о дверь в конце коридора. Вся жизнь пронеслась перед глазами, вспомнились печальные глаза директрисы и представилось, как она роняет скупую слезу над моею свежею могилой и говорит:
Спи спокойно, Евпсихий Гадович! Хоть ты и не оправдал моих надежд и не исполнил возложенной на тебя миссии, был ты верным товарищем и хорошим домовым...
Тут я пришел в себя и понял, что это была не взрывная волна, а кричащая. Сигнализация, чтобы их драконы разорвали.
– Двери закрой! – проорал я Венере, стараясь перекричать омерзительный звук. Но Венера, видимо, и сама догадалась, что к чему, потому что бросила ошалевшего домового на произвол судьбы и ринулась в комнату к девицам, захлопнув за собой дверь.
И наступила благословенная тишина. Хотя в ушах у меня еще долго звенело и шубуршало, а сердце испуганно колотилось о ребра. Отправил неудавшихся грабителей по домам, а сам, шепча благодарственные молитвы тем богам, которые надоумили меня поселить пособие для практических занятий в удаленном флигеле, прижался ухом к замочной скважине.
– Девочки, какого лешего здесь происходит! – бушевала Венера.
– Скорее, какого домового! – не осталась в долгу Цыпа. – У вас, вообще, что за заведение? Балаган? Бардак? Или институт?
Да как ты...
– Вы как хотите, но я буду жаловаться папе! – фыркнул Цыпленочек и, хоть я и не видел сквозь дверь, уверен, что руки на груди сложил важно. И нос, наверное, задрал.
– А кто у нас папа? – молодец, Венера, правильные вопросы задает.
– Папа у нас Александр Волчок-старший, – ответила девица, и я понял, что нам капец и стукнулся лбом об дверь.
– Кто там подслушивает? – возмутилась Горничная. – Что за гадство! Откройте дверь и войдите, немедленно!
– Нет! – взвизгнула кастелянша. – Вы что? Какое войдите? Только тишина наступила.
– Кстати, а что это было? – поинтересовалась Цыпа. – Я не про домовых, которые зачем-то пытались проникнуть в нашу спальню среди ночи. Я про этот вопль жуткий.
– Стандартная сигнализация типа "Крик баньши", – пояснила Венера. – Запрещает мужчине войти в комнату к девушке в вечернее и ночное время суток, в любое время, если девушка не одета, и может даже покалечить, если девушка в момент покушения лежит в кровати.
Молчание.
– Вас разве не предупредили, когда ставили? Вообще-то, это нарушение техники безопасности. И вы должны были оповестить директрису либо Евпсихия Гадовича о вспомогательных мерах в момент заселения. Вам кто заклинание наносил? Папа или жених?
– Бред какой! Да я впервые об этом слышу! А ты, Ю?..
– Бред и вранье! – отрезала Цыпа. – Веник у нас в комнате сколько раз почти до утра сидел? И ничего.
Венера зависла в молчаливом изумлении. Могу ее понять. Разрешение на "Крик баньши" немалых денег стоит, а тут девчонок даже не предупредили... Странно это все.
– Тайный поклонник? – оживилась кастелянша. – Как романтично!
Бабы! Куда разговор уводишь? Прокашлялся под дверью, возвращая Венеру к реальности.
– Ничего не знаю про эту вашу сигнализацию, – упрямилась Цыпа. – Ну, допустим... Пусть... А с какой целью домовые к нам ночью лезли? Днем времени не хватило?
Прямо зло взяло! Всем дело до домовых! Все в наши дела свой нос всунуть стремятся! Да мы днем и ночью аки пчелы трудимся.
– Значит, что-то понадобилось... – уклончиво ответила Венера.
– Аврорка, не зевай! – ты смотри, маленькая, а строгая какая. – Венера Ниловна, все это как-то не очень хорошо выглядит... И даже если я поверю в историю о сигнализации, то ситуация с домовыми выглядит некрасиво. Давайте договоримся.
Помолчала с минуту, мерзавка, видимо, ожидала, пока Венера кивнет, а потом продолжила:
– Верните нам наши вещи, хотя бы платье Аврорино, и я ничего не скажу отцу.
Далось им это платье! В голубеньком же так хорошо было... Венера промычала что-то невнятное о том, что платье обязательно найдется.
На том и порешили.
Понедельник.
За завтраком из происшествий было только недовольное лицо директрисы. Пришлось донести до руководства новость о высокопоставленном папаше.
– Евпсихий Гадович, не хотите же вы предложить мне запустить двух ворон в бальный зал?.. – почти взвизгнуло начальство и нервно аккуратные пальчики к ярко-красным губам прижало.
