Глоток мрака - Гамильтон Лорел Кей (читать хорошую книгу полностью txt) 📗

Шолто повернул ко мне лицо с дорожками слез:

– Она так долго была одна! Богиня все еще любит нас.

Я обняла его одной рукой, другой касаясь Мистраля.

– Богиня любит нас всех, Шолто.

– Слишком долго Богиню олицетворяла королева, Мередит, а она не любит никого.

Про себя я подумала: «Она любит Кела, своего сына», а вслух сказала только:

– Я люблю.

Он поцеловал меня в лоб с невероятной нежностью.

– Я уже забыл, что такое – быть любимым.

Сделать я могла только одно. Я поднялась на носочки и поцеловала его:

– Я тебе напомню.

Я вложила в выражение лица все то, что он хотел увидеть, но в глубине души меня не оставляла мысль – где же целители? Я намерена стать королевой, а это значит, что ни одного человека нельзя ценить больше, чем всех. И сейчас у меня был как раз такой случай. Я была счастлива счастьем Шолто, и еще больше радовалась счастью его народа и возвращению стольких потерь, но я хотела спасти Мистраля. Куда же пропали целители за всеми чудесами Богини?

Из туннеля вырвались в зал ночные летуны.

– Они ведут целителя, – сказал Шолто, будто прочитал мои опасения по лицу. Его радость была чуть омрачена сознанием, что он никогда не станет для меня одним-единственным. Я – королева, и моя верность, еще больше, чем у обычных людей, принадлежит многим.

Глава двенадцатая

Я думала, летуны приведут целителя-слуа, но пришедший с ними на вид был человеком – правда, с большим горбом на спине. Красивое улыбающееся лицо, короткие темные волосы. В руке черный докторский чемоданчик.

Я глянула на Шолто.

– Он человек, но пробыл с нами слишком долго, чтобы ступить на смертную почву.

Бывает, что люди попадают в страну фейри. Здесь они не старятся, но если они решат вернуться – все обманутые ими годы обрушатся на них в одночасье. Стоит провести в волшебной стране сколько-нибудь долгое время, и обратно уже не вернешься – по крайней мере оставшись человеком.

– Он был врачом еще до того, как пришел к нам, но в стране фейри прошел долгую учебу. Если ктото из наших целителей может вылечить Повелителя Бурь, то это он.

Вдруг я поняла, что уже довольно долго прикасаюсь к Мистралю только через одежду. Я шагнула так, чтобы заглянуть ему в лицо, и увиденное меня не утешило. Его обычно сияюще-белая кожа стала почти серой, под цвет волос. Многие сидхе, я в том числе, могут менять цвет кожи с помощью гламора, но этот мучнисто-серый цвет – не тот случай.

Неужели Богиня отвлекла меня потоком чудес, только чтобы я потеряла еще одного короля? Нет, конечно нет.

– Царь Шолто, принцесса Мередит, я счастлив служить вам, – сказал целитель. Но приветствие он произнес дежурно – карие глаза уже смотрели скорее на пациента, чем на нас, чему я была только рада.

Ухоженной рукой он проверил пульс у Мистраля. Красивое лицо было очень сосредоточенным, глаза приобрели отсутствующее выражение – он прислушивался к пульсу. Коснувшись одной из полузаживших ран, он спросил:

– Мой царь, эти раны заживила некая магия, но пациент все еще серьезно болен. Какое оружие нанесло ему раны?

– Стрелы с наконечниками из холодного железа, – сказал Шолто.

Врач поджал губы и быстро провел руками вдоль тела Мистраля.

– Мне нужно помещение, где я смогу оказать ему должный уход.

– Перенесем его в мои покои, – решил Шолто.

Врач опешил на секунду, но потом просто сказал:

– Как пожелает мой царь.

Он направился к тому же туннелю, из которого вышел.

– Следуй за врачом, Мередит, – предложил Шолто.

Я собиралась возразить, что не хочу покидать Мистраля, но что-то в лице Шолто заставило меня всего лишь кивнуть. Я пошла следом за врачом и только раз оглянулась – убедиться, что Шолто идет за нами с Мистралем на руках.

