Буря мечей - Мартин Джордж Р.Р. (е книги txt) 📗

— А сколько они обыкновенно живут? — Визерион пролетел над самым кораблем, медленно работая крыльями и шевеля поникшие паруса.

— Во много раз дольше человека, если, конечно, верить песням… — пожал плечами сир Джорах. — Но в Семи Королевствах лучше всего известны драконы дома Таргариенов. Их выращивали для войны, на войне они и погибли. Дракона убить нелегко, но все-таки возможно.

Белобородый, стоявший у носовой фигуры, опираясь на свой высокий посох, обернулся к ним и сказал:

— Балериону Черному Ужасу было двести лет, когда он умер — это случилось в царствование Джейехериса Умиротворителя. Он был так велик, что мог проглотить зубра целиком. Дракон никогда не перестает расти, ваше величество, пока у него есть пища и воля.

Этого человека зовут Арстан, но Бельвас-Силач прозвал его Белобородым, и почти все остальные тоже переняли это прозвище. Он выше сира Джораха, хотя и не так крепок, у него бледно-голубые глаза и длинная борода, белая как снег и тонкая как шелк.

— Воля? — заинтересовалась Дени. — Разве их держат на воле?

— Ваши предки построили в Королевской Гавани для своих драконов огромный, покрытый куполом замок, который назывался Драконьим Логовом. Он все еще стоит на холме Рейенис, но теперь это только руины. Там и жили на просторе королевские драконы. В железные двери этого замка могли проехать в ряд тридцать конных рыцарей. Но при всем при том было замечено, что ни один из этих драконов не дорос до своих прародителей. Мейстеры говорят, что виной этому стены и потолок.

— Если бы стены могли сдерживать наш рост, все крестьяне были бы карликами, а короли великанами, — заметил сир Джорах. — Но я встречал великанов в хижинах и карликов в замках.

— Люди — это люди, а драконы — это драконы.

— Экая глубина мысли, — фыркнул сир Джорах. Рыцарь невзлюбил старика с самого начала и ничуть этого не скрывал. — Что ты можешь знать о драконах?

— Я знаю не так уж много, это так. Но я служил в Королевской Гавани, когда на Железном Троне сидел король Эйерис, и не раз проходил под драконьими черепами, украшавшими стены тронного зала.

— Визерис рассказывал мне об этих черепах, — сказала Дени. — Узурпатор снял их и спрятал куда-то — он не мог вынести того, как они смотрят на него, сидящего на украденном троне. — Она сделала Белобородому знак подойти поближе. — Скажи, ты знал моего отца? — Король Эйерис II не дожил до рождения своей дочери.

— Да, я имел эту великую честь, ваше величество.

— Как по-твоему, он был хороший человек, добрый? Белобородый очень старался скрыть свои чувства, но они ясно отражались у него на лице.

— Его величество… часто бывал приветлив.

— Часто, но не всегда? — улыбнулась Дени.

— Он мог быть очень суров с теми, кого считал своими врагами.

— Умный человек не станет делать короля своим врагом. Ты знал и моего брата, Рейегара?

— У нас говорили, что принца Рейегара по-настоящему никто не знает. Но мне посчастливилось видеть его на турнире, и я нередко слышал, как он играет на своей арфе с серебряными струнами.

— Слышал заодно с тысячью других на каком-нибудь празднике урожая, — ввернул сир Джорах. — В следующий раз ты будешь утверждать, что был у него оруженосцем.

— Нет, сир, не буду. Оруженосцем принца Рейегара был Миле Моутон, а после него Рикард Лонмаут. Когда они получили свои шпоры, он сам посвятил их в рыцари, и они были с ним неразлучны. Принц дорожил также молодым лордом Коннингтоном, но самым близким его другом был Эртур Дейн.

— Меч Зари, — восторженно молвила Дени. — Визерис говорил мне о его чудодейственном белом клинке. По его словам, один только сир Эртур во всем государстве мог соперничать с нашим братом.

Белобородый почтительно склонил голову.

— Мне не пристало оспаривать слова принца Визериса.

— Не принца — короля. Он был королем, хотя и не царствовал. Визерис Третий. Но почему «оспаривать»? — Она ожидала не такого ответа. — Сир Джорах как-то назвал Рейегара последним драконом — значит, он уж, наверное, был непревзойденным воином?

