Право по рождению - Кнаак Ричард Аллен (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
Серентия вошла в лагерь.
Ульдиссиан начал было облегчённо выдыхать… Но затем другая темноволосая фигура присоединилась к дочери торговца. Он был даже выше Ульдиссиана и, путь и тоньше, явно хорошей форме. Лицо новоприбывшего выражало расположение, а его манеры чем-то напомнили Ульдиссиану его отца… Но всё это было забыто, когда он осознал, какое одеяние было на человеке.
Это было одеяние священникаХрама Триединого. Высокопоставленного священника, в данном случае.
— Ульдиссиан, — воззвала Серентия. — Со мной друг. Его зовут Малик, и он хочет помочь.
Ульдиссиан сдержал проявление неодобрения. Она лучше других знала, как он отреагирует на присутствие священника, особенно после хаоса в Сераме. Да, Серентия и вправду всегда была вроде бы верующей, но он думал, что это позади. О чём она думала?
— Я пришёл предложить протекцию Триединого, — любезно добавил Малик, разводя руки в перчатках, словно желая показать, что в них нет оружия. Пламя лагерного костра зажигало искорки в его глазах, которые неотрывно смотрели на Ульдиссиана, словно притягиваемые магнитом. — Это дитя рассказало мне об ужасной несправедливости, которую учинил над тобой Собор Света. Храм не одобряет такого чудовищного поведения. Мы хотели бы защитить тебя от угрозы со стороны агентов Пророка…
Несмотря на всё, что случилось с ним, несмотря на отвращение к подобным Малику, Ульдиссиан захотел немного послушать человека. Священник словно излучал понимание. Казалось, он чувствует боль, всё ещё глубоко сидевшую в печёнках Ульдиссиана. Он раскрыл рот, чтобы пригласить человека в их лагерь…
Но в этот момент огонь извергся, на короткий миг взметаясь выше священника. Малик инстинктивно отпрянул назад от дикого пламени… И вместе с этим он оторвал взгляд от Ульдиссиана.
Фермеру показалось, будто с его головы сняли покрывало. Будто он был слеп, а теперь снова прозрел… И только тогда он понял, что Малик на время заворожилего.
— Серри! — проревел Ульдиссиан, ярость немедленно стала бить из него ключом. — Иди сюда! Скорей!
Она медлила, словно не услышала Ульдиссиана или по какой-то причине не могла подчиниться. Затем, сотрясаясь, темноволосая девушка закричала и побежала от Малика. Священник запоздало попытался схватить её, а затем вперил взгляд в Ульдиссиана.
Не успела Серентия убежать, как люди в капюшонах и броне, пешие и на лошадях, заполонили лагерь. Ульдиссиан видел раньше подобных им, и от них его воротило так же, как от инквизиторов Собора. Они могли сколько угодно называть себя «надзирателями мира», но воины Триединого были не лучше головорезов под командованием неоплаканного брата Микелия. Они желали только управлять сознанием и душами людей. Тех, кто не преклонял перед ними колени — таких, как Ульдиссиан, — они находили предлог осудить.
Бедствие в Сераме пронеслось перед глазами фермера. Он снова видел ненависть, снова слышал ложь…
— Нет! — рявкнул он подходящим фигурам. — Больше этого не случится!
Воздух всколыхнулся.
Надзиратели мира полетели в разных направлениях, словно их смахнула невидимая рука. Двое налетели на ближайшие деревья: удар был такой силы, что они закрутились вокруг стволов, словно виноградные лозы. Другой воин оторвался на несколько ярдов от земли и исчез в листве. Остальные, ошеломлённые, лежали в беспорядке в окрестностях лагеря.
— Впечатляет, — объявил Малик тем же отеческим голосом. В отличие от своих приспешников, он не пострадал от силы, что бы это ни было. — Что бы из тебя могло получиться, создай тому подходящие условия. Что бы из тебя могло получиться… — Его глаза сузились, снова в них засверкали огоньки.
Огромная тяжесть обрушилась на Ульдиссиана, заставив его встать на четвереньки. Ощущение было такое, словно он скоро зароется в твёрдую землю. Каждый мускул напрягся, каждая вена пульсировала. Казалось, голова сейчас взорвётся. Фермер отвёл взгляд в сторону, но всё равно не мог освободиться от заклинания, которое сотворил священник. Ульдиссиан видел, что Мендельн и Серентия страдают больше его: они уже распростёрлись на земле. Лилии Ульдиссиан не увидел, но мысль о том, что она тоже борется за жизнь, помогла ему совершить последнее усилие и встать на одно колено.
