Рабочие будни - Гончарова Галина Дмитриевна (мир книг .TXT) 📗
Таши коснулся запястья острой кромкой. Кожа разошлась без малейшего сопротивления.
— Шхе арсисс аасше шаассс…
Поднимитесь и придите на мой голос…
Шаала аасше шаассс…
Повинуйтесь моему голосу…
Темные капли упали на застонавшую от боли землю. Кровь у темных тоже красная. Но в ночи она угольно-черная. А напитанная силой — сияет крохотными черными звездами.
Таши не стал поднимать костяков или зомби. Ему хватило…
Судорожно выдохнула Льяра. Из-под земли поднимались тени детей. Бледные, прозрачные, невесомые. Детей убили. А затем похоронили, даже не прочитав молитв. А зря… Некромант призвал души всех невинно убитых. Их оказалось много. Примерно три десятка призраков собралось вокруг, и стало так тесно, что неясно было, где кончаются очертания одного призрака и начинаются очертания другого.
— Дамфри! — Льяра подалась вперед, и Хоши схватил ее за плечо.
— Стой! Куда ты!
— Там мой сын!
Таши оглянулся на шум, словно не понимая, кто эта женщина. Потом вспомнил.
— Дамфри!
От скопища призраков отделился один.
— Я разрешаю тебе побыть с матерью до рассвета.
Маленькая тень вгляделась в некроманта. А потом, повинуясь жесту его руки, метнулась к Льяре. Встала рядом.
— Мамочка!
Призраки сохраняют память. А некоторые и вовсе не понимают, что они призраки. Но Таши не допускал небрежностей в работе.
— Мамочка, не плачь…
Таши покосился на Льяру, которая сквозь слезы что-то сбивчиво шептала сыну. И обратился к призракам:
— Я разрешаю. Летите в дом. Даю вам время до рассвета. Делайте с людьми в доме все, что пожелаете.
И белесая волна сорвалась с места.
Таши повернулся к костяным гончим:
— За ними. Никого не убивать. Сторожить.
Три черные тени умчались вслед за белесыми.
Даринель Растеро плакал.
Ему было больно. Последние десять дней он провел под замком. В темной и сырой камере. Его почти не кормили. Рядом сидели другие дети. Видеть друг друга они не могли, зато слышали. Многие плакали, пока не срывали голос. Потом плакать переставали.
Раз в несколько дней за кем-нибудь приходили. Ушедшие никогда не возвращались.
Сегодня пришли за Даринелем.
Мужчина открыл дверь камеры, вытащил Даринеля и понес по коридору. Мальчик пытался извернуться, укусить, вырваться… Куда там!
Силы были не равны.
Мальчика принесли в странную комнату. Дарни она показалась огромной. Вся затянутая темными полотнищами. И с рисунком на полу. В центре рисунка — несколько колец.
К ним его и приковали. За руки и за ноги. Одна рука оказалась точно над каменной плиткой. На нее положили что-то, Даринель не разглядел что. Голову тоже зафиксировали. Тело перехватили поперек пояса. А потом он почувствовал резкую боль в руке. И понял, что там порез. Почувствовал, как потекла кровь. И заплакал. Ему было страшно и холодно. Он понял, что скоро умрет. И позвал маму. А Шамира не приходила. Она металась по кровати, чувствуя боль своего сына. И отдавая ему свою жизненную силу.
К рассвету оба будут мертвы.
Карисса Каршао откинула назад волосы и взглянула на человека, явившегося к ней.
— Госпожа, все исполнено. Мальчик в малом зале.
— Отлично. К утру ты получишь свою награду. А теперь иди…
Карисса улыбнулась. Взглянула в зеркало. Очаровательна. Как всегда, очаровательна. Отливающие золотом волосы почти до талии, огромные синие глаза, нежные розовые губки, светящаяся молодостью кожа без единой морщинки… Просто прелесть! Она погладила себя руками, недовольно коснулась попки… кажется, недостаточно упруга. Ничего, это поправимо. Так много всего надо, чтобы сохранить молодость. И в то же время так мало… Несколько сопливых ублюдков, которые рано или поздно сдохнут, наплодив таких же. А ей, Кариссе, нужна сила. Много силы. Остановить старение не сложно. Обратить его вспять труднее. А еще ей нужно золото. И власть. Но последнее — позже. Сначала — набрать достаточно силы. В больших городах так свободно жить и заниматься, чем пожелаешь, не получится. Там слишком много хоши, могут найтись грамотные маги… Приходится обходиться таким городишкой, как Тиварас.
