Пчелиный волк - Веркин Эдуард (читаемые книги читать TXT) 📗
Глава 8. Калинов мост, река Смородина, Russian Federation
Договорились встретиться на мостике.
В озеро впадал ручей с ледников Уральских гор, вода исключительной прозрачности, такая еще осталась, да. На дне лежали черные, похожие на головешки лошки, сегодня тоже почти везде уже безвозвратно вымершие, а здесь еще водившиеся. Лошок очень вкусен, особенно если его хорошо приготовить. Потушить в медленной сметане с огурцами, нафаршировать спелыми оливками, рецепт г-на Аксакова, того, что «Аленький цветочек» написал.
Через ручей был переброшен мостик в стиле russ, резной, как палисад в городе Вологда. Дороги никакой по мостику не наблюдалось. Это был абсолютно декоративный мостик, причуда Ван Холла, наверное.
Калинов мост, река Смородина, Russian Federation.
По берегу между высокими деревами ходила Сирень с лукошком и лыжной палкой. Она тыкала палкой между корнями дерев и разоряла беличьи запасы на зиму. В основном лесной орех фундук, иногда грибы, иногда сухие бронзовки. Придет зима, придут морозы, поголовье белок в наших местах здорово сократится, а еще говорят, что девочки существа по природе своей добрые и любят животных. Поглядите на Сирень, такая полоснет – недорого возьмет. Животных она не любит, она любит продукцию фирмы «Tesla Weapon Systems».
Механический пес Сим сидел на берегу, одним глазом наблюдал за стрекотучими синими стрекозами, другим угрюмо осматривал окрестности.
Дрюпин, жертва фармацевтической ошибки, помещался на мостике. Его ноги с хорошо тренированными мизинцами были опущены в воду. Хладные струи обтекали их, стремясь побыстрее влиться в не очень-то уж и далекий отсюда Северный Ледовитый.
– Дрюпин, ты имеешь понятие о диффузии в природе? – спросил я.
– В природе? В природе смутное…
– Если имеешь пусть даже смутное, то скажи, не грустно ли тебе осквернять своими немытыми конечностями светлые воды Ледовитого океана?
– Какого океана? – не понял Дрюпин. – При чем тут океан?
Сирень оставила беличьи закрома в покое, подошла к берегу и запулила палку в реку. У Сима сработали апортировочные инстинкты – он, не раздумывая своим кремниевым мозгом, прянул в воду и скрылся в пучине.
– Так при чем тут океан? – переспросил Дрюпин.
– Как это при чем? Ты слышал, что человек с каждым вдохом вдыхает одну молекулу из последнего выдоха Чингисхана? А сколько молекул не из последнего выдоха?!
Дрюпин промолчал.
– Вот так и твои ноги, Дрюпин. Все бактерии, которые снимает вода с твоих сомнительных в гигиеническом отношении конечностей, прямиком попадают в Северный Ледовитый океан.
– И что? – Дрюпин назло мне потер в воде пяткой о пятку, замутив кристальность струй.
– Как что? – возмутился я. – Я, может, дачу на Новой Земле хочу завести!
– Ну и заводи себе.
– Ты что, Дрюпин, не понимаешь, что ли? Я заведу дачу, выйду на берег, захочу искупаться – и окунусь во что? Окунусь в смыв из твоих пяток? Давай, завязывай с этим.
– Ты что, приперся сюда мне сказать про свою дачу? – скучно спросил Дрюпин.
– Нет, Дрюпин, я приперся с тобой серьезно поговорить. В очередной раз. То есть не в очередной раз, а наконец. И с этой…
Я кивнул в сторону Сирени:
– С дрессировщицей.
Сим из воды так и не появлялся.
– Дрюпин, – сказал я, – а она, между прочим, утопила любимую тобой собачку. Ты в курсах?
– Сима нельзя утопить, – сказал Дрюпин, и в словах его я услышал гордость изобретателя. – Он непотопляемый.
– Дредноут, значит. Отлично. Так или не так, зови эту укротительницу сюда. Будем иметь беседу.
– Эй, Сирень, – позвал Дрюпин. – Иди сюда, пожалуйста. Нам надо поговорить.
Сирень направилась к нам.
– Как быть с погодой… – Я указал глазами в небо.
– Погода сегодня будет отличная. – Дрюпин достал из кармана свою очередную коробочку и принялся над ней колдовать.
Он вытянул из коробочки четыре длинные алюминиевые антеннки. Нажал на кнопку – чего еще делать? Антеннки мелко завибрировали.
