Тьма - Кук Глен Чарльз (книги без сокращений .txt) 📗
Было уж довольно поздно. Вокруг царила тишина. Войска находились на поле боя, но по лагерю рыскали бдительные караульные, предупрежденные о том, что на стороне противника выступают Душилы. Останавливаясь возле костров – малость погреть руки, – часовые тихонько переговаривались. Кое-где копошилась лагерная шваль, сумевшая улизнуть с поля сражения. Эти бедолаги собирали свои жалкие пожитки, торопясь смыться, покуда их не изловили и снова не погнали в атаку. На высотах продолжались ожесточенные схватки, Могаба вознамерился отстаивать каждую пядь земли.
Но не всем прихлебателям удалось унести ноги. На фланге Госпожи вновь зачадили костры, и наш лагерь стало затягивать дымом. Неужто у капитана была в запасе еще какая-то дьявольская хитрость? Об этом я его и спросил, когда он наконец появился. Костоправ не удержался от усмешки.
– Надеюсь, что и они ломают голову над тем же. Мне хочется, чтобы Могаба всю оставшуюся жизнь оглядывался через плечо, шарахаясь от каждой тени, и на каждом шагу боялся угодить в ловушку. Возможно, таковая в конце концов обнаружится. – Он снова рассмеялся.
У большого костра, разложенного, как предписывал гуннитский праздничный ритуал, начали собираться старшие офицеры. Политически нейтральные жрецы всех культов свершили благодарственные обряды. Явилась и Госпожа в сопровождении своих преданных почитателей. Выглядела она как полубогиня, куда более реальная, чем любое таглиосское божество, кроме внушавшей ужас Кины. Кажется, в нынешнюю эпоху одна лишь Кина интересовалась мирскими делами. Но у нее был личный интерес.
Трудно сказать, кто из собравшихся лукавил больше. Нож пристроился рядом со Стариком. Он по-прежнему ухмылялся и тараторил без умолку со своим старым приятелем Лебедем. Жаль, что Корди Мотер остался в Таглиосе с Бабой. Ему бы это тоже понравилось.
Я не видел Ножа несколько лет. В прежнее время он отличался сдержанным цинизмом. Не то, что теперь. Может, потому, что Одноглазый еще не успел привести его в обычное состояние.
Нож что-то проорал Костоправу. Тот заревел в ответ.
– Не обращай на них внимания, – сказал мне Лебедь. – Эти ребята никак не могут нарадоваться встрече.
Оно и не диво, ведь они столько лет прикидывались злейшими врагами.
– А завтра, – промолвил Старик, проигнорировав слова Лебедя, – мы будем действовать в доброй старой манере: облапошил дурака – тресни в лоб наверняка. Это последнее, чего ожидает от меня Могаба. Князь, за тобой первый ход. Посмотрим, чего стоят твои парни.
Я отхлебнул воды, жалея, что Одноглазый не приготовил на сегодняшний вечер чего-нибудь посущественней. Впрочем, нет, здесь бы такой номер не прошел. Все таглиосские секты осуждали употребление хмельного, да и Госпожа с князем едва ли хотели, чтобы их солдаты перепились. Но с другой стороны, не пойман – не вор. Так что мне оставалось лишь пожелать Одноглазому заняться своим делом и порадовать товарищей.
– Ты никак решил рассказать, что у тебя на уме? – удивился я.
В глазах Костоправа промелькнула усмешка.
– Нет, – сказал он, наклоняясь ко мне поближе, – но это между нами. Я не хочу, чтобы кто-нибудь расслаблялся. Хотя сейчас они и не засылают Тени шпионить за нами.
Костоправ указал на пролетавший огненный шар.
– А почему?
– Не иначе как приберегают, – он снова ухмыльнулся. – Ладно, ребята, я думаю, вы все знаете, что нам предстоит. Так что идите отдохните чуток.
С чего он взял, будто мы знаем, что предстоит? Лично я из его слов так ни хрена и не понял.
Костоправ посмотрел на измотанную до крайности Госпожу, но обратился не к ней, а к Лебедю:
– А ты, Лозан, задержись. Мне надо с тобой потолковать.
Мне, стало быть, вежливо давали понять, что мое дальнейшее присутствие у костра нежелательно. Дескать, отправлялся бы ты парень на боковую, да поживее.
