Леди ведьма - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
— Твоя мать, несомненно, мудрая женщина, — вкрадчиво обронила Далила. — Ей, наверное, пришлось многое испытать?, Укол попал в цель, ибо Гвен, разумеется, пришлось научиться заботиться о себе, пока в жизнь ее не вошел отец Корделии Род.
Корделия смутно представляла себе детали; знала только, как встретились родители, как поженились, но почти ничего о том, как жила мать до встречи с Родом. Ей было известно, что мать вышла замуж в двадцать девять лет — очень поздно для средневековой женщины.
— Отец мой думает иначе, — все так же сладко проговорила Корделия. — А твой?
Идеально гладкий лоб Далилы пересекла глубокая складка:
— Мой что?
— Твой отец, — объяснила Корделия. Она вздохнула, будто набираясь терпения, чтобы начать объяснять элементарные вещи пятилетнему ребенку. — Считает ли твой отец, что мать должна от него зависеть?
— Она, конечно же, во всем на него полагается, а он, в свою очередь, вполне заслужил ее доверие, — радостно сообщила Далила. — По правде говоря, мне кажется, что в этом-то она позаботилась о себе превосходно.
— Как это? — нахмурилась Корделия.
— Ну, в том смысле, что женщина, которая способна позаботиться о себе и не нуждается для этого в муже, никогда замуж не выйдет.
Корделия застыла, уставившись на девицу, однако не выдала охватившей ее ярости, обратив ее в кривую усмешку:
— Та, что не нуждается в мужчине для того, чтобы спрятаться за его спину, получит как раз лучшего из мужчин, и только по любви — истинной любви.
— Ax! Истинная любовь! — Далила бросила взгляд в сторону леса. — Кто же не мечтает о ней! А если она вообще не придет, леди Корделия? Тогда как жить-поживать?
— Жить, как захочется, — фыркнула Корделия.
— Ну уж нет! — Далила распахнула свои огромные глазищи. — Мы будем делать все возможное, чтобы добиться своего.
И Корделия поняла, что Далила решила сделать все возможное, чтобы добиться Алена. Явно настала пора сменить тему разговора. Корделия принялась собирать хворост. — Как же ты, барышня, оказалась в компании моего брата и его приятеля? — Пожалуй, в слово «барышня» она вложила несколько больше чувств, чем то было необходимо.
— Увы мне! — сокрушенно воскликнула Далила. — Я кинулась на зов любимого, но он предал меня и сам не явился.
Это заявление лишило Корделию самообладания. Она в ужасе смотрела на собеседницу:
— Неужели он мог так поступить с тобой?!
— Да, — вздохнула Далила. — Боюсь, что я оказалась слишком доверчива.
Корделия ничуть не сомневалась, что уж чем-чем, а излишней доверчивостью Далила не страдает, разве что к своим способностям вертеть мужчинами.
— Как же ты не испугалась лесных разбойников?
— Еще как испугалась! — Далила смахнула невидимую слезу. — Я очень боялась, что они обидят меня, пусть и не так жестоко, как мой возлюбленный. — Она отвела глаза, налившиеся теперь уже самыми настоящими слезами, что покатились по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки. Корделия чуть было не прониклась к ней самым искренним состраданием, тут же, однако, уступившим место приступу ярости. В нужную минуту эта гадюка способна даже разреветься! Чем больше росло ее восхищение артистизмом женщины, тем больше появлялось сомнений в ее искренности.
Тем не менее она постаралась вложить в голос побольше сочувствия:
— Думаю, ночь показалась тебе бесконечной.
— Всякая ночь тянется долго, если рядом не бьется любящее сердце.
Корделия задумалась, вправе ли Далила именоваться «девицей», а вскоре сомнения ее переросли в уверенность.
— Таким опытом я не обладаю, — ласково проговорила она.
Далила бросила на нее пытливый взгляд.
— Да уж, — с изрядной долей презрения согласилась она. — Откуда тебе знать.
Корделия ощутила, как у нее загорелись щеки — совершенно непонятно, почему, ведь девственностью можно только гордиться. Как смеет эта дерзкая кокетка представлять несомненное достоинство чуть ли не уродством!
— Как ты приехала сюда? — осведомилась Далила; — Я не вижу твоей лошади.