– Все, – сказал Дрюпин. – Можно разговаривать.
Я кивнул в сторону опушки.
– Не бойся, – подмигнул Дрюпин. – По губам не прочитают.
– Почему это?
– Усовершенствовал глушилку. Теперь она создает этакое легкое электромерцание вокруг. Если пытаться разглядывать нас, к примеру, в бинокль, то будет видно, как через… через смещение такое. То же самое, если через видео записывать. Абсолютная аудиовидеозащита. Я вообще-то сначала хотел общемаскировочный костюм разработать, но Ван Холл не дал материалов, жмот миллионерский…
– Дрюпин, – сказал я. – Помнишь, я тебе говорил, что как-то раз Ван Холл прилетал вместе с каким-то парнем? Ну, месяца с четыре, наверное…
– Ну, помню, – кивнул Дрюпин. – Чего-то говорил…
– Тот парень, он на меня не похож?
Дрюпин расхохотался.
– Нет, – сказал он. – Совершенно. Кстати, меня Йодль тут вызвал. О тебе расспрашивал…
– И что он обо мне расспрашивал?
– Так, разное. Расспрашивал о твоей адекватности…
– И что ты?
– Я сказал, что ты неадекватен. Что ты лунатик, псих и хотел меня убить. Правду сказал.
– А Йодль что?
– Ничего. Поставил крестик в записной книжке. Рекомендовал мне за тобой присматривать…
– Дрюпин, не отвлекай меня, пожалуйста. Мы говорили о другом. О том парне, который прилетал четыре месяца назад. С Ван Холлом. Прилетал он с этим мальчишкой, а улетел, между прочим, один. Мальчишка-то не улетел.
– Как это? – не понял Дрюпин.
– Так это.
Я снял ботинки и тоже сунул ноги в речку. Не одному же Дрюпину осквернять своими ногами незамутненность Баренцева моря!
– Так это, – повторил я. – Я прекрасно знаю, что никуда этот пацан с нашей базы не улетал. Он остался здесь. И я, лично, вижу только две возможности. Либо его где-то тут держат, либо его…
Я выстрелил в Дрюпина из указательного пальца. Дрюпин вздрогнул.
– Ты думаешь, они его убили?
– Или убили, или он в пятом блоке. Это точно не он ночью к тебе заходил?
– Точно, – выдохнул Дрюпин.
Я вытянул из бревна гвоздь, резко размахнулся и швырнул в воду. Люблю звук входящего в воду гвоздя.
Подошла Сирень.
– Глушилку включил? – спросила она.
– Ну, конечно. Все включено, как говорится. Можно начинать беседу. Вот наш уважаемый шеф и вождь говорит, что он видел, как Ван Холл привез сюда какого-то пацана…
– Я тоже видела, – сказала Сирень.
Какая наблюдательность. Сирень удивила меня в очередной раз.
– Один я, что ли, ничего не видел?
– Тебе надо самому имплантаты вставить, – усмехнулся я. – И глазные, и для других частей.
– Хватит, а? – попросил Дрюпин. – Мы что, собрались для того, чтобы опять поглумиться надо мной?
– Здоровый смех еще никому не вредил…
– Мне кажется, что его убили, – сказала Сирень.
– Как убили? – растерялся Дрюпин. – Вы что, серьезно?
Я достал из лукошка Сирени горсть орехов и принялся их чистить. Одновременно просвещая Дрюпина:
– Знаешь, Дрюпин, почти половина твоих изобретений направлена на то, чтобы так или иначе выводить из равновесия биологические системы. Говоря языком Пушкина, для того чтобы их убивать. Даже безобидные сапоги-скороходы ты превратил в маленькие машины смерти. У тебя талант, Дрюпин, талант смерти. После этого нечего проявлять чистоплюйство, ты не член Великого Курултая. И никогда им не станешь.
Дрюпин отвернулся.
– Не надо изображать Льва Толстого, Дрюпинг! – начал злиться я. – Не надо изображать, что ты не при делах! Ты вот думаешь, что обозначают буковки у тебя на рукаве?
– «РТ»? – Дрюпин посмотрел на плечо.
– Вот именно! «РТ»!
Дрюпин растерялся.
– Я всегда думал, что это означает Российская Таможня… или Российский Транспорт? Русское Топливо? Прикрытие какое-то…
Я хмыкнул:
– А цвет почему такой? Золотисто-черный?
– Цвет императорского штандарта… – неуверенно предположил Дрюпин.
