Охота на героя - Аренев Владимир (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
— Глупости! — зашлась в крике женщина. — Глупости! Глупости! Глупости! Какая чушь — «славная смерть»! Ты так до сих пор и не понял, мальчик, — не бывает славной смерти, не бывает…
Она замолчала, отвела взгляд и долго смотрела на причудливую пляску пламени.
— Наверное, ты тоже в чем-то прав, — молвила Вдовая спустя некоторое время. — В конце концов, то, что ты собираешься сделать, нужно многим, не только одному тебе. Да и прошлый раз… ты ведь вел их туда, искренне веря в свою правоту, вернее, в правоту всезнающего мудреца. И не твоя вина, что мудрец оказался не таким уж и всезнающим. Но беда в том, что и в тот и в этот раз ты заберешь с собой самых дорогих мне альвов. Тогда пропал Хилгод, теперь пропадет сердце Хиинит. А потом вырастет другой Хилгод, достойный сын своего «славного», — она горько усмехнулась, — своего «славного» отца, и уйдет вслед за ним на борьбу с льдистыми змеями, чтобы не вернуться.
— Да, — согласился Ренкр. — Наверное, так оно и будет. Но в прошлый раз я уходил, ничего не оставляя за собой. Теперь здесь останется мое сердце — и оно будет в ладонях твоей дочери. Конечно, это нечестный обмен, но это все, что у меня осталось. И хотя бы поэтому я изо всех сил постараюсь вернуться.
Вдовая вышла из пещеры, так ничего и не ответив. Наверное, ей нечего было ответить, а может быть, она просто не хотела, чтобы кто-нибудь видел, как она плачет.
Наша память — огромный сундук:
много пыли и старых вещей.
Но открыли крышку, сквозняк подул, и мы видим их вновь — зачем?
Прикоснувшись пальцем опять к тому, что когда-то ценил, берег, понимаешь внезапно — не обмануть, не вернется время твое.
И ты можешь те вещи вертеть-крутить, можешь даже забрать с собой.
Все равно — былое не возродить, как и не возвратить покой.
А безделицу сильно сожми в руке, разломай ее на куски.
Крепко стисни горло седой тоске, закричи ей надрывно: «Сгинь!»
Только горечь утрат оживет опять, подползет змеею к груди.
И придется пригреть, ведь нельзя прогнать и сказать ей: «Прочь! Уходи!»
На мгновение вспомнишь костер в лесу, чьи-то тени, улыбки, смех, и внезапно сердце ускорит стук и часы замедлят свой бег.
…Закрывая крышку, стирая пыль, возвращаясь к своим делам, ты опять прикажешь себе:
«Не забыть — нужно выбросить этот хлам!»
Глава девятнадцатая
Если бы мои враги пригрозили мне утратой богатства, славы, дома, я рассмеялся бы и сказал, что все это никогда мне не принадлежало. Если бы мои враги пригрозили мне потерей честного имени, я бы приказал им убираться прочь и, возможно, замарал бы себя сквернословием. Если бы мои враги пообещали мне абсолютное бессмертие, я бы их проклял.
Для Дрея всегда оставался загадкой тот самый процесс, который, по сути, и делал его бессмертным. Регенерация проходила без какого-либо участия со стороны человека и так, как ей заблагорассудится. Слава Создателю, пока ее рассудок («Послушал бы кто-нибудь твои мысли, это ж перл какой — рассудок процесса!») не слишком выходил за нормальные рамки и не приращивал вместо отрубленной правой руки еще одну левую. А ведь, наверное, очень даже запросто мог бы.
Ладно, не об этом сейчас думать надо… А о чем?! О том, что ты уже полдня (или полночи) пытаешься научиться управлять регенерацией? Кушайте, крыски дорогие, кушайте.
Но ведь когда-то же это получилось, черт побери, получилось, пусть даже и случайно. А сейчас организм заявляет: «Дулечки, хозяин. Мне, про между прочим, боль такую терпеть без надобности. Так что иди ты к троллям со своими дурацкими экспериментами».
Но ведь получалось же!
Он попытался вспомнить, как это было в прошлый раз, а заодно, отвлекаясь, все-таки попытаться обмануть свой организм.