— Ваше величество, принц Драконьего Камня в самом деле был превосходным воином, но…

— Продолжай. Со мной ты можешь говорить откровенно.

— Как прикажете. — Старик оперся на посох, наморщив лоб. — Непревзойденный воин — красивые слова, ваше величество, но словами битв не выигрывают.

— Битвы выигрывают мечами, — вмешался сир Джорах, — а меч принц Рейегар умел держать.

— Это так, сир, однако… Я видел сотню турниров и больше войн, чем мог бы желать, и как бы силен, проворен или искусен ни был тот или иной рыцарь, всегда найдутся другие под стать ему. Рыцарь выигрывает один турнир и терпит поражение в самом начале другого. Поскользнется на траве или съест что-нибудь не то за ужином накануне. На победу может повлиять что угодно: перемена ветра, — старик взглянул на сира Джораха, — или повязанный на руку знак отличия дамы.

Мормонт помрачнел.

— Поосторожнее со словами, старик.

Дени поняла, что Арстан видел сира Джораха на турнире в Ланниспорте. Тот сражался тогда с повязанной на руке лентой и завоевал не только победу, но и даму, Линессу из дома Хайтауэров, высокородную и прекрасную. Она стала его второй женой, но впоследствии разорила его и бросила. Он до сих пор вспоминал о ней с горечью.

— Не сердись, мой рыцарь. — Дени коснулась руки Джораха. — Арстан не хотел тебя обидеть, я уверена.

— Я повинуюсь, кхалиси, — проворчал он.

— Я мало что знаю о Рейегаре, — сказала Дени Арстану. — Только то, что рассказывал Визерис, а он был ребенком, когда наш брат погиб. Каким он был на самом деле?

— Прежде всего одаренным, — подумав немного, сказал старик. — Решительным, целеустремленным, с сильным чувством долга. О нем рассказывают одну историю… сир Джорах тоже должен ее знать.

— Я хочу услышать ее от тебя.

— Как угодно. В детстве принц Рейегар был заядлым книгочеем. Он научился читать так рано, что все говорили, будто королева Рейелла не иначе как проглотила пару книг и свечку, когда носила его. Принц не любил играть с другими детьми. Мейстеры превозносили его ум, но рыцари его отца невесело пошучивали, говоря, что Бейелор Благословенный возродился снова. Но однажды принц вычитал в своих пергаментах нечто, вызвавшее в нем коренную перемену. Никто не знает, что это было, но как-то утром мальчик появился на дворе, где рыцари облачались в доспехи, подошел к сиру Виллему Дарри, мастеру над оружием, и сказал: «Мне понадобятся доспехи и меч. Видимо, я должен стать воином».

— И стал? — с восторгом воскликнула Дени.

— О да. Прошу прощения, ваше величество, — с поклоном сказал Белобородый. — К нашему разговору о воинах будто нарочно явился Бельвас-Силач, и я должен позаботиться о нем.

В самом деле — евнух ловко, несмотря на свою тучность, вылез из трюма посреди корабля. Бельвас мал ростом, но широк, добрых пятнадцать стоунов жира и мускулов, мощное коричневое брюхо перечеркнуто поблекшими белыми шрамами. На нем мешковатые штаны с желтым шелковым кушаком и до смешного маленькая кожаная безрукавка с железными заклепками.

— Бельвас-Силач проголодался! — громогласно заявил он, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Бельвасу-Силачу надо поесть! Эй, Белобородый, тащи еду Силачу Бельвасу!

— Можешь идти, — сказала Дени оруженосцу. Он снова поклонился и поспешил к человеку, которому служил.

Сир Джорах с хмурым выражением на своем простом, честном лице посмотрел ему вслед. Его, высокого, плечистого, с сильной челюстью, нельзя назвать красавцем, но более верного друга у Дени еще не было.

— Я бы посоветовал вам хорошо солить то, что говорит этот старикан, — сказал он, когда Арстан отошел подальше.

— Королева должна выслушивать всех, — заметила Дени. — Знатных и простых, сильных и слабых, благородных и корыстных. Один голос может солгать, но из множества всегда добывается истина. — Она прочла это в одной книге.

— Выслушайте тогда и меня, ваше величество. Арстан Белобородый вас обманывает. Он слишком стар для оруженосца и слишком красноречив, чтобы служить этому тупице-евнуху.