— Очень сильная воля, — заметил священник. — Хозяин будет с наслаждением ломать её дальше.
Сила, давящая на Ульдиссиана, возросла. На этот раз его лицо врезалось в землю. Острая боль пронзила переносицу, кровь начала сочиться из ноздрей — он не сомневался, что нос сломан.
— Связать, — скомандовал священник. Послышалось шарканье ног, слуги Малика спешили выполнить приказ. — Остальные нам не нужны.
Остальные не нужны…
С преисполненным болью криком Ульдиссиан заставил себя привстать в согнутое положение. В голове стучало, а сердце выбивало ненормальные ритмы, но его наполнило победное чувство. Он обнаружил, что стоит перед двумя очень напуганными надзирателями мира. Прежде чем пара успела прийти в себя, сын Диомеда схватил их обоих за горло.
Его пальцы лишь слегка охватывали шеи, но треск был различим хорошо. Надзиратели мира дёрнулись и упали к его ногам, их шеи были сломаны чем-то большим, чем простая физическая сила.
Несмотря на восстановление Ульдиссиана, Малик был не слишком впечатлён. Он взглянул на огонь, который разрушил его чары, затем снова посмотрел на Ульдиссиана.
— Дитя моё, всё это могло пройти гораздо приятнее. Твоё место в Храме. Примас почувствовал твою силу и готов принять тебя, как своего сына…
— У меня нет никаких дел ни с тобой, ни с ним!
— Недальновидный выбор, дитя моё. Будущее этой земли, да и всех других — Собор Триединого. Те, кто не видит света, падут во тьму навсегда…
Но только тьму Ульдиссиан и видел, когда смотрел на высшего жреца. Было в Малике что-то такое, из-за чего изводимый фермер никак не мог связать его с каким бы то ни было благородным «светом». Вообще-то, Малик излучал нечто, от чего Ульдиссиана воротило как никогда раньше, и он был уверен, что это приближение высшего жреца ранее заставило его проснуться.
Надзиратели мира быстро перестроились и теперь окружили участок. Серентия стояла рядом с Мендельном, который, казалось, задумался о чём-то. Ульдиссиан наконец заметил Лилию немного слева от себя. Она выглядела такой же спокойной, как и Малик, но её спокойствие, очевидно, черпалось из уверенности в своём возлюбленном. Лицо благородной девы было преисполнено нерушимой веры… Веры в способность Ульдиссиана спасти их.
Воодушевлённый этим, он перевёл взгляд с неё на своего брата и дочь торговца, перед тем как снова посмотреть на священника.
— Я сказал, что не хочу иметь никаких дел с Храмом. Убирайся сейчас, или пожалеешь.
— Мне очень жаль, дитя моё, что ты вынуждаешь меня прибегнуть к этому, — Малик посмотрел за Ульдиссиана. — Так печально, что остальные должны страдатьбольше, чем нужно, из-за твоего упрямства, — Его глаза угрожающе сузились. — Так печально… И целиком твоя вина.
Надзиратели мира двинулись. В это же время несколько горящих ветвей вылетело из костра. Они упали на землю прямо перед Ульдиссианом и сразу же стали длиннее и толще. Они всё ещё были объяты пламенем, но, казалось, больше не сгорали.
В несколько раз больше первоначальных размеров, собранные ветви стали приобретать новую форму… Форму некоего подобия человека. Две длинных ветви пошли на ноги, более короткие стали руками, а сук с разломанной ветви стал служить головой.
Она была выше фермера — фигура из палок, словно пришедшая из ночного кошмара. Сучок повернулся к Малику.
— Взять его, — бесстрастно приказал священник.
Пылающий голем устремился к Ульдиссиану и оплёл свои горящие руки вокруг рук фермера с хваткой петли на шее висельника.
Жар был нестерпимым. Пламя совершенно ослепило его. Он плотно закрыл глаза, но свет огня прорывался сквозь веки. Ульдиссиан попытался вдохнуть воздуха, но в результате только почувствовал, что его лёгкие тоже пылают.
