Кратос - Точильникова Наталья Львовна (библиотека книг .TXT) 📗
– Пациентов, – исправил мой собеседник. – Да, конечно.
Меня захлестнула волна непонятного страха, так же как в очереди на регистрацию, но я снова услышала его голос. Спокойные, бархатные интонации, словно гладит. А может быть, берет на поводок.
– Вот адрес. Летите сейчас туда. Получите дополнительную информацию.
– Спасибо, – только и сказала я, даже не поинтересовавшись судьбой Германа.
Села в гравиплан и направилась по указанному адресу.
В душе борются непреодолимое желание подчиниться и страх. Точнее твердое убеждение, что подчиняться ни в коем случае нельзя. Но первое пока побеждает.
Лететь недалеко. Гравиплан снижается почти помимо моей воли.
Это Реабилитационный центр для тех, кто прошел лечение в предыдущем заведении. В общем-то логично… Здесь могут что-то знать.
Но, боже мой, как же бьется сердце. Как оно кричит об опасности. Но меня ждут. Человек моих лет или несколько старше опирается о ворота Центра, и я не могу ни поднять машину, ни свернуть в сторону. От него исходит золотое свечение, почти такое же яркое, как от Дани. Интересно, видят ли его остальные.
Как сомнамбула, выхожу из гравиплана, и человек берет меня за руку.
– Оставьте ваши страхи, – говорит он. – Они совершенно необоснованны.
Не могу я их оставить! И они обоснованны, уверена! Я знаю, что сейчас произойдет непоправимое, но не могу сопротивляться.
Он поворачивает мою руку запястьем вверх, отодвигает пышную манжету, ткань шуршит и сминается. Запястья касается кончик инъектора. Мгновение – и в душе воцаряется какой-то черный покой.
– Все, – говорит он. – Вы зарегистрированы. Дней через пять вы можете почувствовать себя плохо. Это нормально. Не пугайтесь. Просто переждите, пройдет.
– Спасибо, – говорю одними губами, они выдавливают звуки медленно и неуклюже, словно чужие.
Он пожимает плечами.
– __Всегда рады помочь. Можете идти.
И сам поворачивается и идет в направлении Центра.
Первая мысль: немедленно лететь к Даниэлю, но я тут же понимаю, что могу привести на хвосте преследователей, и кружу над городом, пока не убеждаюсь в отсутствии погони.
Даниил Андреевич Данин
Из пьяного полусна меня вырвал голос Юли.
– Просыпайся, пьяная свинья! Ты так все проспишь! Даже собственную смерть!
Я приоткрыл один глаз и увидел смутный образ разгневанной возлюбленной.
– Ты еще и ребенка напоил!
Я собирался возразить, что шестнадцать лет – это уже не совсем ребенок, но успел протрезветь настолько, чтобы спросить:
– Что там стряслось?
– Всех пациентов Центра будут регистрировать!
– Конечно, будут, – спокойно сказал я. – Если успеют.
Я протянул ей руку.
– Помоги!
Она вывела меня на воздух, и я убрал руку с ее плеча и сделал шаг вперед, на середину улицы, стараясь не упасть. Я знаю, что делать. Развел руки в стороны и повернул ладонями вверх, поднимая тепло по позвоночнику.
Руки стали ледяными, словно вымыты в жидком азоте, на лбу выступил холодный пот. «Врач, излечи себя сам». От меня поднялся пар, пропитанный алкоголем и кокаином, возле пальцев возникло зеленое свечение, стало теплее. Я почувствовал себя трезвым как стеклышко и совершенно вымотанным – впору падать в обморок. А далеко в небе уже появились точки гравипланов теосов, почувствовавших энергию четвертого уровня.
– Бери в охапку парня и немедленно возвращайся, – сказал я Юле. – Думаю, остальных они не тронут.
Мы ушли переулками и подворотнями. Когда подлетали к Хрустальной Горе, «хвоста» уже не было.
После полудня погода испортилась, пошел мелкий дождь. Потянуло прохладой и запахом хвои от туй в висячих садах. Через открытое под потолком окно в комнату втекает влажный воздух. На миг Юлино лицо приобрело отсутствующее выражение, и стекло медленно поползло вниз, открывая еще пять сантиметров – окна управляются через устройство связи.
