Темная магия - Уэллс Энгус (электронная книга txt) 📗
Их уложили в кругу из массивных каменных плит, настолько гладких, что сразу стало ясно: это творение Рук человека. Вокруг стояли блюда с остро пахнущим горящим маслом. От них и исходил яркий свет. Палки из-под рук были вытащены, и веревки, подтягивающие кисти рук и ноги пленников к талии, были перерезаны.
Брахт, Катя и Каландрилл смогли наконец распрямить затекшие конечности. Чайпаку, стоя над ними, рассматривали их с видом мясников, готовящихся к разделыванию туши.
Они молчали, и молчание их было угрожающим. Брахт ругал чайпаку на чем свет стоит, но те не отвечали. Катя тоже безмолвствовала, зло поблескивая глазами. Каландрилл, охваченный холодным ужасом, осмотрелся и понял, что перед ним то, чего не приходилось видеть ни одному ученому мужу. Они в храме Братства убийц. На каменных стенах пещеры, испещренных надписями на старинных языках, был высечен Бураш во всех своих ипостасях: человека, морского чудища и гибрида. Каландрилл с горечью вспомнил предсказание Ребы: ты будешь много путешествовать и повидаешь такое, чего не видел ни один южанин. По крайней мере в этом она оказалась права — он находится в святая святых чайпаку, в одном из таинственных храмов, вход куда заказан всякому, не посвященному в таинства. Только чайпаку могут смотреть на это, не страшась за свою жизнь.
Глубоко вырезанные в камне фигуры были настолько угрожающими, настолько гипнотизировали, что от них было почти невозможно оторвать взгляд. Каландрилл пересилил себя и посмотрел в холодные глаза чайпаку. В них не было ни жалости, ни угрызений совести, словно жертва их была уже мертва. Каландрилл с трудом подавил в себе неистовое желание кричать, рассказать неумолимым преследователям о цели своего путешествия, о страшных бедах, на которые обрекают они весь свет, принося пленников в жертву. Он стиснул зубы, понимая, что здесь на милосердие рассчитывать не приходится, и лишь спросил у своих товарищей:
— Как вы думаете, что они с нами сделают?
Он был удивлен, что чайпаку никак не отреагировали на его вопрос. Подобное безразличие было еще более зловещим. Они даже не обратили внимания на угрюмый смех и резкий ответ Брахта:
— Сейчас прикончат.
— Это я и без тебя знаю. — Каландрилл был удивлен тем, что голос его звучит ровно, хотя и с некоторым разочарованием. — Я хочу знать как.
— Нe так, как это делают воины, — заметил керниец бросая презрительный взгляд на чайпаку. — Эти обожатели рыбы страшатся честного поединка.
— Вы отпустили моих людей? — спросила Катя, обращаясь к чайпаку.
В ответ — все то же ледяное молчание.
— Я видел, как эк'Барре ударил Теккана по голове дубинкой, — сказал Каландрилл.
— Да лишат его боги покоя, — прорычала Катя.
— Но, мне кажется, им нужны только мы, — продолжал Каландрилл. — До вануйцев им нет дела. Так что, вполне возможно, судно идет прежним курсом.
— И на том спасибо, — пробормотала Катя.
— А нам пришел конец, — сказал Брахт. Подбитый глаз его заплыл почти полностью, губы были сложены в печальную улыбку. Он посмотрел здоровым глазом на Катю. — А жаль.
— Что Рхыфамун добьется своего благодаря этому сброду? — Катя сердито кивнула. — Да, очень жаль.
— И это тоже, — пробормотал Брахт. — Хотя я подумал о другом.
Катя нахмурилась.
— О чем? — поинтересовалась она.
— О том, что теперь нам до Вану не добраться, — пояснил керниец. — И тебе не исполнить своего обещания.
Каландрилл уставился на меченосца, не понимая, как можно говорить об этом в такой момент. Катя перестала хмуриться и неуверенно улыбнулась — на загорелых щеках ее проступил румянец. Брахт широко улыбнулся.
— Ты прав, — тихо сказала она.
— А если бы мы все-таки добрались до Вану, каков был бы твой ответ? — настаивал Брахт.
Девушка долго смотрела кернийцу в глаза, затем, отведя взгляд, едва слышно произнесла:
— Да..
Брахт довольно расхохотался. У Каландрилла от удивления открылся рот, и даже чайпаку были поражены.
