Н 4 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Своего герба им не полагалось, но несколько завитков на черненном металле были хорошо известны в узких кругах.
– Вы им родственник? – внимательно рассмотрев клеймо и вроде даже озадачившись, уточнил референт.
– Приемный сын.
– Пожалуй, так будет даже лучше, – кивнул референт. – А на остальных?
– Остальные для украшения, – пожал я плечами. – Показать?
– Не имеет значения, пойдет и так, – отмахнулся старик. – За старую одежду и ваш телефон не беспокойтесь, мы отправим их курьером к вам домой. Все что на вас – это подарок клана, – улыбнулся он обаятельно.
– Спасибо, – кивнул я, довольно равнодушно относясь к местным порядкам. – Только папку с документами мою оставьте. Там важные распечатки.
– Безусловно, очень важные, – показалось, или он ухмыльнулся? – Теперь возьмите меня за левую ладонь… Вот так… Посильнее, не бойтесь.
Рука референта была сухой и горячеватой, а множество перстней с прозрачными крупными камнями укололи кожу острыми гранями.
– Поклянитесь, что не таите против князя Панкратова Михаила Викентьевича зла явного или не явного, прямого или затаенного, не несете беду ему опосредованную али сокрытую с собой, внутри себя или на коже своей. – Произнес он и внимательно посмотрел на мою руку поверх своей.
– Клянусь, – легко ответил я.
– Поклянитесь, что не желаете смерти, мора, глада али разрушения великому роду Панкратовых.
Я подтвердил, внимательно прислушиваясь к собственной руке. Вроде, никаких изменений – но и зла я клану вовсе не желал.
С другой стороны, кидаться на князя – действующего виртуоза – надо быть сумасшедшим, не желающим жить. Либо иметь очень вескую причину и основательную подготовку. Никто, в общем-то, не бессмертен.
– Идемте, я провожу вас в приемную, – удовлетворился моими ответами референт и вновь указал по коридору в сторону лифта. – В назначенное время вас примут.
– Документы проверять не будете? – Указал я на папку, которую никакими сканнерами не просветили.
Зачем-то они же меняют одежду? Значит, боятся отравляющих веществ или контактного яда – а тут целая папка не просмотренная.
– Ах, оставьте. – Махнул он рукой. – Вы прошли через шесть или семь охранных рамок, давно бы выявили. Нет причин для беспокойства. К тому же, если эти распечатки так важны и только для взгляда Михаила Викентьевича…
– Именно так.
– Вот видите. Тем более. – иронично глянул референт и зашагал впереди. – Давайте поторопимся. У нас еще есть время, но вдруг сложится так, что князь освободится раньше? – Разумно отметил он.
Княжеская приемная больше напоминала огромный зал, в дальнем уголке которого приткнулся стол секретаря и чуть поодаль – единственный мягкий диван на две, максимум три персоны. К тому же – уже занятый человеком. Словом, чтобы просто дойти до секретаря, пришлось совершить около трех сотен шагов по мрамору, собиравшемуся под ногами в какое-то громадное батальное полотно, непонятное с роста человека. Над головами ярко сияли золоченые люстры, каскадами спускающиеся с высокого потолка – и это при огромном, во всю стену, панорамном окне напротив входа с видом на центр Москвы и Кремль. Очень грандиозно и немного подавляюще, с точки зрения обычного человека. Я же довольно быстро прикинул, сколько на все это нужно динамита и успокоился.
– Григорий Андреевич, ну когда уже меня примут? – Стоило подойти ближе, поинтересовался с диванчика ожидавший там господин.
По внешности – характерно утомленной и чуть помятой – давно уже ожидавший.
Господин был одет в коричневую жилетку, белую рубашку в клетку с узким лезвием галстука и обычные, чуть широковатые и коротковатые черные брюки, из под которых выглядывали лакированные туфли и белые носки. Сам господин был сильно в возрасте, с небольшим брюшком и слегка лысоват, с зачесом седых волос набок. Смотрел он на нас через массивные очки с простыми стеклами – которые, в общем-то, вряд ли ему были нужны и точно не украшали лицо. Но к которым он наверняка привык. К груди, обеими руками, господин прижимал портфель из коричневой кожи, явно плотно наполненный документами – даже ремешки, обхватывающие сверху, были с трудом застегнуты на последнее деление.
