Кольцо мечей - Арнасон Элинор (читать книги онлайн .txt) 📗
Дверь за ним закрылась.
Анна опустилась в кресло. Оно было глубоким и мягким, а обивка гармонировала с бледным сложным узором ковра на полу. Она выпила еще вина, сбросила туфли и положила ноги на столик из перламутрового дерева. Ножки были резными и изображали извивающихся чудовищ. То есть на ее взгляд это были чудовища — чешуя, шипы, когти, клыки и прочие атрибуты.
Она подняла глаза.
В потолке был плафон из серого металла и чего-то вроде матового стекла. Ей почудилось в нем что-то земное. «Арт деко»— стиль, господствовавший в искусстве Запада в середине двадцатого века. Любопытно!
Или она по вечной человеческой привычке пытается претворить чужое в знакомое. Встречаешь субъекта, покрытого серым мехом, с большими ушами и горизонтальными зрачками, и говоришь: «Ну, вы просто вылитый мой двоюродный брат, который проживает в Шомберге в Иллинойсе».
Интересно, Никлас говорил когда-нибудь что-то подобное?
Каково это — жить совсем одному среди инопланетян?
Каково это — видеть сны, что тебя пытают?
Во сне те, кто тебя пытают, не земляне. Ты пробуждаешься от кошмара, и кто-то тебя успокаивает. Кто-то тебя утешает. Как выразился генерал? Мостить словами дорогу, которая ведет назад к действительности?
Утешитель — нечеловек, и он пытал тебя.
Бездна, подумала Анна.
Она допила свою рюмку, а потом и другую, которую он только пригубил. А потом отыскала спальню.
Голый паркет из перлодерева, голые стены из чего-то вроде штукатурки, кровать — прямоугольный топчан с тонким матрасом. Только подушка выглядела обычной, но на ощупь оказалась какой-то не такой. Слишком мягкой. Потолок был распахнут звездам.
Господи, подумала она, поглядев вверх. Там сверкали одинокие солнца и дальние скопления, облака мерцающего газа всех возможных цветов.
Наверное, голограмма. Станция вращалась, а панорама не смещалась. Да и приближаясь к станции, ничего подобного они не видели.
Но если это голограмма, то куда лучше тех, какие ей доводилось видеть.
Она разделась. В ногах кровати лежало аккуратно сложенное одеяло. Она его расстелила, легла на него и созерцала звездное великолепие, пока у нее не начало рябить в глазах. Светила сливались в одно смутное пятно. Анна натянула одеяло на себя и заснула.
2
Генерал был у себя в кабинете, последнем из серии, которая протянулась (на моей памяти) через двадцать лет и уж не знаю через какое пространство. Все они более или менее одинаковы. Этот отличался новой голограммой.
Она сменила стену напротив его рабочего стола. Никаких окон, ничего для конструирования или размышлений. Ковер кончался, а за ним зеленоватые волны накатывались на пляж из зеленовато-серого песка. Небо было грозовым и почти того же цвета, что и вода. В отдалении вздымались обрывы и парили крылатые твари. Совсем мне незнакомые.
— Где это?
— Один из заселенных миров. — Генерал умолк и поправился: — Один из миров, которые мы пробуем заселить.
Я рассказал ему про жучков.
— Они подслушивают женщин. Какая гадость!
— Я же говорил тебе, что подслушивают и будут подслушивать.
Он потянулся к ВС.
— Надо сообщить моим теткам.
— Я сказал Эттин Пер.
— Ха! — Долгий выдох. — И что сказала она?
— Рассердилась. Я сказал ей, что завтра к концу первого икуна их уберут.
Он посмотрел мимо меня на голограмму.
— Нам не следовало просить человека послать Перес Анну. Мы привносим человечье поведение — человечье кощунство и бесчестье — в места, которые неизменно следует беречь.
— Скажи это своим тетушкам. Это они решили, что Сплетению необходимо получить сведения о человечьих женщинах.
Направление его взгляда изменилось. Он следил за чем-то в голограмме. Я обернулся. Одна из летающих тварей опустилась на пляж. На крыльях у нее были когти, и она поползла по песку на манер летучей мыши — крупное животное с чешуйчатой кожей в серых, зеленых и коричневых пятнах. Клюв был оснащен множеством зубов, узких и острых.
