Служители темных сил - Брукс Терри (книги бесплатно txt) 📗
— На твоем месте я бы не спешил делать выводы только на основании того, что ты узнал от меня, — сказал он наконец. — Спроси себя вот о чем: у живущих в долине есть оружие и доспехи? Они умеют ими пользоваться? Они знают, что есть такие битвы, когда проигравший просто исчезает с лица земли, а его поселение сравнивают с землей? Если твой ответ на эти вопросы — «нет», вас ждут большие неприятности.
Сидер Амент помолчал. Он думал о том, что его спутник только что сказал очень важную вещь. Он совсем не знал этот мир и его обитателей, так что строить какие-либо предположения о том, что они могут сделать с жителями долины, было не только бесполезно, но и опасно. Единственное, в чем он был уверен, так в этом в том, что если те, на кого намекал Инч, найдут дорогу в долину, то ее жителям придется плохо. Туманы рассеялись, защитная стена рухнула, а его заклинания нарушались уже неоднократно. Это было началом конца их прежней жизни и сигналом к тому, что все нужно менять.
Серый Страж гадал, удалось ли этому мальчику, Пантерре, и его напарнице убедить хоть кого-нибудь в Гленск-Вуде или других местах, где они могли побывать, в том, что все это происходит на самом деле.
— У меня теперь много пищи для размышлений, — проговорил он наконец, переводя взгляд на Инча. — Спасибо тебе за это.
Здоровяк улыбнулся.
— Не за что. Рад, что смог оказаться полезным. — Он наклонился к Сидеру Аменту и положил руку ему на плечо. — Послушай, я должен спросить тебя кое о чем. Когда ты поправишься настолько, что сможешь уйти отсюда, ты вернешься обратно в свою долину? Вернешься туда, откуда пришел?
Серый Страж кивнул.
— Полагаю, что да.
— У тебя там есть семья? Жена или дети? У меня никого нет, так что мне не к кому возвращаться, и я привык идти только вперед. У меня нет привязанностей или обязанностей перед кем-либо. А ты? Ты тоже свободен, или у тебя есть кто-нибудь, кто хоть что-то значит для тебя? Любимая, о которой ты думаешь, бродя в одиночестве в чужой стороне?
— У меня нет любимой. — Сидер заколебался. — Была когда-то, но теперь нет. И уже давно.
Деладион Инч пожал плечами.
— Это не имеет значения. Я все равно скажу тебе то, что собирался сказать. Ты говорил о том, что оберегаешь свой народ и свой дом, о тех обязательствах, которые ты принял на себя вместе с черным посохом. Человека с таким чувством долга можно встретить очень редко. Не помню, чтобы встречал такого раньше. И я подумал, что, быть может… — Он запнулся. — Окажи себе услугу. Когда ты вернешься в долину и расскажешь своим людям то, что сочтешь нужным, оставайся там. И сделай так, чтобы и все они остались. Не покидайте своего убежища, пока не подготовитесь как следует. Ты видел слишком мало из того, что творится здесь. Ты и понятия не имеешь о том, насколько опасен этот мир. А я имею. И я говорю тебе, что все вы, жители долины, не готовы к встрече с ним.
— Может быть, ты и прав. — Серый Страж кивнул. — Но может так случиться, что у меня просто не будет выбора.
Здоровяк негромко рассмеялся.
— Выбор есть всегда, Сидер. Сделай так, как я говорю. Оставайся в своей долине. Там ты будешь в безопасности.
После этого они не обменялись ни словом.
Глава 10
— Мне не нравится, что мы убегаем, — бурчал себе под нос Пантерра, когда они уже поднимались по склону, оставляя внизу деревню Гленск-Вуд, казавшуюся отсюда нагромождением темных пятен. — Такое впечатление, что мы в чем-то провинились.
Пру, шагавшая справа и чуточку впереди, бросила на него укоризненный взгляд.
— Какая разница, кто и что может подумать? Значение имеет только правда, которая заключается в том, что мы всего лишь пытаемся помочь.
— Об этом знаем только ты, я и Айслинн. И больше никто. Все будто уши заткнули, стоило мне заговорить о том, что защитная стена разрушается. Никто не желал слышать о том, что твари, убившие Бэйлин и Раушу, пришли извне и что они могут быть лишь первыми из целого сонма монстров, пытающихся прорваться к нам. Но разве можно винить людей за это? Одна только мысль о том, что такое возможно, приводит их в ужас. А тебе не страшно?