— Теперь я умру спокойно, — заявил керниец и с улыбкой добавил: — Хотя, может, и не так счастливо как бы мне хотелось.
Катя покачала головой. Она тоже улыбалась. Да и у Каландрилла губы непроизвольно растянулись в улыбке. Спокойствие, с каким Брахт принимал неизбежное, придало Каландриллу сил, и он решил встретить смерть с мужеством своего товарища.
Однако решимость его была несколько поколеблена, когда похитители расступились и пропустили в каменный круг человека в развевающемся темно-зеленом халате, который при каждом движении морщился, как рябь на воде. Он встал в центре круга, возвышаясь над тремя распростертыми фигурами. На полах и рукавах его халата были вышиты хищные рыбы, а на шее на золотой цепи висело серебряное изображение Бураша. Золотая маска с таким же точно Бурашем закрывала его лицо. Кое-где на потемневшем от времени золоте образовался зеленый налет, подчеркивавший близость чайпаку к морю. Выражение лица у Бураша было сердитым, кончики губ опущены, глаза полуприкрыты. Под веками зияла черная устрашающая пустота.
Жрец выпростал покрытую черными волосами руку и ткнул пальцем в пленников.
— Так вот они! — Голос его резонировал под маской и бился об нее, словно волны о скалы. — Убийцы братьев наших!..
— Они убили братьев наших! — вскричала толпа. — Они убили избранников Бураша.
— Они убили Мехеммеда! — воскликнула маска.
— И Ксанфезе! — поддержали его другие, выкрикивая одно за другим имена чайпаку, погибших в Харасуле.
Когда этот ритуал был окончен, маска воскликнула:
— Что будем делать с ними?
— Пусть их судит Бураш! — был ответ.
— Да будет так! Они оскорбили бога нашего, так пусть он и решает их судьбу. — Священник взмахнул рукой. — — Поднимите их.
Чайпаку грубо подняли пленников на ноги. Священник коснулся груди каждого из троих.
— Вас будет судить Бураш, — сказал он. — Ибо никому не дано право убивать избранников бога, не вызвав гнева его.
— Верните мне клинок, — резко сказал Брахт. — И я покажу вашему рыбьему богу, как судить воина из Куан-на'Фора.
Священник не обратил никакого внимания на его лова и жестом приказал чайпаку следовать за ним в темноту меж двух камней, и халат его зашуршал. Кто-то грубо схватил Каландрилла за руки и потащил за священником. Похитители тихо напевали, повышая и понижая голос, — так шумит океан. Слов было не разобрать, но Каландрилла пронзил ледяной, как зимнее море, страх. Вслед за священником их провели меж огромных каменных плит, за которыми начиналось нечто вроде каменного коридора. Единственным источником света здесь были факелы. Поскольку коридор шел вниз, Каландрилл решил, что чайпаку идут к реке. Катю и Брахта тащили за ним, далее, растянувшись цепочкой, следовали убийцы. Впереди забелел низкий выход из пещеры. Ровный, словно Луна на поверхности тихой воды, свет, высвечивавший его, отливал зеленью и серебром. Запах горящего масла и дыма факелов отступил под натиском более резких ароматов океана, водорослей и моллюсков. Их провели в круглую, с гладкими стенами, будто раковина устрицы, пещеру. Священник остановился, и Каландрилл смог рассмотреть место, где ему предстояло умереть. Свет лился со всех сторон, фосфоресцируя, как колдовской огонь. Каландрилл не сразу сообразил, что источником его были водоросли, покрывавшие стены и потолок. Далеко внизу поблескивала небольшая лагуна, к которой вели высеченные в скале ступеньки, усыпанные ракушками и водорослями. Запах океана был настолько силен, что у Каландрилла даже загудело в голове. Повсюду белели кости и черепа.
Каландрилл с трудом подавил в себе трепет, пробежавший было по его пока еще живым членам. Вот здесь он будет принесен в жертву Бурашу.
С другой стороны лагуны на него, как глаз, уставилось небольшое отверстие, расположенное значительно ниже площадки, на которой они все стояли. Каландрилл тут же понял, как все будет происходить. Его предположение о том, что они шли параллельно реке, оказалось верным. Они вернулись к Исту, в то место, куда во время прилива доходят воды океана, — владения Бураша. Вануйское судно оставило Вишат'йи с отливом; сейчас же судя по всему, начался прилив. Очень скоро воды океана доберутся до отверстия. Смерть их будет медленной.
