Вечность сумерек, вечность скитаний - Юрьев Сергей (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Тогда Ута, понимая, что эти люди ей ещё пригодятся, поспешила объявить, что отныне труппе будет перепадать не треть сбора, а половина, и все расходы на ремонт повозок, корм для лошадей, содержание охранников и реквизит она берёт на себя, а карлику Круку, если снова вздумает воровать, руки поотрывает. Последнее вызвало общий смех – видимо, все очень живо себе представили, как худенькая девчушка отрывает длинные, едва не волочащиеся по земле, руки карлика, который, хоть и доставал Уте едва до плеча, но был не слабее любого из акробатов.
Итак, до ущелья Торнн-Баг три дня пути, но стоит ли именно сейчас пытаться найти сокровищницу ди Литтов? Не рано ли? Почти шесть лет прошло со дня падения замка, а сделан лишь первый шаг к заветной цели: теперь её жизнь уже не зависит от первого встречного, наоборот, есть люди, которые почти во всём зависят от неё, но едва ли это те люди, которые смогут помочь ей вернуть замок и трон… А если кто-то узнает о сокровищнице, то в них наверняка проснётся алчность, и каждый станет опаснее тех разбойников, которые, возможно, сейчас крадутся в ночи.
Айлон, конечно прав… Ута даже вспомнила, что и отец обычно не пренебрегал советами верных людей, но откуда ей знать, кого из циркачей можно считать верными людьми. Скорее всего – никого… Времена сейчас трудные, и каждый – себе на уме и не упустит случая в одночасье разбогатеть. Лучше пока никуда не спешить – отец не назначал ей сроков, да и не мог он их назначить, знал, наверное, что, пока человек слаб, судьба вертит им как хочет, а чтобы обрести силу, нужно время.
Все разошлись по своим фургонам, но едва ли кто-то спит – не слышно ни храпа, ни сонного бормотанья.
Да, Айлон был прав, но нельзя допустить, чтобы остальные подумали, будто она унизилась до того, что выполнила чужую волю. Лучше уж не спать всю ночь и прислушиваться, прислушиваться, прислушиваться… Как только из густых зарослей, покрывающих склон холма за дорогой, донесётся какой-нибудь подозрительный звук, Купол сразу же укроет собой цирковой табор. И тогда все поймут: Ута знает, что ей делать и когда… На всякий случай, сначала надо произнести заклинание, и тогда, если что, останется только слегка надавить на камень в центре медальона, и пусть после этого кто угодно беснуется вокруг – хоть разбойники, хоть оборотни, хоть упыри, хоть горландцы… Правда, замок Литт тоже казался ей когда-то таким огромным, таким грозным, таким неприступным… По слухам, что доходят из-за Альд с беглыми землепашцами и бродячими трубадурами, родные стены лежат в руинах и над ними возвышается единственная башня, та, которая сохранилась ещё со времён альвов. Но, когда в эти земли пришёл Орлон, славный воитель, давший начало роду ди Литтов, замок выглядел точно так же – одна башня, торчащая из руин. Сейчас Ута жалела лишь об одном – что она не мужчина и не воитель…
Полог одного из фургонов откинулся, и в темноте мелькнули стройные ноги, обтянутые белым шёлком – «моне Лаире ди Громмо, амазонке из Заморья», похоже, не спится, решила подышать свежим воздухом. Это хорошо – если занять себя слушаньем её болтовни, то будет легче справиться с подкрадывающимся сном. Но тогда исчезнут звуки, которые доносятся из глубины ночи… Не лучше ли и вправду поставить Купол и спать спокойно?
– Караулишь? – издали спросила «мона Лаира», а попросту – Лара, цирковая наездница в пятом поколении, с которой Ута делила одну повозку до того, как ей достался роскошный фургон бывшего хозяина цирка. – Мне вот тоже чего-то не спится.
– Странно, – отозвалась Ута. – Помнится, тебе бы только в подушку уткнуться – и готово.
– Уснёшь тут. – Лара зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Айлон ворочается, кузнечики трещат, лошадь, дура, хвостом обмахивается. Да и боязно как-то… Вот ты смелая, ничего не боишься – мне Айлон так и сказал, что ты страху не знаешь, а значит, долго, наверное, не проживёшь…
Ларе по старой памяти Ута позволяла обращаться к ней просто по имени, если этого никто больше не мог услышать. Временами ей хотелось забыть, кто она такая, – иногда становилось невмоготу жить, видя перед собой цель, которая кажется невыполнимой и от которой невозможно отказаться.