Скоро она уедет отсюда, очень скоро. Есть куда, есть к кому…
Карисса вышла из комнаты и направилась к лестнице, ведущей в подвал.
Волна захлестнула дом внезапно.
Страшная, призрачная, пронизывающая ледяным холодом. Призраки детей наводнили дом. И каждый, кто находился в нем, испытал ужас. Могильный.
Призраки щедро дарили убийцам то, что испытали сами.
Отчаяние.
Безнадежность.
Боль.
Страх смерти.
Они накатывали волнами и захлестывали людей. Закричал один, упал в обморок другой…
Кариссу настигли на лестнице. Нет, так легко она не сдастся. Она выругалась. Схватилась за амулет на шее. Сейчас она… Увы. Костяные гончие не намного отстали от призраков.
Когда на плечи Кариссе обрушилась тяжелая туша, она закричала и полетела в подвал головой вперед. И наступила тьма.
Ожидание не продлилось долго. Из дома раздался вой. Таши посмотрел на Хоши.
— Мы можем идти.
— Это все?
Его изумление можно было понять. Готовились-то драться, освобождать, убивать…
— Уверен?
— Костяные гончие промахов не допускают.
Шейсс встретил их около дома. Посмотрел в глаза хозяину.
— Так, двое в саду, — распорядился Таши. — Шейсс покажет.
— Живы?
— Пока да.
— Взять и связать, — бросил через плечо Хоши.
Трое отделились от его команды и отправились за Шейссом. А остальные пошли в дом. Дверь была выбита.
— Эти твои псы — неплохие твари.
— Гончие. Костяные гончие.
В прихожей лежал человек. Над ним стоял Шайсс. Клыки не скалил. Но гончей это делать и не надо. Она и так выглядит как воплощение смерти.
— Взять, связать…
Хоши отдавал приказы резко и нервно. Слушались его беспрекословно.
Льяра сжимала рукоять ножа. Таши был ко всему безразличен.
Третья гончая обнаружилась возле лестницы.
— Да тут подвал? — крикнул кто-то.
— Каршао славился своими виноградниками. И погреба тут есть. Громадные.
— Только раньше допуск в них был более открытым. А сейчас…
— Я пойду первым, — пресек разговоры Таши.
Внизу лежала женщина. Красивая Ее волосы разметались по каменным плитам, роскошное платье порвалось, а на лбу набухла большая шишка. Но Таши интересовало не это. Его интересовала сила.
Когда сила получена от рождения — это одно. Если она получена в результате ритуалов, это выжигает ауру. Остается характерный след… А еще амулет на шее. Таши резко сорвал его и сунул в карман.
— Кто?
— А тут у нас, — Таши развернулся к Хоши, — некро… мразь!
— Некромант?
— Некромант — это я. А это — некромразь!
Разглядывая ауру женщины, он все понял. И даже ее сногсшибательная красота вызывала у него лишь омерзение.
— Что с ней делать? Убить сразу?
— Можете связать и заткнуть ей рот. В таком виде она будет не опасна. — Таши пожал плечами. — Не будем терять время. Надо найти детей.
Хоши кивнул своим людям, подав знак.
Когда-то это были винные погреба. Сейчас же… Бочки для вина убрали. Ниши в подвальных стенах загородили решетками. За решетками сидели дети, маленькие, от трех до пяти лет. Они были грязны, голодны, заплаканны и с ужасом смотрели на незнакомых людей. В замок каждой камеры был вмонтирован кристалл-накопитель. Таши видел такие. При прикосновении он вытягивает силу, а взамен приносит боль, усталость, безнадежность. Причем — любому. Пришлось некроманту пройтись по подвалу, дотрагиваясь до каждого. Кристаллы вспыхивали и оседали на пол в виде пыли. Некромант просто забирал накопленную силу, не оставляя ни капли даже для сохранения целостности кристаллической решетки. И пусть. Ни к чему такая гадость. Он таких кристаллов наделает, сколько надо, а вот люди без них перебьются. Ни к чему им такие игрушки.
