Зумана (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Не нажил пока, — тогда, год назад, этого человека не было при дворе, иначе он, конечно же, запомнил бы дерзкого шута, который помешал казни короля Руальда. Вероятно, как и сэр Даран, этот господин не относился к завсегдатаям Брингалина. Шут также понял, что Элея никому особенно не рассказывала о возвращении чудаковатого господина Патрика на Белые Острова.
— Что ж… — промолвил его собеседник, — прошу простить эту глупую бестактность. Мое имя Теримваль Сайдэн. Но вы можете звать меня просто сэр Тери. Рад знакомству с вами… — он пристальней вгляделся в лицо Шута, хмуря седеющие брови, такие же темно-русые, как и его забранные в косицу волосы. — Но знаете… я вспомнил. Не вы ли тот господин, о котором у нас прошлой зимой ходили столь красочные байки?
Шут вздохнул. Хотя фраза про байки, сказанная без лишнего пафоса, ему понравилась. Зато Хирга, не дожидаясь Шутова ответа, воскликнул:
— Это он! — самого мальчишку вовсе не тяготил тот факт, что их имена стали слишком уж широко известны.
— Что ж, рад знакомству, — рыцарь улыбнулся и спросил этак запросто: — Значит, вы, господин Патрик, решили перейти на службу к нашей принцессе?
Шут совсем посмурнел. Рыцарю молчанием не ответишь, это не Хирга.
— В некотором роде, сэр Тери. Но я буду вам очень признателен, если вы позволите мне не углубляться в рассказ о том, почему я оказался на этом корабле.
Рыцарь не был тугодумом, он понимающе кивнул, соглашаясь тем самым не лезть в личную Шутову жизнь. И вместо этого предложил разобраться со спальными местами, которые, оказывается, еще никто не делил. Хирга, само собой, пожелал разместиться на верхней койке, Шуту вообще было безразлично, где именно наслаждаться корабельной болтанкой, поэтому сэр Тери с удовольствием занял ту лежанку, которая стояла отдельно. Под личные вещи в каюте имелся большой сундук — один на всех, туда Шут и забросил свой скромный походный мешок, в котором всего-то ценного и было, что смена белья, да запас лечебных трав.
Да, о травах надлежало подумать отдельно и получше. Потому что пообещать пить отвары было гораздо проще, нежели делать это на самом деле. По опыту прежних плаваний Шут уже знал, что на корабельной кухне всегда царит суета, вся посуда занята и вообще пришлым господам с их просьбами там не место. А больше кипяток взять негде. У Шута заранее портилось настроение, когда он начинал думать на эту тему.
Зато Хирга был так весел и беззаботен, что его искренняя детская радость невольно передавалась и остальным обитателям каюты.
— Господин Патрик! А пойдемте на палубу! Скоро Безлюдные острова будем проплывать, они, говорят, зимой шибко красивые, — Шуту наверх не хотелось, там свирепствовал ветер, но и сидеть без толку в тесной каморе — удовольствия мало. Он согласно кивнул и, набросив теплый плащ, последовал за Хиргой.
В глубине души Шут глупо надеялся увидеть на палубе Элею…
Разумеется, ее там не оказалось. Зато матросы сновали повсюду, занятые своими малопонятными делами. Хирга смотрел на них с восхищением и несколько раз порывался завести знакомство, но никак не мог набраться достаточно храбрости, чтобы остановить хоть одного из этих деловитых, грозных на вид людей. Шут наблюдал за мальчиком, и не мог удержать улыбки — так много жизни было в нем, так много того, что сам Шут, казалось, безвозвратно растерял.
— А вот здорово же, наверное, быть моряком! — мечтательно вздохнул оруженосец, провожая взглядом ловкого юнгу, который точно кошка, карабкался по вантам.
"Светлые боги, — подумал Шут, — неужели и я когда-то был таким? Таким беззаботным… Неужели я также верил, что жизнь будет дарить мне только радостные приключения и бесконечную удачу…"
Каким далеким и почти нереальным казалось теперь это время.
Грустные Шутовы раздумья прервал сердитый окрик. Он обернулся и увидел, как один из матросов схлопотал увесистую оплеуху от своего старшего товарища. Нерасторопный парень хмуро тер отшибленное ухо и выслушивал сердитые наставления. Речь эта была столь щедро пересыпана особенными корабельными словечками, что Шут не понял и половины произнесенного. Но одно оставалось очевидным — молодой матрос допустил какую-то совершенно глупую ошибку, за что и поплатился. Хирга при виде этой сцены заметно поугас.