Шолто верно поступил. Нет никаких гарантий, что здесь, среди слуа, у меня не найдется врагов. Да, мы решили, что здесь безопасней, но и жители этого холма уже пытались меня убить. Просто мотив был другой. Ведьмы – натуральные, ночные ведьмы, – составлявшие прежде личную стражу Шолто, пытались убить меня из ревности. Ведьмы были для него не просто телохранительницами, как и мои стражи для меня. Они думали, что стоит Шолто отведать плотских утех с сидхе, и он забудет их. Впрочем, те ведьмы, что хотели меня убить, погибли сами. Двоих убила я, защищаясь, а одну – сам Шолто, спасая меня. Но при его дворе еще хватало тех, кто боялся, что общение со мной навеки изменит Шолто и отвратит его от слуа. Что моя магия превратит их царя в бледное подобие Благих сидхе. Тот же страх чувствовала моя тетя Андаис, Королева Воздуха и Тьмы, среди своих придворных.

Так что я шла за целителем, а Шолто за мной. Жизнь Мистраля висела на волоске, а нам приходилось заботиться о моей безопасности. Неужели так будет всегда? Неужели для меня никогда не будет покоя – ни внутри холмов, ни вдали от них?

Я помолилась Богине о безопасности, о напутствии и о Мистрале. Послышался легкий запах роз, а затем – запах пряных трав. Тимьян, мята и базилик – словно мы шли по рассыпанным стеблям, но пол не был ничем покрыт, я посмотрела. Этот холм больше всех других напоминал пещеру: сплошной голый камень, и туннели казались скорее вымыты водой, чем проложены вручную.

– Я чувствую запах пряностей и роз, – сказал Шолто у меня за спиной.

– Я тоже, – ответила я.

Туннель стал шире, показались двойные двери, а перед ними – две фигуры в плащах с капюшонами. Я подумала, что это ведьмы – стража Шолто, как раньше, но двое в плащах повернулись к нам, и я увидела, что это мужчины. Белокожие и мускулистые, они почти не уступали в росте самому Шолто, но лица у них были как будто сглажены, с безгубыми прорезями ртов и прищуренными овалами глаз, темными, как зев пещеры.

– Мои двоюродные братья, – представил Шолто. – Ивар и Чаттан.

Когда я в последний раз видела его со стражей, его охраняли двое дядьев, но оба они погибли, защищая его. Мне стало интересно, не приходятся ли эти двое сыновьями погибшим, но спрашивать я не стала. Не всегда стоит напоминать сыновьям, что ты (то есть я) присутствовал при гибели их отцов. Если рядом с тобой слишком часто кто-то погибает, в этом нередко видят твою вину. Именно эти смерти были не на моей совести, но если нельзя обвинить собственного кузена-царя, то почему бы не взвалить вину на меня?

Я их приветствовала, и мне ответили, весьма официально:

– Принцесса Мередит, мы рады, что вы почтили наш ситхен своим визитом.

Для слуа это было невероятно вежливо.

Я машинально продолжила в том же ключе; годы придворной жизни вырабатывают привычку.

– Для меня честь быть гостем слуа, мощной шуйцы Неблагого двора.

Мы вошли в дверь, а стражи переглянулись у нас за спиной. Один из них – не знаю, который, они казались слишком похожими, – сказал:

– Минули годы с тех пор, как королевские особы Неблагого двора называли слуа этим титулом.

Шолто понес Мистраля к большой кровати у дальней стены спальни. Я повернулась ответить стражу.

– Значит, годы прошли с тех пор, как Неблагой двор отдавал слуа должное. Я пришла сюда сегодня в поисках приюта и убежища, пришла к слуа, а не к Благим или Неблагим сидхе. Пришла, неся нерожденное дитя вашего царя, искать безопасности среди его народа.

– Так слухи верны? Ты носишь дитя Шолто?

– Да.

– Оставь их, Чаттан, – сказал второй страж, Ивар. – Им надо помочь раненому.

Чаттан поклонился и закрыл двери, но закрывая, смотрел на меня со значением. Я смотрела на него в ответ – этот взгляд был чем-то важен. Бывают мгновения, когда я чувствую поблизости не только магию, но и веяние судьбы. Я знала, что Чаттан важен для будущего, а может, не он сам, а тот короткий разговор, который между нами состоялся. Я это чувствовала, и пока двери не затворились, не могла оторваться и пойти к кровати посмотреть на Мистраля.

Шолто вместе с врачом сняли с него одежду. Я его помнила таким сильным, таким живым, а теперь он лежал на кровати будто мертвый. Грудь поднималась и опускалась, но дыхание было неглубоким, а кожа по-прежнему сохраняла нездоровый серый оттенок. Без одежды стало видно, какое множество ран испещрило его тело. Я успела насчитать семь, пока Шолто не подошел ко мне. Он схватил меня за руку, и отвел от кровати.