Черный единорог - Брукс Терри (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Прутик сел на мокрую землю, скрестив ноги, и поднес свирель к губам. Музыка началась тихо, с легкой, веселой каденции, убаюкивающей в краткие мгновения покоя, когда затихало яростное завывание ветра. Мелодия пронизывала и сливалась с шумом бури, пробиваясь подобно нити, ведомой рукой пряхи. Нежная, ровная, тихая музыка окутывала слушателей, словно шелком. Она лилась вниз с холма, и, казалось, в природе что-то происходит.
— Слушайте! — ликуя, прошептал Владыка Озерного края на ухо Бену.
Музыкант постепенно играл все громче, и песня все сильнее боролась с яростью бури. Музыка медленно поднялась над мраком, над сыростью, над холодом, и все окружение стало меняться. Рев бури ослаб, будто его заглушили, холод сменился теплом, а ночь стала светлеть, точно пришел рассвет. Бен чувствовал, как его несет вверх на невидимой воздушной подушке. Он моргнул, не веря своим глазам. Все вокруг становилось другим: формы, материя, время — все. Такой волшебной силы, как у этой музыки, Бен не встречал никогда, эта сила могла побороть даже стихию.
Свет факелов стал ярче, будто в огонь вдохнули новую жизнь, склон озарился их сиянием. Но в ночном воздухе, будто нагретом до белого каления, появилось еще одно сияние. Лучи бежали по склону вниз до самых вод озера. Поверхность озера успокоилась, рябь исчезла, будто материнская рука разгладила взъерошенные волосы спящего ребенка. Сияние плясало на берегу, как живое существо.
— Вот, Ваше Величество, смотрите? — сказал Владыка Озерного края.
Бен посмотрел. Сияющие язычки стали обретать форму. Танцуя, кружась и подпрыгивая в свете факелов, они начали принимать облик сказочных существ. Хрупкие, воздушные создания черпали силу в сиянии и в музыке свирели и обретали жизнь. Бен тут же их узнал. Это были лесные нимфы, такие же, как мать Ивицы, детского вида феи, легкие, как дым. Руки и ноги вспыхивали и искрились коричневым блеском, волосы спадали волнами до талии, крошечные лица тянулись к небу. Они появлялись десятками будто из ничего и танцевали и порхали на берегу зеркального озера, как в калейдоскопе.
Музыка лилась все громче. Сияние излучало тепло летнего дня, яркость приобретала многоцветие, оттенки радуги смешивались и выступали, как мазки кисти художника на холсте. Формы и размеры менялись, и Бен чувствовал, как его уносит в другое время и место. Он снова был юным, а мир молодым. Уже испытанное Беном ощущение полета усилилось, Бен парил над землей, свободный от силы притяжения. Владыка Озерного края и музыкант парили вместе с Беном, как птицы, подхваченные звуком и цветом. Лесные нимфы все еще танцевали внизу, с новой радостью кружились в сиянии и взмывали в воздух. Они оторвались от берега и, невесомые, заплясали по озерной глади, их крошечные ножки едва касались зеркальной поверхности. Они неторопливо собрались вместе посреди озера и, берясь за руки, а затем разлетаясь в разные стороны, делали сложные па.
В воздухе над ними возникали какие-то странные очертания.
— Вот сейчас? — откуда-то совсем издалека, так что Бен еле слышал, прошептал Владыка Озерного края.
Образ стал отчетливым — это была Ивица. Она стояла одна на берегу озера — этого озера — и держала в руках золотую уздечку из сна. Сильфида была в одеянии из белого шелка, и ее красота затмевала даже сияние, идущее от музыки свирели и танца лесных нимф. Ивица была полна жизни, лицо поднято, глаза смотрели в сторону, противоположную кружащемуся многоцветию, длинные зеленые волосы развернулись веером и колыхались на ветру. Она вытянула вперед руку с уздечкой, словно держала подарок, и ждала.
«Берегись», — вдруг предупредил голосок, тоненький-тоненький, почти утонувший в вихре звуков.
Бен на миг оторвал взгляд от Ивицы. Снизу, из невероятной дали, на него смотрел Дирк с Лесной опушки. — В чем дело? — с трудом выдавил из себя Бен. Но тут произошло такое, что вопрос Бена навсегда остался без ответа. Музыка достигла высшей точки, такой мощи, что заглушила все остальные звуки. Мир исчез. Осталось только озеро, хоровод лесных нимф и образ Ивицы. Красочные картины засверкали перед Беном необычайно яркими оттенками, и в глазах у него показались слезы. Он никогда не был так счастлив. Ему казалось, будто внутри него что-то распирает и он превращается в другое существо.