Кораблей Дрей никогда не любил. Нет, в детстве он, конечно, как и любой мальчишка, не раз воображал себя капитаном далекого плавания — Право руля! Лево руля! «Прямо по курсу пираты. Предлагают сдаться». Ха-ха, к бою, друзья. Мы им покажем!
Словно в отместку за несуществующих, но всегда побежденных пиратов, море мстило Дрею, злорадно покачивая его на своих неустойчивых волнах.
Можно быть четырежды бессмертным и уметь великолепно плавать, но морская болезнь — это морская болезнь. Так что выбирайте удобное место у борта с живописным видом на восход или закат — что больше по вкусу — и болейте себе на здоровье. Только, если можно, не слишком громко и поаккуратнее, все-таки на нижней палубе тролли делом занимаются — гребут то есть.
Ветра не было вот уже второй день подряд, и Дрей не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, в ветреную погоду всегда качало сильнее, но зато на веслах добираться придется значительно дольше, а в этом он был явно не заинтересован. Последнее время бессмертный вообще подумывал о том, чтобы сбежать на берег и проделать остальной путь пешком, хотя, видит Создатель, туда, куда он собирался попасть, идти нужно было не один месяц.
В перерывах между приступами рвоты он пытался спать и есть — то и другое давалось с трудом, но выбора, в принципе, не оставалось. Кроме него, на корабле имелось всего два пассажира: пара угрюмых на вид гномов, судя по всему отец и сын, которые, как и Дрей, плыли до самого западного порта под названием Адааль-Лан. Вернее, то был не совсем порт, о чем бессмертному предстояло узнать лишь по прибытии.
Прослышав о том, что они сходят на берег в одном и том же месте, гномы удивленно косились на пассажира-«альва», но помалкивали, стараясь общаться с ним как можно реже. Впрочем, то же самое касалось и их отношений со всей командой — отец и сын были неразговорчивы и угрюмы. На расспросы же Дрея капитан корабля, высокий старый тролль по имени Тулн, ответил, что сие есть личное дело каждого пассажира и до тех пор, пока гномы не представляют опасности для команды и судна, ему плевать на обособленность этих пассажиров. Равно как и на излишнее любопытство других.
Во время путешествия по морю не произошло ничего значительного, если, конечно, не считать таковым постоянное дежурство Дрея у одного из бортов. Только к самому концу этого долгого плавания морская болезнь вроде бы унялась и он смог вздохнуть посвободнее.
Адааль-Лан оказался отнюдь не портовым городом, как о том думал Дрей. Лишь потом, вспоминая свой разговор с капитаном еще в Валлего, он понял, что допустил ошибку. На вопрос возможного пассажира, не идет ли судно на запад, Тулн ответил, что да, идет. «Куда же именно?» — «Последнюю остановку мы намерены сделать в Адааль-Лане. Желаете плыть с нами?» — «А дальше на запад вы не поплывете?» — «Дальше на запад никто не плавает».
Место, у которого стоял сейчас на якоре корабль тролля, совсем не походило на порт. Скорее уж — на беспризорную рыбацкую деревушку. Просто здесь, на этом рубеже диких западных земель и цивилизованного востока, раз в ткарн встречались жители тех и других районов, чтобы обменяться товарами и деньгами. Ярмарка оживляла Адааль-Лан — на некоторое время, — а потом все возвращалось на круги своя. Наверное, если бы не эти ежеткарные встречи запада и востока, деревушка вообще бы не появилась в здешних местах — слишком уж они были заброшены и дики. Просто так сложилось, что мореплаватели из Валлего и прочих портов не рисковали забираться в глубь полуострова, а обитатели оного не были расположены к длительным путешествиям к тому же Валлего. Поэтому и выбрали компромиссный вариант, удовлетворявший обе стороны. Другое дело, что Дрею этот самый компромиссный вариант никоим образом не подходил.
Ярмарка, на которую, собственно, и приплыл Тулн, начиналась примерно через неделю, так что сейчас Адааль-Лан был пуст, как сума нищего в начале рабочего дня.
Дрей попрощался с капитаном и сошел на берег, не имея ни малейшего представления, что ему делать дальше. Путь бессмертного лежал на северо-запад, но каким образом попасть туда, не зная местных дорог и обычаев, не имея в руках даже плохонькой карты местности?
