Трон знания. Книга 3 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Не в силах больше ждать, Малика спустилась на второй этаж.
В начале коридора, освещённого множеством свечей, возник защитник:
— Ошиблась этажом, дорогуша?
Малика посмотрела в светло-серые глаза. Защитник отступил в сторону:
— Прости, моруна.
Она пошла по ковровой дорожке, озираясь. Слуги меняли свечи в шандалах, служанки сновали туда-сюда, держа перед собой серебряные подносы с бокалами. Возле окон и ответвлений коридора стояли защитники и стражи — и ни одного знакомого лица.
— Если он предложит тебе остаться на ночь, останешься? — раздался за спиной женский голос.
— Хочу и боюсь. Я слишком долго была вне игры, — прозвучало в ответ.
— Да, вдовий шарф тебя не красил.
— Не в шарфе дело — в желании. А его увидела, и вдруг проснулся аппетит.
— Не удивительно. Такой красавец.
— Эх, матушка! Смотрю я на этих клоунесс и понимаю, что у меня почти нет шанса.
— Я видела, как он раздевал тебя взглядом.
— Он всех раздевает.
— На то он и мужчина. А ты не сдавайся. Будь настойчивей.
— В любом случае замужество мне не светит.
— Учу-учу, и всё без толку. Так и состаришься наивной дурой.
— Матушка, не начинайте.
— Муж для долга, любовник для услады. Зачем тебе опять ярмо? Наслаждайся жизнью пока молода.
Малика замедлила шаг. Её обогнали две дамы. Глядя им в спины, нельзя было понять, где мать, а где дочь. У обеих чёрные локоны до пояса, безупречные фигуры, изящная походка и лишь платья разные: у одной горчичного цвета с гипюровыми рукавами, у второй тёмно-бордовое со шлейфом.
Малика вслед за дамами вошла в двустворчатые двери и растерялась. В зале было полным-полно народа. Черноволосые, с правильными чертами лица и прозрачными серыми глазами, ветоны походили друг на друга, и в то же время каждый отличался неповторимой, как горы, красотой.
Сверху лилась музыка. Малика подняла голову и посмотрела на длинный балкон, обнесённый кованой решёткой, — там расположились музыканты. К балкону вели узкие ступени, примыкающие к стене и огороженные с другой стороны узорчатыми перилами.
Женщина средних лет, одетая в платье с воротником из горностая, обернулась к Малике и вложила ей в руку пустой бокал:
— Принеси ещё вина, милочка.
Держа бокал, Малика взбежала по ступеням, прошла по балкону и прильнула лицом к решётке. Вот они — Адэр и Вилар. В окружении дам. Ещё бы! Красивые, неженатые, сказочно богатые наследники могущественных фамилий. Раскраснелись. Переглядываются, смеются. Адэр что-то шепчет на ушко девице в кружевном платье. Она кокетливо хлопает его по плечу. Он ловит её ладонь. Сузив глаза, склоняет голову набок. Ждёт ответа? Она кивает. Да…
Через толпу пробирается ветонка в горчичном платье с гипюровыми рукавами. Машет Вилару. Он идёт ей навстречу. Она берёт его под руку и подводит к окну. Беседуют о чём-то приятном. Вилар улыбается. Ветонка водит пальцем по лацкану его пиджака.
Оставив бокал на полу, Малика спустилась с лестницы и вышла из зала.
Доносились голоса и музыка. Взад-вперёд сновали служанки. Слуги снимали нагар со свечей. Стражи и защитники стояли возле окон и ответвлений коридора. За десять минут мир не изменился, но стал чужим, незнакомым. Этот мир ей не нужен, и она ему не нужна.
— Добрый вечер, госпожа, — прозвучал робкий голос.
Малика оглянулась:
— Сирма?
Прижимая к себе пустой поднос, девушка присела:
— Я очень рада, что вы вернулись. Мы очень переживали. Вы себе даже не представляете, как все переживали.
— Да, — невпопад сказала Малика.
— С новым годом вас!
— И тебя, Сирма.
— Хотите, я приду к вам утром? Сделаю причёску.
— Не надо.
— Тогда я пошла? — проговорила Сирма и побежала к лестнице.
— Сирма!
Служанка обернулась.
— Ты видела Крикса Силара? — спросила Малика.
— Видела. Он в зале. Вместе с советниками.
— У меня к тебе просьба.
Сирма вернулась:
— Слушаю, госпожа.
— Скажи Силару, что я жду его. Скажи так, чтобы никто не слышал.
Крикс не заставил себя ждать. Коротко кивнул и с невозмутимым видом уставился на Малику. Она без объяснений провела командира стражей к себе в комнату. Плотно закрыла дверь.
