Изгой. Пенталогия (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Вопрошатель коротко кивнул и с бесстрастным лицом повернулся к беснующемуся старику:
– Что ж… возможно, тем лучше для него, – затем взглянул на выжидательно стоящего истязателя и велел: – Брат мой, прерви мучения этого несчастного. И сделай это с милосердием. А мы вознесем короткую молитву за упокой этой грешной души, перед тем как взять оружие и встать на защиту Святой Церкви.
– Да, святой отец, – почтительно ответил истязатель и, сделав короткий шаг к ухватившемуся за дверной косяк священнику, резким движением вонзил еще не остывшую спицу тому под вскинутый подбородок. Воистину милосердная смерть – спица пронзила мозг. Священник умер мгновенно, даже не поняв, что случилось. Просто рухнул на пол и неподвижно застыл, раскинув руки в стороны.
А истязатель все так же спокойно шагнул обратно к жаровне, подхватил с огня пышущий жаром раскаленный крюк и развернулся к замершему от шока вопрошателю, уподобившемуся соляному столбу. Крюк описал короткую дугу и глубоко вонзился в живот вопрошателя. Закричав от невыносимой боли, вопрошатель отшатнулся назад, вырывая крюк из своего тела вместе с клочками плоти и внутренних органов. Не сводя неверящего взгляда со своего убийцы, он с трудом шевельнул холодеющими губами, под аккомпанемент торжествующего хохота лорда.
– Ты… ты же пытал его… пытал неделями…
– Да, святой отец, – согласился истязатель, занося облепленный кровью крюк для следующего и последнего удара. – Пытал. И видит Темный – я делал это с большим удовольствием.
Свистнул разрезаемый воздух, и крюк вошел вопрошателю в шею, рвя артерии и дробя позвонки. Вопрошатель выплюнул изо рта фонтан крови и умер еще до падения на холодный пол.
А истязатель развернулся к замолкшему лорду и мягко произнес:
– Мне велено передать. Пробудившийся недоволен вами, Повелитель… Вам придется многое сделать, чтобы отвратить от себя его бушующий гнев…
Глава шестая
Проклятый остров
– Словно опять в Твердыне оказались, – пробормотал Рикар, машинально оглаживая обух висящего на поясе топора и вглядываясь в полускрытую туманом кромку берега.
– Похоже, – согласился я. – Хотя здесь пострашнее…
И впрямь похоже. Но не внешним обликом, а безжизненностью. Что заброшенная цитадель, что этот вот берег острова Гангрис просто дышали пустотой и отсутствием жизни. А исподвольное чувство страха в первую очередь вызывали обломки кораблей, штормами и приливами выброшенные далеко на берег или затонувшие рядом с гранитным причалом. Голые ребра шпангоутов, куски полусгнившей обшивки и сломанные мачты с обрывками парусов. Всего этого хлама было в избытке. Я даже боялся представить себе, какое количество останков кораблей скрывается под толщей воды.
А вот Мукри этим фактом очень даже интересовался и вовсю промеривал глубину при помощи длинной веревки с грузом на конце, бегая от кормы к носу и обратно. Опасался насадить корабль на мель или острый обломок одного из шпангоутов. Тут я был с ним полностью согласен – пропороть днище не хотелось.
Остальные члены отряда стояли здесь же, задумчиво поглядывая на берег. Только стоявший у меня за плечом ниргал казался абсолютно бесстрастным. Хотя я пару раз заметил, как дернулись его изуродованные ноздри, втягивая запах наваристой ухи, – оправившийся от морской болезни Тикса кашеварил вовсю, лишь на время отрываясь от готовки, чтобы сбегать к борту и поглядеть на остров Гангрис.
Коротышку просто распирало от гордости – как он мне пояснил на своем ломаном языке, из всего их гномьего рода Чернобородых только ему удалось побывать на острове. Тот факт, что мы отсюда можем и не вернуться, его, кажется, вообще не волновал.
– Вот что жажда наживы делает, – все не успокаивался здоровяк.
– Думаешь, все эти корабли приплыли сюда за поживой?
– А зачем еще, господин? Уж точно не ради того, чтобы свечку за упокой поставить! Тут и замок и деревня богатая, да еще и земли бесхозные! Лакомый кусок.
– Вот только кусок оказался не по зубам, – усмехнулся я. – Кстати, насчет «богатой» деревни ты загнул, дружище.
