Утраченная невинность - Миллер Карен (книги без сокращений .TXT) 📗
Здесь было чисто, прохладно и пахло дождем. Темно-красный паркетный пол был сделан из тысячи ровных дощечек, которые складывались в сложный замысловатый узор. В Палате можно было бы устроить бал пар на пятьдесят… если бы не то, что находилось в ее центре.
Прямо под центром прозрачного купола располагалось нечто, напомнившее Эшеру игрушку ребенка-переростка.
— Погодная Карта, — прошептал Гар. В голосе его звучали благоговение и страсть, жажда власти и страх. — Творение Барлы в самом чистом виде. Магическое отражение королевства — до самой маленькой деревушки, до последнего камешка.
Осторожно приблизившись, Эшер убедился в правоте Гара. На карте присутствовали Горы Барлы и протянувшийся у их отрогов Черный лес. Здесь же была обозначена Дорана с ее высокими отвесными стенами, река Гант и ее притоки, напоминавшие растопыренные серебряные пальцы. Шафрановые холмы. Равнины. Все закоулки, все местечки, которые они посетили с Гаром по пути следования в Вествейлинг, все города королевства, деревни, фермы и хутора, сады, виноградники и поля — все было представлено на этой миниатюрной, но абсолютно точной копии. Эшер наклонился, и грудь как будто сдавило тисками — вот и он, такой близкий и такой недостижимый, его любимый Рестхарвен. На него как будто пахнуло домом.
Не поднимая глаз, чтобы не выдать всколыхнувшихся вдруг чувств, он глухо спросил:
— Знаете, как эта штука работает?
— Честно говоря, не вполне уверен, — признался Гар. Эшер все-таки оторвался от Карты.
— Не вполне уверены?
— Ну, не знаю. — В голосе его прозвучало раздражение. — Мы с Дурмом не успели до этого дойти.
— Очень плохо.
— Но вы уверены, что она вообще работает?
Гар обошел доставшееся ему королевство, не сводя с него жадных глаз.
— Уверен. Она меняется, если в королевстве что-то происходит. Появляются новые пашни, какие-то участки уходят под пары. Люди продают наделы, меняются земельные границы, и все это можно увидеть отсюда, представляешь? — Забыв о тревогах, он водил руками над городами и селами, полями, пастбищами и лесами. — Разве это не волшебство? — прошептал он.
Гар как будто превратился вдруг в ребенка, и все его эмоции отразились на лице с такой откровенностью, что Эшер смутился. Любовь… вожделение… алчность… страсть… Все это и многое другое соединилось в некую алхимическую смесь. Столь явное, неприкрытое обнажение чувств смущало и немного пугало.
Эшер скользнул взглядом вверх. Возможно, сработало воображение или так подействовало сияние, исходящее от кристально прозрачного потолка — он не знал, — но звезды стали вдруг ближе. Казалось, протяни руку и сможешь коснуться небесного свода. И до Стены тоже. Серебристо-золотая, давящая своим великолепием Стена возвышалась над ним. Впечатление было настолько сильным, что Эшер опустил глаза. Погруженный в какие-то свои мечтания, Гар все еще кружил возле игрушечного королевства — ну точно кот вокруг миски со сметаной! — и он решил пока что осмотреть Палату.
Стены были оштукатурены и побелены; вдоль них на высоту от пола до пояса шли крепкие полки вишневого дерева. Кроме полок в помещении стоял один-единственный двустворчатый шкаф, заполненный книгами в кожаных переплетах — толстыми и тонкими, старинными и сравнительно новыми. Пространство стен от верхней полки до потолка покрывали календари, листы пергаментов, диаграммы, какие-то сделанные от руки заметки, рисунки, памятные записки…
Рассматривая их, Эшер заметил, что все они так или иначе связаны с погодой. Графики выпадения осадков, направления ветров, сезонные изменения, сельскохозяйственные сведения, записи о высоте снежного покрова. Данные о том, какой урожай и когда был собран, и где, и почему, и какие работы должен выполнять любой фермер к такому-то сроку. Сколько нужно дождей, чтобы в районе Глубоких лощин выросло достаточно травы для конских табунов. Сколько снега должно выпасть на виноградники, чтобы виноделы смогли изготовить из прихваченных холодом ягод бесценное вино. На какую глубину следует промерзнуть реке Гант для безопасного катания на коньках и при какой температуре надлежит растаять на ней льду весной. Ни одна сторона жизни олков и доранцев не была упущена. Все учтено, продумано до мелочей, предусмотрено.