– А мы здесь уже бывали, – как бы невзначай сообщила Лара. – Ещё до того, как тебя подобрали… Ой, прости! – Напоминать владелице Купола, что та не так уж давно была всего лишь нищей бродяжкой, вовсе не стоило, и нечаянно вырвавшиеся слова напугали саму наездницу. – А вон там, за холмом, кладбище упырей, – поспешила она сменить тему. – Они, говорят, по ночам бродят, одиноких путников ловят и всю кровь выпивают.
Значит, всё-таки это Айлон её подослал – чтобы своими россказнями страху нагнать… На самом деле кладбищами упырей чернь называла древние альвийские захоронения, и в них не было ничего опасного – просто нагромождения изъеденных временем каменных плит… Иногда землепашцы даже строили себе дома из надгробий альвов, и никакие упыри к ним потом не являлись. Вот разбойники – это другое дело, и эти места в предгорьях Альд, близ извилистой дороги, ведущей из Окраинных земель в имперские владения, давно пользовались дурной славой.
– Ой, что это?! – вдруг крикнула Лара и тут же перешла на шёпот. – Смотри, смотри…
Несколько теней отделилось от кустов, и тёмные силуэты бесшумно двинулись вниз по склону. Ута запустила руку себе под блузку и начала лихорадочно искать медальон, но, прежде чем её пальцы нащупали семиконечную звезду, темноту рассёк свист стрелы – и один из охранников повадился навзничь, прижав руки пробитому нагруднику из тонкой бронзовой пластины. Ещё несколько стрел со звоном ударились в Купол, а чёрные кляксы на склоне приближались и множились – теперь их стало не меньше сотни.
– Таго… – прошептала Лара.
– Что?
– Таго. Так этого парня звали… Ну, которого убили.
Имя погибшего охранника Ута и сама знала… Наездница, конечно, не могла напрямую обвинить хозяйку в его смерти, но намёк и без того был ясен.
Табор мгновенно превратился в гудящий улей – как будто и артисты, и конюхи, и охранники, чья очередь была отдыхать, только и ждали внезапного нападения. Все были уже при оружии – как будто луки, копья, бердыши, боевые топоры лежали у каждого под матрацем. Последним появился Луц Баян, метатель ножей. Он неторопливо протолкнулся сквозь ощетинившийся сталью строй и вразвалочку двинулся к прозрачной стенке Купола, отделявшей его от нападавших. Луц будто вышел на арену – на нем был чёрный камзол, белый тюрбан, белые перчатки и сапоги из белой кожи, только вместо одной перевязи с ножами через его плечо было перекинуто три.
Видимо, ночные грабители не сразу сообразили, в чём дело, и кто-то из них, подойдя к Куполу почти вплотную, выпустил в Луца болт из самострела.
– Дурачина, – почти ласково сказал ему Луц и незаметным стремительным движением отправил в темноту первый нож.
Послышался сдавленный хрип, а когда тени отступили на безопасное расстояние, на траве, освещённой ополовиненной луной, лежали уже три бесформенные чёрные кляксы. Купол свободно выпускал наружу всё, что угодно, но внутрь себя не пропускал ничего.
– Эй, бродяги! – раздался из рядов нападавших уверенный голос, явно привыкший командовать. – Давайте-ка поговорим, а там, глядишь, может быть, и миром разойдёмся…
– А ты попробуй – подойди! – весело крикнул Луц, доставая очередной нож.
– А что, думаете, я не знаю, что ваша крышка до рассвета не достоит? – спокойно сказал предводитель разбойников, медленно приближаясь. – Видал я такие штуки. Не вы первые – не вы последние. – Он подошёл достаточно близко, чтобы его можно было разглядеть при свете костра, рядом с которым лежало тело убитого охранника. Широкоплечий бородач в рогатом шлеме и дорогих чешуйчатых доспехах держал руки на виду, показывая, что никакого оружия, кроме короткого кривого меча, остающегося в ножнах, при нём нет. – Нам ведь многого не надо – ведро серебра, и мы уйдём. Ну, ещё по дюжине золотых за каждого нашего убитого – тоже ведь люди… Не стыдно вам?
