На пересечении (СИ) - Шерола Дикон (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Когда Гимиро Штан в очередной раз поинтересовался по поводу своей пропавшей сестры, Инхир окончательно помрачнел. На сегодня ему хватило неприятных разговоров с Родоном Двельтонь, поэтому оправдываться перед мальчишкой совершенно не хотелось.
Темные глаза юноши буравили его, словно пытались добраться до правды, и тогда Инхир тихо произнес:
— Полагаю, твою сестру убили. Две ведьмы, которые проникли в крепость и уничтожили узников, могли с легкостью расправиться даже с опытным магом, не говоря уже о молодой девушке. Сегодня я пытался казнить старую колдунью, но Родон Двельтонь вступился за нее и укрыл в своем замке… Прости, сынок. Мне очень жаль твою Лавирию. Наверняка она была славной девочкой.
От этих слов Гимиро вздрогнул, как от удара, и приоткрыл губы, словно желал что-то возразить. Но в итоге так и не произнес ни слова. Невидящим взглядом он уткнулся в стену, оглушенный жестокой правдой, которую швырнул ему начальник стражи так внезапно.
— Вы… — наконец выдавил он, но тут же прервался, не в силах собраться с мыслями. Какая-то странная тупая боль забилась ему в грудь, мешая сделать вдох. Портреты на стене вновь и вновь теряли свои четкие очертания, размытые слезами, которые наворачивались на глаза, несмотря на то, что Гимиро изо всех сил пытался сохранить самообладание.
— Вы нашли ее тело? — Штан заставил себя договорить то, что разрывало ему сердце. Слова показались горькими, словно передержанная заварка, и от них к горлу подкатила тошнота. Гимиро судорожно вдохнул и перевел взгляд на лицо Инхира, боясь прочесть на нем сострадание. Почему-то слова, направленные на успокоение, всегда дают обратный эффект, и человек, поклявшийся было держаться, трескается, как упавшее на брусчатку стекло.
— Нет, сынок. Ведьмы могли использовать его для своих кровавых ритуалов. Быть может, сожгли где-то в лесу или… Мне правда жаль. Я боюсь представить, что ты сейчас чувствуешь.
Инхир внимательно наблюдал за лицом юноши. На миг в глазах Гимиро вспыхнула ярость, но вот его губы задрожали, и Гамель устало поднялся с места, чтобы подать юноше воды. Коснувшись графина, начальник стражи помедлил и внезапно плеснул в стакан виноградную настойку, после чего Штан залпом выпил ее.
— Я хочу, чтобы ты понимал, что наш город не разделяет точку зрения Двельтонь, — продолжал Инхир. — Он, полоумный старик да приезжий — это все, кто считает семью Окроэ невиновными. Остальные поддерживают мое решение. Я клянусь тебе, что приложу все усилия, чтобы добраться до поганой ведьмы. Одна уже лежит на кладбище, но тело ее по-прежнему бродит по ночам. А со старухой мы уж как-нибудь справимся. Я напишу семье Кальонь и запрошу помощи. Быть может, смотритель соседнего города сумеет образумить Родона и не допустить дальнейшего безумия.
Но в этот самый миг Гимиро медленно покачал головой.
— Нет, господин Гамель, вы сейчас только предполагаете. А что если ваши догадки неверны? О семье Окроэ я слышал от солдат, но никто из вас лично не видел, как эти ведьмы колдовали.
— Мы нашли их книгу, спрятанную под матрацем. Сомнений быть не может.
— Но вы не нашли мою сестру! И говорить, что ее прах развеян по ветру, попросту неправильно. Вы не видели, как это происходило. Вы не обнаружили никаких вещей моей сестры, поэтому я продолжу свои поиски. Я не буду хоронить ее лишь потому, что вы не знаете, что с ней.
Инхир криво усмехнулся:
— Я понимаю. В тебе говорят отчаяние и нежелание принять, что сестру твою убили колдуньи. Ты думал, что сила огня защитит ее от любого врага, но судьба распорядилась иначе. Я слышал, что твоя группа собирается уезжать в течение трех дней, ведь наш город не единственный, где вы должны были выступать.
Гимиро бросил встревоженный взгляд на начальника стражи. Ему никак не верилось, что актеры, с которыми он путешествовал столько лет, предпочтут закрыть глаза на пропажу одной из них, чтобы заработать лишний сребреник.