Общее впечатление – странноватое, особенно с учетом места, где мы находились. Похож на просителя, но во взгляде – упрямство и огонь. Достаток в одежде перечеркивается некой помятостью и нескладностью, из-за которой жилет и рубашка выпирают складкой у плеч и живота. И определенно – не ведаю, какой тут дресс-код, но одеяние ему не подбирали. Или же попросту постеснялись такое предлагать, исходя из статуса и положения гостя.
– Аркадий Алексеевич, у вас время на два часа дня, – словно легонько укорил его референт.
– Да, но вы обещали поспособствовать!
– Не получается, – харизматично улыбнувшись, чуть развел руками старик. – Знакомьтесь, пожалуйста – Максим Самойлов, из мещан. Ему назначено на час.
Господин неприязненно покосился, словно это время назначил я сам, и во вред ему.
– Колобов, Аркадий Алексеевич, – протянул он руку, чуть согнув пальцы.
На загорелой руке отчетливо была видна белая полоса вокруг указательного пальца – словно еще недавно на нем был перстень, но теперь его нет. Золотая полоска обручального кольца, впрочем, присутствовала.
Поиздержались? И Колобовы – что-то знакомое, но точно не припомню. По ощущениям – юг, но туда ходят составы с топливом, а обратно – с зерном, так что мне не сильно интересно. Формат вагонов уж больно специфичен, под мои нужды не подходит – ни танк не поставить, ни САУ.
Я подхватил его ладонь и обозначил осторожное рукопожатие. Все-таки, еще час тут сидеть минимум, и уж лучше не нагнетать обстановку.
– Господа, я вас оставлю на какое-то время. Прошу простить, дела клана, – референт изобразил виноватую мину, легонько поклонился и отправился по залу к выходу.
А буквально через минуту со своего места поднялся секретарь и тоже заспешил с бумагами из приемной, и мы остались в огромном зале одни. Коротая время, встал с дивана и сделал шаг к панорамному окну – сверху что-то недовольно прорычало, а окно немедленно закрыла металлическая створка.
– Не мельтешите, юноша, – попросил со своего места Колобов. – Иначе охрана подумает, что вы передаете сигналы сообщникам.
Я недоуменно качнул плечами и вернулся на свое место, под звук вновь открывающейся створки. Глянул на циферблат – целый час времени, без малого, впереди. Нерациональная трата времени, откровенно говоря – но пусть так.
Двадцать минут потратил на анализ прошлого и этого дня, вспоминая слова и взгляды, реакции и поступки, относясь к ошибкам с точки зрения вероятности их совершения отдельно и в комплексе. Получалась какая-то нездоровая черная полоса с крошечным шансом, но во вселенной любая вероятность выше нуля обязательно рано или поздно сбудется…А уж если она имеет искусственный характер… но это еще надо доказать.
Ладно. Покосился я вновь на циферблат и занялся единственными доступными мне приготовлениями – а именно, принялся надевать перстни. Вроде и ерунда, но тоже действие, которое необходимо совершить. К тому же, их многовато, они не подстроены под толщину пальцев – попросту, большинство из них я никогда не надевал, незачем – и стоит подумать, как расположить их лучше. Хотя бы, чтобы не упали с пальца в неподходящий момент.
Перстень Самойловых – черный, с симметричным клеймом двух рун в виде стилизованной буквы «С». На безымянный палец левой руки, бесспорно.
Перстень Юсуповых – алый герб, перечеркнутый по диагонали черной линией – знаком бастарда. Выкинуть бы, но вескость тех данных, что лежали в папке, как подтверждать? Одному честному слову поверят ли…
Перстень Борецких – синее серебро, переходящее в аквамарин волны на вставке из драгоценного камня. Бабушка подарила. Говорит, много у нее таких, а вот кому носить – уже не осталось.
Перстень Долгоруких – алмаз внутри алмаза в кайме из белого золота. Вручил князь Долгорукий за спасение сына – нашего куратора, которого смыло волной на турнире, я нашел, но спасла его Ника…