— Мы ни разу не разговаривали с тобой по душам, Крикс.
— Разговаривали.
— Да?.. Я не помню.
— Давно. Я просил тебя покинуть замок. Сказал, что моруне нельзя находиться рядом с правителем.
— Ты до сих пор видишь во мне угрозу, Крикс?
— Можно я не буду говорить о том, что вижу?
— Конечно. Это твоё право. — Малика присела на край кровати. — Странно… Тот, кто меньше всех знает о морунах, ненавидит их сильнее всех.
— Ненавижу? Громко сказано. Я стараюсь оградить правителя от того, в чём не разбираюсь.
— Мне нужна твоя помощь, Крикс.
— Сделаю всё, что в моих силах.
— Я хочу исчезнуть.
Крикс опешил:
— В каком смысле?
— В прямом. Хочу исчезнуть. Навсегда. Вывези меня из Лайдары, чтобы никто не знал. Если довезёшь до долины Печали, буду очень признательна.
— Причина?
— Причина… — Малика прислонилась плечом к спинке кровати. — Я устала чувствовать себя лишней. Ты же сам всё видишь. Я не вписываюсь в эту жизнь. Помоги мне уехать. Пожалуйста.
— Правителю это не понравится.
Малика улыбнулась:
— Он не заметит.
Крикс подошёл к зеркалу, поправил воротничок мундира. Причесал волосы растопыренной пятернёй:
— Когда ты хочешь уехать?
— Ночью.
— Ночью не получится. Пока не разойдутся гости, я не могу оставить правителя. На рассвете тебя устроит?
— Договорились, — кивнула Малика. — Мне нужна кружка горячего вина со специями.
Продолжая стоять лицом к зеркалу, Крикс посмотрел на её отражение:
— Хочешь напиться?
— Хочу напоить Иштара.
Крикс обернулся:
— Малика!
— Я обещала ему. Моруны всегда держат слово. Принеси мне вино и проведи к Иштару. Возможно, я прошу слишком многого, но это моя последняя просьба. Отнесись к ней, как к просьбе человека, которому больше не к кому обратиться.
Когда за командиром стражей закрылась дверь, Малика упала навзничь и обхватила голову руками.
Часть 11
***
Поздно вечером пришёл слуга и без единого слова направился в ванную. Перекатываясь на кровати с боку на бок, Иштар прислушивался к шуму воды, скрипу щёток по кафелю. Вдыхал больничный запах моющих средств и боролся со сном. И вдруг заблагоухали персики, груши, абрикосы.
— Я приготовил вам ванну, — прозвучал голос слуги. — Пока вы моетесь, я сделаю здесь уборку и поменяю постель. Открою двери и проветрю комнату. У вас тут дышать нечем.
Иштар сел. За три дня никто не соизволил пройтись тряпкой по полу. Окно было заколочено насмерть, свежий воздух с трудом просачивался в щели рассохшейся рамы. В дымоходе была плохая тяга, и сырые дрова сильно дымили. Иштар как-то потушил огонь, но появился неприятный душок прогнившего паркета; пришлось разжечь камин снова. И эта ужасная постель… Ракшадский воин привычен к походным условиям, но если под спиной кровать, а не спальный мешок, то на перине каждую ночь должна быть свежая простыня.
Иштар обожал ледяной обжигающий душ, но не любил холодную ванну. В старинном замке не было душа, и приходилось лежать в горячей воде, после которой кожа становилась пористой, как лимонная корка, на плечи давила усталость и плохо работала голова. Однако сейчас Иштар с блаженством погрузился в густую пену, вдохнул полной грудью аромат южных плодов. Если бы в кармане завалялась сотня шииров, он бы не задумываясь отблагодарил слугу (чего никогда не делал) за полузабытое удовольствие.
На полу стоял шандал. Свечи истекали воском. На кафельных стенах и в зеркалах переливалась россыпь крохотных огоньков. И было тихо, очень тихо, словно за дверью суетился не слуга, а его дух.
Иштар положил руки на бортики ванны, закрыл глаза. Мысли замедлили бег. Перед внутренним взором появилась обледенелая шхуна, закачалась керосиновая лампа, вспыхнул огонёк и погас. Из темноты выплыла небесно-голубая беседка. Серебром отливали колонны. В блестящих напольных плитах, как в озере, плескались звёзды. На балюстраде сидели птицы с радужным оперением. Ленивый ветерок доносил запах раскалённых барханов. Звучала протяжная, как стон обнажённой пустыни, мелодия. В чувственном танце двигались кубары; на них не было платьев, женщин с головы до пят скрывали накидки. Сквозь воздушную ткань просматривались волнующие изгибы точёных тел, сверкали серёжки в пупках.