26
Спать мне хотелось. Я устал, хотя напрягаться физически не приходилось. При возвращении в фургон Одноглазого тут же улегся, однако заснуть никак не удавалось. Снаружи, сетуя на свои невзгоды, занудливо причитала матушка Гота. Впрочем, мне в ее жалобах отводилась отнюдь не главная роль. Виновницей всех бед объявлялась Хонь Тэй. Доставалось и Сари – то ли за то, что она действовала заодно с Хонь Тэй, то ли за то, что привлекла Хонь Тэй на свою сторону. Так или иначе, обе они объявлялись ведьмами.
Тай Дэй говорил не больше, чем обычно.
Может, он и хотел вставить слово-другое, но такой возможности ему не предоставлялось. Впрочем, то была старая песня, привычная настолько, что я почти не обращал на нее внимания. Разве что задумывался – можно ли задеть матушку Готу так, чтобы она заткнулась.
Но ее болтовня вновь напомнила мне о женщине, которую я любил. Боль накатила с новой силой. А я-то надеялся, что она ослабнет. Стремился к этому. Но не предавал ли я таким образом Сари? Мне пришлось напомнить себе, что я взрослый, привычный к суровой жизни мужчина, которому не пристало распускать нюни, каким бы сокровищем ни была его жена.
Я впал в состояние, промежуточное между сном и бодрствованием, позволявшее запоминать сны или видения. Неожиданно я провалился в прошлое. Взрыв смеха и насмешливый голос, спрашивавший, где я пропадал, словно протолкнул меня сквозь время. Я не ждал ничего подобного – ведь этого не случалось уже так долго, – но все же не был захвачен врасплох. Кое-что в этих фокусах я уже понимал.
А поскольку не был захвачен врасплох, я не растерялся и попытался держаться так же, как и тогда, когда я блуждал с Копченым.
Окружавшая меня аура веселья сменилась тревогой. Я мгновенно развернулся в пространстве – и поймал взгляд главного подозреваемого. Душелова. Склонившись над подносом, полным колдовских причиндалов, она стояла на коленях возле костра, где-то на поросших утесником подступах к Чарандапрашу. Вот теперь я по-настоящему удивился. Но так или иначе, пусть я не контролировал ситуацию, нынче мне стало известно, кто мною манипулирует.
Как бы сделать следующий шаг и выяснить почему?
Меня окатило хохотом ворон. Как будто то, знаю ли я, кто этим занимается, не имело никакого значения.
Впрочем, это соответствовало тому представлению о Душелове, какое можно было составить по Анналам Костоправа. Сила, служащая хаосу, – а именно такова Душелов – не даст и крысиной задницы за то, что происходит, пока хоть что-то происходит.
Я попытался вспомнить, где же сейчас эти Анналы. Было бы не худо узнать о Душелове побольше. А может, стоит потолковать по душам со Стариком? Уж он-то знает Душелова как никто, включая ее сестрицу. Не думаю, что Госпожа имеет ключ к разгадке того, как мыслит сестра. А может, ей на это наплевать.
А вдруг все это одна дурь да пустые фантазии? Много ли мне на самом деле известно о Госпоже? За последние три года я не обменялся с ней и сотней слов. Причем и состоявшиеся разговоры касались главным образом сведений, предназначенных для занесения в Анналы.
Вороний гомон обернулся смехом Душелова.
– Пожалуй, я все же не в том настроении, чтобы забавляться.
Невидимая рука сгребла меня и швырнула в завихряющуюся тьму. Я крутился на лету, словно брошенный грецкий орех. Затем я попытался восстановить контроль над обстановкой, как во время блужданий с Копченым, и в какой-то мере мне это удалось. Во всяком случае, ощущение вращения постепенно исчезло, и я обрел способность ориентироваться в пространстве. Да и просто способность видеть.
Правда, видел я не слишком хорошо. Смутно, и только на близком расстоянии. Что-то похожее описывал Ведьмак, рассказывая, как ухудшилось с возрастом его зрение.
Так или иначе, я находился в джунглях. Были ли они мне знакомы? Хрен его знает: я бывал в джунглях несколько раз и твердо усвоил, что отличить в них одно место от другого весьма затруднительно. Особливо ежели ты не видишь дальше, чем на двадцать шагов вперед.
Чащобу оглашали крики множества птиц. Пару из них я увидел. Весь этот курятник явно переполошился из-за меня.