— Анна — разумный выбор. Мы ее знаем. Мы знаем, что к Людям она настроена не особенно враждебно. И она прямолинейна, первозащитник. Не знай я, что это не так, я бы назвал его птеродактилем.
— Чем-чем?
— Земное животное. Они вымерли вот уже — если я правильно помню — шестьдесят пять миллионов лет назад. Никто толком не сумел объяснить, как они взлетали и приземлялись.
— Возможно, вот так, — заметил генерал, когда тварь подпрыгнула, захлопала крыльями и взлетела.
Из журнала Сандерс Никласа и т.д.
3
Ее разбудил запах жарящейся грудинки.
Звезды исчезли: над собой она увидела простой белый потолок.
Ванная примыкала к спальне, Анна забрала одежду, вымылась и оделась в другой брючный костюм, на этот раз серый (любимый цвет хвархатов) с желтой блузкой и серо-коричневыми агатовыми бусами. Золотые клипсы. И больше никаких украшений.
Ее отражение выглядело не таким сердитым и усталым, как накануне. Даже, пожалуй, счастливым. Она улыбнулась себе. Помни, Анна, повторяла ее мать, улыбка всех делает красивей, и ты, улыбаясь, почувствуешь себя счастливее.
Завтрак стоял на одном из столиков в большой комнате: полная кружка кофе, нож, вилка, тарелка с ломтиком (поджаренным) хлеба и рядом три куска поджаренной до хруста грудинки, а также квадрат чего-то вроде зеленого желе.
Никлас стоял, прислонясь к стене, с кружкой кофе в руке.
— Что это? — Она ткнула вилкой в зеленый квадрат.
— Главным образом белок. Очень питательно. Вкуса не опасайтесь: он практически отсутствует.
Анна съела кусочек. Относительно вкуса Никлас был абсолютно прав.
— Если желаете углеводов, у меня имеется нечто желтое и… — Он помолчал. — И густое. Кажется, наиболее подходящее слово. Что касается вкуса, определить не берусь. Иногда я сказал бы «картон», но ведь я уже столько лет не ел картона!
— Это человечья жратва, — сказала Анна.
Он улыбнулся.
— Грудинка настоящая, и кофе, и хлеб, но я подумал, что вам, возможно, будет интересно попробовать, что в подавляющем большинстве едят земляне, наши — по прелестному определению генерала — гости.
Анна принялась за еду, он следил за ней, прихлебывая кофе.
— Уберу потом, — сказал он, когда она кончила. — Нам пора.
Они прошли через женскую половину, никого не встретив, и вышли за двойную дверь.
В коридоре ждал хвархат — высокий, тощий, серый, в обычных шортах. Он шагнул им навстречу. В его движениях была какая-то странность, неуклюжесть. Людям не присущая.
Он протянул левую руку, глядя на ладонь.
— Так правильно? Я хочу обменяться рукопожатием.
— Не та рука, — сказала Анна.
Он протянул правую, и она ее пожала.
— Как я? — осведомился хвархат.
— Чересчур энергично. Давайте еще раз.
Они повторили рукопожатие, Никлас следил за ними с нетерпеливой усмешкой.
— Нам надо идти, Анна.
Они повернулись и пошли дальше втроем. Ее первое впечатление от движений инопланетянина подтвердилось: они были плохо координированы. Такого хвархата она видела впервые.
— Матс забыл представиться, — сказал Никлас. — Эйх Матсехар, наступающий. Иными словами он выше меня рангом и временно прикомандирован к штабу генерала. Главным образом для того, чтобы изучать землян. Вообще же он служит в художественном корпусе и является лучшим драматургом нынешнего поколения.
— Лучший драматург — мужчина, — возразил Эйх Матсехар. — Амит Ашарил замечательный драматург и, возможно, не уступает мне, хотя сравнивать мужское и женское творчество невозможно.
— Арбуз и свиной хрящик, — добродушно заметил Никлас.
— Я знаю это выражение, — сказал инопланетянин. — Два ваши туземные лакомства, которые по неясной мне причине сравнению не подлежат.
— Угу, — подтвердил Никлас.
— А вы, — хвархат наклонил голову, глядя на нее искоса, — Перес Анна, последняя жертва Ники.
— Что-о?