— Так запретите им! Они обязаны помогать!
— Ничего они не обязаны, — вздохнул Гамель. — Они ответили на вопросы моих людей. Никто твою сестру не видел. Я не имею удерживать Пустынных Джиннов здесь против их воли.
Штан невольно стиснул кулаки, чувствуя, как его охватывает бессильная ярость. Больше не проронив ни слова, он резко поднялся с места и бросился к выходу. Гимиро понял, что у него осталось всего три дня, прежде чем магический контракт заставит его покинуть город насильно.
Несколько лет назад маг, который собрал Пустынных Джиннов, велел дать присягу, что в течение пяти лет ни один актер не оставит труппу во имя своих интересов. Находясь на расстоянии от остальных, беглец терял жизненную силу, после чего немедленно умирал. Благодаря этому состав Пустынных Джиннов оставался неизменным, пока две недели назад в их команде не появился четырнадцатый участник. То был четырехлетний ребенок, обладающий такими способностями, что им мог позавидовать взрослый человек. Именно он мастерски создавал призрачные города из дыма, которые так нравились зрителям.
Меккаира нашли в сиротском приюте, где он своими огненными фокусами нагонял страх на духовных целителей. Силы свои мальчик не контролировал, поэтому, когда Пустынные Джинны прибыли с выступлением, основатель приюта передал ребенка им. Теперь же актеров вновь стало тринадцать, но Гимиро упрямо отказывался в это поверить до тех пор, пока не найдется хотя бы одно доказательство.
Инхир Гамель проводил юношу усталым взглядом. Он так и не сомкнул глаз за эту ночь, отчего темные круги легли на его лице, словно затертые чернильные пятна. Грубо выругавшись, начальник стражи принялся мерить шагами комнату, лихорадочно соображая, что же ему делать дальше. В этом паршивом городишке он сам был всего лишь приезжим, который удачно пристроил задницу благодаря своей предрасположенности к магии. В противном случае Двельтонь не удостоил бы его даже взглядом.
Долгие годы Гамелю приходилось выслуживаться перед Родоном, чтобы зацепиться в городе и заполучить свою должность. У Инхира не было ни фамилии, ни связей, ни каких-то выдающихся знаний, отчего единственным шансом удержаться здесь была магия. Максимум, что светило Инхиру, являвшемуся сыном охотника, это продолжить отцовское ремесло и раз в полгода мотаться по ярмаркам в надежде продать добытые шкуры да рога.
По счастливой случайности Родон лично стал свидетелем того, как двадцатилетний Гамель разругался с заезжим магом, и, когда тот хотел применить колдовство, чтобы наказать Инхира, юноша попросту блокировал его силы нелепыми взмахами рук. Поначалу Двельтонь не оценил его умение по достоинству, но рыжий парнишка всё привлек его внимание. Родону показалось, что неплохо бы иметь такого горе-волшебника среди своих солдат. Более опытные маги подтвердили предрасположенность Гамеля к колдовству, после чего феодал лично оплатил его обучение.
Надо признаться, Инхир не оправдал его ожиданий, так как смог освоить лишь «Магическую Печать», временно лишающую противника колдовских сил. Никакие другие заклинания Гамелю не давались, а стихийное колдовство и вовсе приносило ему вред. Во время одной из тренировок юноша едва не сгорел заживо. Это разочарование неприятной трещиной легло в отношениях между Родоном и Инхиром, что феодал даже не считал нужным скрывать.
Не нравились Гамелю еще несколько черт смотрителя города: поучать, язвить и крайне редко выражать благодарность. Родон был скуп на похвалу, зато в случае неудачи готов был спустить шкуру с любого. Будучи по характеру вспыльчивым и горячим, Гамель с невероятным трудом усмирял свой пыл. Любое пренебрежение со стороны Родона он воспринимал болезненно остро, и в последние годы их отношения окончательно обострились. Быть может, небеса наконец услышали его молитвы и откликнулись, ниспослав на город проклятого чернокнижника.
Выпив немного холодной воды, чтобы взбодриться, Гамель обмакнул перо в чернила и принялся составлять письмо, адресованное Дарию Кальонь. История с ведьмами могла показаться этому человеку весьма занятной, поэтому начальник стражи не скупился на додуманные подробности.