— Что, уже не очень хочется быть моряком? — понимающе ухмыльнулся Шут.
— Ну… — протянул Хирга, а потом шмыгнул носом и рассмеялся: — Да нет, господин Патрик, я же не всерьез это говорил. Так… знаете, хочется иногда прожить много жизней. Разных. Иногда совсем даже невозможных. Ну и вот… А трепки-то мне сэр Даран тоже устраивал, да куда как почище. Иной раз я вовсе спать не мог после этого…
Шут вспомнил те колотушки, которые доставались в свое время и ему. Теперь-то он понимал, что это было обычным делом… Мастера и наставники почему-то всегда уверенны, будто бестолковым мальчишкам с ветром в голове иной раз может помочь только хорошая порка.
— Ты рад, что он взял тебя в ученики? — спросил Шут, отвлекая себя от не слишком радостных образов прошлого.
Хирга вздохнул.
— Рад. Конечно, рад. Может быть, я и в самом деле однажды стану рыцарем. Вдруг повезет. Ну а если и нет… быть оруженосцем всяко лучше, чем чистить конюшни, — в этот момент юный вартау вовсе и не выглядел наивным мальчишкой, глаза его стали по-взрослому задумчивыми. И куда подевалась щенячья суета?.. — Только вот… стыдно мне, господин Патрик… — Хирга замялся, не зная, как сказать, а Шут не спешил допытываться. — Ведь принцесса предлагала мне стать ее пажом… А я отказался. Я, наверное, не имел права так делать. Вот вы… вы ведь не отказались бы на моем месте? Правда? — он отчаянно посмотрел в глаза Шуту. Бедный мальчишка, ему в самом деле казалось очень важным то, что скажет бывший королевский дурак.
— Видишь ли, дружок… — Шут почесал переносицу согнутым пальцем, — если бы я это был я, то конечно не отказался бы. А если — ты, то, видят боги, сбежал бы к твоему сэру Дарану еще быстрей. Какой прок в пажеской должности, если хочется быть рыцарем, а не придворным баловнем?..
Хирга кивнул, но взгляд его все равно оставался задумчивым.
"Да… — подумал Шут, — у каждого из нас есть поступки, которые мы не в силах себе простить, даже если никому до них давно нет дела…"
12
Ему было почти двенадцать, когда родилась Тинне.
Маленькая беленькая девочка с огромными синими глазами, крошечными пальчиками и необъяснимым страхом одиночества. Тинне не выносила, когда ее оставляли в колыбели. Казалось, она способна уснуть только на руках. Порой Дала сама не могла удержать слез от отчаяния — своим бесконечным криком дочка не давала ей ни поспать, ни заняться хоть какой-нибудь простой работой. Это было тяжелое время. Пока Тинне не научилась ходить, вся их большая балаганная семья по очереди таскала девчонку на руках. Ведь стоило только положить ее, как она просыпалась и начинала голосить так надрывно, что сердце заходилось от жалости. Дала совсем исхудала, руки у нее болели от постоянной тяжести, и Шут все чаще ловил себя на мысли, что без младшей дочки Виртуоза мир был бы гораздо лучше. Нет, он никогда не причинил бы ей зла. И даже в мыслях не пожелал бы чего дурного. Но, боги, как он устал от этого нескончаемого плача, бессонных ночей и сердитых окриков ее раздраженных родителей…
Когда они остановились в Рыжем Холме, чтобы дать несколько представлений для обитателей этого небольшого, но оживленного городишки, Шут не выдержал и едва только смог — сбежал со стоянки. Он знал, что вечером ему влетит от Виртуоза, и спать придется только на животе, но больше уже не мог выносить такой жизни.
Ему нестерпимо хотелось хоть ненадолго отрешиться от всего.
В кармане у Шута позвякивало несколько медяков, и с ними он чувствовал себя богачом, ибо мог купить себе медовую булочку, или горсть жареных орехов, или даже какую-нибудь славную безделицу вроде свистка с птичьим голосом. В первый день по приезду они редко давали представление, особенно теперь, после рождения Тинне, поэтому Шут решил, что вернется только к вечеру. Глядишь, на тот момент Виртуоз уже опрокинет пару кружек пива и будет не таким злым.