Потом на берегу озера появилось что-то еще; за нимфами и образом Ивицы стояло что-то необыкновенно прекрасное и одновременно ужасающее. Бен услышал глухой крик Владыки Озерного края. Это был крик торжества. Вихрь звуков и красок потускнел, словно вытянулся в мерцающую дорожку, и на нее осторожно ступил пришелец извне.
Это был черный единорог.
Бен почувствовал, как у него перехватило дыхание. Глаза горели, и его неудержимо потянуло вперед. Никогда он не видел более прекрасного создания, чем этот единорог. По сравнению с этим сказочным существом даже образ Ивицы, вызванный танцем лесных нимф, казался лишь бледной тенью. Изящное тело единорога появилось из темноты, поворачиваясь в такт музыке и танцу, навстречу буйству красок, рог сверкал белым волшебным светом.
Предостережение Дирка возникло снова, выплыв из памяти Бена: «Берегись!»
— Что происходит? — прошептал Бен. Теперь Владыка Озерного края вновь обернулся к Бену, и Бен не поверил своим глазам. Чувства оживили его суровое лицо, они играли в странно окаменевших чертах волнами света и цвета. Владыка заговорил, но, казалось, слова вылетали не изо рта, а из души:
— Я добуду его. Ваше Величество! Я овладею его волшебной силой, и он станет частью моей земли и моего народа! Он должен принадлежать мне! Обязательно должен!
И вдруг, прорвав завесу приятных ощущений, шум музыки и танца, до Бена дошли истинные намерения Владыки Озерного края. Он призвал музыканта и лесных нимф не для того, чтобы открыть местонахождение Ивицы или ее матери. Он стремился к гораздо большему.
Он призвал музыканта и нимф, чтобы заполучить черного единорога. С помощью музыки и танца Владыка вызвал призрак дочери с золотой уздечкой и заманил единорога на берег озера, где сказочное животное можно поймать. Владыка Озерного края сразу поверил Бену, но решил, что черный единорог лучше послужит его целям, чем лишенного власти и трона короля. Владыка взял сон Ивицы и присвоил его.
И, о Господи, все получилось! Черный единорог пришел!
Теперь Бен как зачарованный смотрел на единорога и не мог отвести взгляд; Бен знал, что должен как-то предотвратить то, что вот-вот произойдет, но его не отпускала красота и яркость видения. Единорог сверкал, черный как ночь, на фоне вихря красок, принесшего волшебное животное. Он кивнул точеной головой в такт музыке и издал клич, подзывая девушку с золотой уздечкой. Сказочное существо обрело жизнь, и его прелесть околдовала. Козлиные копытца переступали с места на .место, львиный хвост рассекал воздух, и единорог ступал все дальше и дальше навстречу западне.
«Я обязан остановить его!» — так и хотелось крикнуть Бену.
А потом лента, через которую черный единорог так легко переступил, будто разорвалась посередине, над призраком и лесными нимфами, и на передний план выступило ужасное существо, порожденное другими думами и стремлениями. Это было отвратительное чудовище, состоящее из чешуи и бугров, зубов и когтей, с крыльями, все выпачканное в черной жиже, которая испарялась в теплом воздухе. Помесь дракона и волка, оно продиралось сквозь ночь и бурю и с визгом и лязгом зубов тяжелой поступью двигалось к озеру.
Бен похолодел. Он видел это существо прежде. Это был демон из Абаддона, чудище, которое оседлал в битве Железный Марк.
Чудовище в бешенстве понеслось вперед, затем заметило черного единорога и резко свернуло в сторону. Единорог тоже увидел демона, и раздался жуткий, пронзительный крик. Раскаленный добела острый рог сверкал, испуская волшебные лучи, единорог увертывался, демон настигал его, когти царапали воздух. Потом единорог пропал, он умчался обратно в ночь и исчез так же внезапно, как и появился.
Владыка Озерного края застонал от огорчения и ярости. Демон повернулся, и из его открытой пасти вырвалось пламя. Огонь охватил музыканта, оставив от Прутика горстку пепла. Звук и цвет растворились в тумане и вернулись в ночь. Разлившаяся тьма поглотила образ Ивицы с золотой уздечкой. Бен снова стоял на уступе рядом с Владыкой Озерного края, а вокруг с новой, неистовой силой бесновалась буря.