Сделав полный круг вдоль стены, Эшер посмотрел на Гара. Покачал головой.
— Вот уж не знал…
— А с какой стати тебе это знать? — бросил Гар. Он давно перестал кружить вокруг карты и наблюдал за Эшером. Лицо его снова обрело выражение властной уверенности, стершее обнажившиеся было чувства. — Олки не имеют отношения к заклинанию погоды. И даже доранцы не имеют. Эту ношу несет на своих плечах только сам Заклинатель. Только ему ведомо, насколько она тяжела и важна для нашего мира. Баланс настолько хрупок, угроза катастрофы так велика, что по-другому и быть не может. — Он улыбнулся. — Если у руля один и тот же человек, лодка вряд ли перевернется.
— Это слишком тяжело. Такое бремя слишком велико для одного человека, будь то мужчина или женщина! Или женщина… — Эшер сделал широкий жест в сторону покрытых листками стен. — Думаешь, Фейн с этим справилась бы? Малютка Фейн? У нее не хватило бы сил. Да ее можно было переломить пальцами, как прутик.
Лицо Гара окаменело и стало похоже на маску из мрамора. Эшер понял, что брякнул лишнее, и выругался про себя.
— Гар… Я не имел в виду… послушайте…
— Все нормально. В конце концов, она действительно сломалась. Но то были лишь кости и плоть. А здесь речь идет о магической силе. И, видит Барла, этой силы у Фейн было побольше, чем у многих.
— Больше, чем у вас?
Гар пожал плечами.
— Трудно сказать. Сейчас это не важно. Важно другое — достаточно ли ее у меня.
— И как, достаточно?
— Именно для этого мы пришли сюда — выяснить, достаточно ли.
Эшер снова посмотрел на стены, несущие на себе столько знаний и исторических сведений. Столько надежды.
— Вы хотя бы представляете себе, что все это значит?
— В какой-то степени, — кивнул Гар. — Но это меня не сильно беспокоит. Видишь книги на полках? Это дневники всех живших до нас Заклинателей Погоды — вплоть до самой Барлы. В них содержится все, что мне надо знать о Погоде и Стене, о том, как они взаимодействуют, укрепляя друг друга. От меня требуется немногое — читать и запоминать. Мы оба знаем, что я достаточно силен в этом деле.
Эшер отвел взгляд. Книги, конечно. У Гара никогда не было проблем с обучением. Но это? Это же совсем другое дело. В этих книгах все их будущее, благосостояние, счастье и спокойная жизнь Лура… И все теперь в руках человека, который совсем недавно занялся своим магическим образованием. Человека одинокого, лишенного поддержки опытной, твердой руки, на которую можно было бы опереться в минуту сомнения и в час опасности.
И кто спасет самого Гара, если он вдруг допустит ошибку?
Ему вдруг стало тревожно.
— Может быть, Джарралт прав. Дурму следовало бы находиться здесь. Ну, какую помощь я смогу оказать, если что-то пойдет не так…
Лицо Гара вытянулось от нетерпения.
— Сколько можно повторять? Все пройдет как надо! Это мое предназначение, Эшер. Как я могу совершить ошибку, если Барла сама возвела меня на свой трон?
— Не знаю, — ответил он смущенно. — Но часто случается, что рыбак выходит в море в ясную погоду и не возвращается. Иногда шторм приходит без предупреждения.
— В Вествейлинге имел место несчастный случай, — коротко и сухо ответил Гар. — Результат неблагоприятного стечения обстоятельств и болезни. Я здесь потому, что так определено. Ничего плохого не произойдет.
Эшер засунул руки в карманы.
— Почему вы не смогли остановить лошадей?
— Каких лошадей?
— Считая вас, в карете было пятеро волшебников, Гар. Хотите сказать, ни один из вас не пытался остановить лошадей, несущихся к краю Гнезда Салберта?
Гар уставился на него.
— Искусство — если его так можно назвать — магического воздействия на живых тварей нами давно утеряно. Барла его запретила и правильно сделала. Можешь вообразить, что начнется, если одни маги станут проникать в сознание других и управлять их поступками?