От кромки воды берег полого поднимался вверх, образуя широкий и высокий холм, чьи склоны были усеяны постройками. Некогда прибрежная деревушка, может, и была богатой, сейчас же сквозь рваную пелену тумана я видел лишь жалкие развалины. Несколько беззаботно пляшущих меж разрушенных домов веселых искристых смерчей делали зрелище еще более печальным. А еще выше, на самой вершине холма, высился мрачный замок, и, когда туман смыкался плотнее, закрывая землю, казалось, что замок парит в облаках. Возможно, долгие века назад замок представлял собой величественное и красивое зрелище – на его башнях развевались знамена с родовым гербом Лигасов, сверкали разноцветные витражи, гордо расхаживали по стенам дозорные в сверкающих доспехах… Но сейчас это было печальное и грустное зрелище.
– Деревня не домами ценится, господин, – фыркнул Рикар, отвлекая меня от раздумий. – А тем, что внутри домов схоронено. Уж поверьте – я знаю.
– Что, мародерствовал? – с любопытством поинтересовался я.
– Бывало. А как без этого? Когда наемничал. Вот и думаю – в домах тех много чего найти можно. Крестьяне народ запасливый, монетку к монетке складывают, на черный день приберегают. А деревня здесь богатая была, сразу видно. Это вам не жалкое поселение Ван Ферс…
– Тихо! – вполголоса рыкнул я, и Рикар осекся на полуслове и, смущенно закашлявшись, кивнул приближающей тонкой фигурке, закутанной в одеяло.
Вот и сиятельная баронесса пожаловала. После случившегося в Коске, Алларисса проспала три дня, а когда проснулась, не помнила ничего из произошедшего. Ни того, как сомнамбула шла на зов кинжала, ни того, как я тащил ее обратно на корабль, ни своих безумных воплей и визга. Про то, что половина отряда ходила в царапинах, оставленных ее ногтями, а Рикар красовался еще и парой глубоких укусов, я вообще молчу. А девушка лишь невинно хлопала глазами и охала, когда мы красочно живописали ее действия. Вот и думай теперь, верить ей или не верить…
Слишком все запуталось. А я продолжаю откладывать наш с ней серьезный разговор со дня на день…
– Доброе утро, – поздоровалась девушка, бросив на меня лишь мимолетный взгляд, зато одарив здоровяка сияющей улыбкой. – Как рука, Рикар?
Здоровяк смущенно покосился на свою здоровенную ручищу, прикрытую повязкой, и буркнул:
– Почти зажило. И говорить не о чем.
– Ага. Это если не загноится – тогда руку отрезать придется, – не подумав, брякнул я и тут же прикусил язык, но было уже поздно.
Негодующе фыркнув, Алларисса круто развернулась и пошла прочь, всей своей спиной выражая глубокое презрение.
А Рикар буркнул:
– Вы, господин, просто…
– Да, я господин, – подтвердил я и, покосившись на отошедшую девушку, добавил: – Половину отряда изгрызла и исцарапала. Тебе руку до кости прокусила… Да мы после падения в водопад столько ран не насчитали, как после ее выкидонов!
– Как? Выкидон… – начал было повторять здоровяк, а затем смешливо хрюкнул. – Да, прямо кошка дикая. Вот представлю, господин, как вы с ней наконец поже…
– Рикар!
– Все, молчу, молчу, – все еще посмеиваясь, махнул рукой Рикар. – Так что, господин? Когда на берег?
– Скоро, – проворчал я. – Сперва присмотримся хорошенько. Чтото не нравится мне этот островок… тихий больно. За три часа даже ворона не каркнула.
– А потом я пару человек с собой прихвачу и на берег сойду. Осмотримся поблизости, покумекаем, что к чему, а ежели там спокойно, то сразу вам сигнал подадим, – подхватил здоровяк.
– Не угадал, – качнул я головой. – Совсем не угадал. Первым на берег сойду я и возьму с собой только ниргала. Тихо! – рявкнул я. – Не спорь! Ты забываешь, Рикар, – это не меня тебе надо защищать, а в точности наоборот – мне тебя! И сразу по двум причинам: вопервых, я ваш господин и должен проявлять заботу о своих людях, а вовторых – я нежить, ледяная тварь, и живучести у меня куда как больше, чем у вас всех, вместе взятых! Да еще и доспехи мощные, как у меня, так и у ниргала. Тебе все понятно, или еще раз повторить?