Через полчаса у нас назначен общий совет: Юля наконец решилась выйти на связь со своими и пригласить их сюда.
– Только смотрите, осторожнее!
То есть смотрите, чтобы не было слежки.
Теосы зашли в «Храброго зайца» минут через десять после нашего бегства, проверили у всех регистрацию и вежливо распрощались.
Может быть, зря паникуем, и не так страшен черт? Я, признаться, решил, что сыворотка, которую вводят метаморфы, дает им возможность абсолютного контроля над сознанием. Видимо, нет. Не изобрели еще такого. Для контроля над сознанием в двух шагах должен сидеть сотрудник службы безопасности Кратоса с нацеленным на тебя включенным биопрограммером. Или тебя самого должны привязать к столу под стационарным вышеупомянутым устройством, как это делают в пресловутых центрах психологической помощи.
Тогда зачем им эта бодяга? Для того чтобы стянуть деньги со счетов тессианцев и перевести их в местные банки, достаточно собрать заявления по Сети. Поток информации, конечно, чудовищный, но Сеть выдерживала и не такое. Времени займет час.
Очереди на инъекции. Огромный медицинский штат с препаратом и инъекторами. Время, наконец!
Такое впечатление, что они просто метят своих. Каких своих? Препарат вводят всем тессианцам. Отсев шпионов Кратоса? Слишком сложно и дорого!
Юля рассказала о своей регистрации, отчаянно, чуть не заламывая руки.
– Не нервничай, – сказал я. – С чего ты взяла, что это опасно?
А про себя подумал: «Жаль, что меня не было рядом».
– Видела, – сказала она. – Я же вижу будущее. Там тьма и покой, Даня. Они просто убивают нас!
– Ерунда! Брось! Зачем им это нужно? Да и твоя команда вроде в порядке.
– Он говорил о пяти-семи днях. Через пять дней у нас может ухудшиться самочувствие. Это значит, что сыворотка начнет действовать. У нее есть скрытый период. А через пять-семь дней она нас всех убьет.
Я поцеловал ей руки, синеватые дрожащие губы, полные слез глаза.
– Успокойся, Юлия. Это только догадки. Я ничего такого не вижу.
– Тебе не вводили эту гадость!
– Я был рядом и должен был почувствовать. Я сильнее тебя!
Она опустила голову.
Я лгал, я тоже чувствовал приближение беды. Но не так конкретно, не так осязаемо, как она. Все же она в чем-то ошибается… Или нет?
– В любом случае надо действовать и искать выход, а не слюни распускать, – сказал я. – Пока ты жива, ты можешь выжить.
– Надо освободить Алисию, – проговорила она.
Мне показалось, что она хочет добавить что-то еще, но не решается.
– Это очень важно, – сказала Юля.
– Хорошо, – кивнул я. – И надо сматываться с этой проклятой планеты.
Из прихожей раздался грохот. Я обернулся, крикнул:
– Кто там еще?
В комнату заглянул Артур. Он бледнее серого неба за окном.
– Это я, – проговорил он с неожиданной хрипотцой. – Вешалка упала, – он нашел в себе силы улыбнуться.
– Где ты был? – прошептала Юлия, бросилась к нему, схватила за грудки. – А ну, говори, где ты был?
Он нежно убрал ее руки.
– В супермаркете, мама. Купил продукты.
– Что с тобой случилось? – не унималась она.
– Ничего, все в порядке.
– Да? Ты бледный как смерть! Ты зарегистрировался?
– Нет, конечно. Просто я случайно слышал ваш разговор.
– А-а, – она отошла к окну, коснулась лбом холодного стекла. – Даня, иди сюда.
Я подошел.
Внизу, между деревьями сада, разбитого на уровне пятидесятого этажа, вилась очередь. Слишком редкое явление для Тессы, чтобы с чем-нибудь спутать.
– Ты зарегистрировался? – глухо спросила Юля.
– Нет, – сказал Артур. – Я туда не спускался, мама. Супермаркет выше. Снял деньги с твоего счета. Извини!
Она сделала шаг от окна, все еще опираясь на него рукой, на стекле остались следы от пальцев, опустилась в кресло.
Она не поверила.
Потом, ночью, когда она спала, Артур рассказал мне все, сидя на кухне и обжигаясь чаем. Его даже не пришлось особенно уговаривать, сам хотел с кем-нибудь поделиться.