— Мне всего пятнадцать. Я боюсь даже собственной тени.
Помимо воли Пантерра рассмеялся.
Солнце как раз выглянуло из-за острых горных пиков, разгоняя ночную тьму золотистыми и серебристыми копьями. Облака, застилавшие небо ночью, рассеялись, оставив после себя лишь густой туман, медленно оседавший на склоны ущелий. Юноша и девушка размеренно шагали вперед. Они не останавливались с тех пор, как глухой ночью покинули свои дома и направились на северо-восток, к эльфийской столице — городу Арборлону. До него было два дня пути, и это в лучшем случае, но у них не было никаких оснований полагать, что впереди их ждут какие-либо препятствия или что хоть кто-то сможет отыскать их тщательно замаскированные следы.
— Как думаешь, они пошлют кого-нибудь за нами? — внезапно поинтересовалась Пру, словно прочитав мысли юноши.
Пантерра отрицательно помотал головой.
— Что касается Скила Эйла, полагаю, его вполне устраивает то, что мы ушли, — значит, мы не сможем повторить свой рассказ. Мы сами по себе Эйлу неинтересны — правда, лишь до тех пор, пока не начинаем будоражить умы. Хотя не исключено, что он предпочел бы, чтобы мы публично отреклись от своих порочных заблуждений. Но он не станет терять зря время, пытаясь выследить нас.
— Почему ты так думаешь? — Похоже, его слова вызвали у Пру раздражение. — Ведь он уже пытался убить нас. Почему ты решил, что он остановится на полпути?
Пан пожал плечами.
— Мне так кажется. Он беспокоится только о том, чтобы не пошатнулось его положение лидера Детей Ястреба. Произошедшее накануне вечером и ночью уже забыто.
Дальше они шагали молча, внимательно глядя себе под ноги. Подъем становился все круче по мере того, как они приближались к гребню, и им пришлось еще ниже наклонить головы, чтобы не встречаться взглядом с ослепительно сверкающим восходящим светилом. Склон был каменистым, поросшим жесткой горной травой и карликовыми елями — из деревьев только они и могли прижиться на такой высоте. Над головами юноши и девушки порхали птицы, из-под ног изредка выскакивали суслики и бурундуки, но, помимо этого мелкого зверья, им пока ничего не попадалось. Внизу широким зеленым мазком простерлась долина, ставшая для них домом. Ее уже хорошо было видно — солнечные лучи разгоняли легкую дымку, окутавшую деревья и дома.
Один раз из долины поднялся в небо ястреб, направляясь к тому же гребню, что и они. Следопыты дружно остановились и стали провожать его взглядом, пока птица не скрылась из виду.
— Хороший знак, тебе не кажется? — обронил Пантерра.
Пру нахмурилась.
— Вполне возможно.
Она больше ничего не добавила, и Пан посчитал, что лучше эту тему не развивать, но стал вспоминать легенду о Ястребе, юноше, который вывел их предков из ада Великих Войн и показал им эту благословенную долину. Пан вдруг пожалел о том, что не видел этого эпического исхода своими глазами, хотя у него часто возникало подозрение, что ему это не понравилось бы. Многие умерли в пути, а на долю тех, кто выжил, выпали нелегкие испытания. Кроме того, изменение образа жизни многие перенесли чрезвычайно болезненно. Трудности подстерегали переселенцев на каждом шагу, даже после того, как они прочно осели в долине.
И все же Пан сожалел о том, что не жил в те времена, потому что он хотел понять, каким образом возник и утвердился нынешний порядок вещей. Изначально община Детей Ястреба создавалась для увековечивания памяти первых переселенцев и всех их потомков. Она стала символом торжества жизни, любви и силы человеческого духа. Их предки были теми немногими, кому удалось уцелеть. Эта легенда вдохновляла потомков на подвиги, достойные памяти тех, кто подарил им жизнь.
Но все закончилось тем, что возникла секта, исповедовавшая догматические принципы, одним из которых было изгнание или подавление инакомыслящих. Ее члены слепо уверовали в то, что их учение — единственно верное, а по избранному ими пути должны следовать и все остальные. Кроме того, они утверждали, что обладают неким особым знанием о том, что произошло пятьсот лет назад. Как бы то ни было, они проводили жесткую политику полного отделения от других рас и пресекали попытки хотя бы бегло ознакомиться с их верованиями. Секта упорно стояла на своем даже перед лицом неопровержимых доказательств того, что взращенное и взлелеянное ею учение было опасно для всего живого.