Корделия быстро пораскинула мозгами, то ли оставить Далилу в неведении, то ли сыграть на возможном ее страхе пред могуществом эсперов. Осторожность победила:
— Я не считаю нужным привязывать лошадь; пусть себе пасется, пока не понадобится.
— Видимо, она очень хорошо обучена, раз является по Твоему зову.
Корделию удивили насмешливые интонации в голосе Далилы.
— Я просто свистну ей, когда пожелаю.
Далила вздохнула, старательно изображая зависть:
— А я так и не научилась свистеть.
— Значит, не досталась тебе сладостно-горькая судьба иметь братьев, — язвительно ухмыльнулась Корделия.
— Действительно, — невинно распахнула глаза Далила. — Но разве девушке от этого меньше хочется замуж? — и добавила, не дожидаясь ответа:
— Ты должна простить мне любопытство. Я еще так молода. Мне всего восемнадцать.
«Восемнадцать чего?» — осведомилась Корделия, но только про себя.
— Года не пройдет, как ты узнаешь все, что необходимо женщине, — уверила она, думая при этом, что Далила уже знает куда больше, чем следовало бы истинной леди.
— Хочется верить, — вздохнула Далила. — А что это за «хворост», о котором ты говорила?
С кромки леса их окликнул Джеффри.
— Ветки и сучья, — Корделия показала собранный в передник хворост. — А джентльменам останется принести чурбаны.
Но следует поторопиться с растопкой, потому что они уже возвращаются с добычей.
— А что такое «растопка»?
— Сухая трава с листьями! — И Корделия, направляясь к реке, тут же подхватила несколько горстей.
Джеффри поскакал к берегу. Следом за Корделией плелась Далила, так что, к счастью, она не видела пылающие гневом и унижением щеки гордой дщери семейства Гэллоуглас. У Корделии возникло неясное ощущение, что в состоявшейся битве колкостей она проиграла. А в том, что это была настоящая битва, она совершенно не сомневалась, хотя большинство реплик Далилы казались вполне невинными.
Ей было вдвойне странно чувствовать себя побежденной, ведь она, несомненно, одинаково хорошо принимала и наносила удары.
— То, что надо! — оценил Джеффри охапку, что свалила Корделия на глинистый берег, и вдруг на растопку каскадом посыпались прошлогодние листья и сухая трава. Корделия удивленно подняла глаза и наткнулась на сладчайшую из улыбок Далилы. Горстка за горсткой, бестия набрала по дороге целую кучу! — Хорошее начало, — объявил Джеффри.
— Надо разжечь костер. — Корделия встала на колени, стряхивая с юбки траву.
Подошел Ален с двумя шестидюймовым камнями, положил их возле растопки, пробормотал, украдкой поглядывая на Корделию, что надо бы принести еще, встал и удалился. Нахмурившись, она проводила его взглядом. Конечно же, его переполняет раскаяние, но как же вернуть суженого, если он с тобой даже не разговаривает?
— А вот тебе и огонь. — Джеффри уже спешился, сел перед трутом, вытащил кинжал и достал из сумки кремень. Несколько раз сноровисто ударил их друг о друга, пока большая искра не упала на трут. Потом он высек еще и еще одну. Корделия осторожно раздувала их, и занялся огонек. Краем глаза она заметила, что Далила по-прежнему стоит, презрительно глядя на девчонку-сорванца, что способна плюхнуться на колени в траву и, словно какой-то мальчишка, раздувать костер. Корделия повернулась, чтобы одарить ее нежным взглядом:
— Женщине заповедано быть хранительницей домашнего очага.
— Конечно, заповедано! — Далила сверкнула глазами. — Но леди должна лишь присматривать за очагом, а разжигать его дело слуг.
К счастью, прежде чем они успели зайти слишком далеко, появился Ален с очередной, парой камней для очага. Корделия хотела сказать, что камни не должны быть слишком велики, но, увидев так близко его бегающие глаза, решила повременить с мало-мальски критическими замечаниями.
Рядом послышался шорох одежды. Корделия искоса взглянула, как Далила грациозно усаживается у огня, натягивая юбки так, чтобы они прикрывали ноги самым благопристойным образом, при этом, правда, еще больше увеличивая вырез на груди.
